Обыкновенное рабство

Кто сказал, что рабовладение — это удел диких племен древности или колонизаторов американского континента? Ошибочка вышла, господа, демократы и товарищи! Рабство есть! И в наше время. И в весьма даже цивилизованных городах. И совсем рядом с нашим Ставропольем. Конечно, оно видоизменилось с века девятнадцатого, когда, как утверждает уважаемый словарь, было отменено. Но суть его осталась прежней - дармовая РАБсила.

…Он не любит рассказывать об этой истории, поэтому то, что случилось, знают очень немногие. Он не хочет ее вспоминать, потому что вспоминать месяцы унижений больно. Он не верит в справедливость и торжество закона, поэтому не обращался и не собирается обращаться в правоохранительные органы. Он – это житель одного из сел Буденновского района Андрей Львов (имя и фамилия по понятным причинам изменены. – В.Л.). Нормальный мужик. Если выпьет, то в меру. Если работать, то отлынивать не будет.

Вот с работы все и началось. Прошлым летом в начале июня Андрей загрустил – работы в селе нет, денег нет, перспективы в знойном небе тоже как бы не проглядывается. А тут по селу замельтешили три дагестанца, о чем-то с мужиками шепчутся, что-то предлагают. Подошли они и к Андрею.

- Слышь, парень, заработать хочешь? – спросил один, назвавшийся Расулом.

- А чего же не хотеть, - встрепенулся Андрей. – Сами знаете, у нас не заработаешь.

- А у нас заработаешь, - приезжие горячо сулили работу на стройке и заработок в восемь тысяч рублей ежемесячно.

Нужно ли говорить, что долго Андрея уговаривать не пришлось. Он уехал в тот же день с группой жителей Благодарненского района. Наутро они были в Каспийске. Разместили их кое-как, сказали, что ненадолго. И Расул уехал, оставив на хозяйстве двух своих сотоварищей. Он вернулся через сутки, объявил, что работать будут на строительстве завода в поселке Кирпичный неподалеку от города.

- Тогда бы мне засомневаться, - вспоминает Андрей. – Уж больно переменились «работодатели» после приезда. Не расхваливали прелести работы, не уговаривали, а как бы уже диктовали условия.

Не засомневался ни он и никто другой. Даже тогда, когда после приезда в Кирпичный Расул отобрал у всех паспорта и понес в административный корпус – «для оформления документов». Потом он вышел, попрощался и уехал. А к группе ставропольчан вышел мужчина, представившийся заместителем директора. Он сказал, что группа будет работать пять месяцев – весь строительный сезон. Андрей запротестовал:

- Я-то только на три месяца рядился!

- А я заплатил за каждого из вас по пять тысяч рублей, - саркастически парировал тот. – Пока не отработаете, никуда не уедете.

Это был вердикт. А дальше продиктованы условия. За работу платить будут три тысячи в месяц. И договор подписать. Все попутчики Андрея и он сам подписали. Юрист, как его назвал замдиректора, при этом присутствовал. В договоре будущие рабы скрепили собственноручной подписью свое согласие с его условиями. Зарплата в нем между тем проставлена не была. Копий договора им тоже не выдали.

Потом-то все и началось. Но до этого «потом» два вопроса: почему подписывали и почему не бежали куда глаза глядят? А куда бежать, если денег на обратную дорогу нет, говорит Андрей. Да и подписывали уже основательно растерянные. Сказали, что все равно поймают. Каждый встречный, включая детей, расскажет, где видел беглого, и эта информация дойдет по назначению.

Ох, как потом все закрутилось! На стройке вместе с ними работали человек семьдесят. Ставропольчане, ростовчане, жители средней полосы. Особо Андрей сдружился с парнем из Саратовской области. Игорь здесь уже четыре года, спасибо хоть в чем просветил – а то бы на такое нарвался… Сразу-то всего не поймешь. Разместили их сносно. Кормили тоже неплохо. Но работа! Работали по 12-14 часов в сутки. Норму днем не выполнили, никакого сна – выходи в ночную смену. И так часто, да густо. Денег вообще не давали. Из-за того, мол, что пропьют РАБотяги.

За территорию стройплощадки можно было выйти только с разрешения начальства. Тех, кто уходил самовольно, по возвращении избивали. Сильно. Показательно. Бывали и побеги. Кому-то они удавались. Многим - нет. Их находили и опять били. А тех, кто проявлял излишнюю прыть и пытался качать права, «направляли» на дальние стройки или вывозили на работу в горную местность.

Андрей решил молчать и терпеть. Он вообще человек, скажем так, малоинициативный. И дождался-таки того, что и по сей день считает великим своим счастьем. В декабре его вызвал хозяин завода, сказал, что он свой договор отработал, вот заработанные за четыре с половиной месяца четыре тысячи рублей и что может уезжать. Андрей первый раз за все время рабства рот открыл:

- А где остальные восемь тысяч? По три в месяц обещали…

- Я тебе больше ничего не должен, все остальное ты проел, - прозвучало в ответ.

Андрей понял, что это именно тот случай, когда лучше молчать, чем говорить. Иначе загремит куда-нибудь на высокогорную стройку. Он взял паспорт, расчет и вернулся на Ставрополье. И всю дорогу благодарил Бога, что так легко отделался…

Трудно сообразить, сколько законов нарушено. Только международных я насчитала четыре: Конвенция относительно рабства, Конвенция относительно принудительного или обязательного труда, Конвенция о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами, Дополнительная конвенция об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством. А есть еще и более применимый на практике Уголовный кодекс Российской Федерации.

Только не будет этой практики. Потому что Андрей не верит в справедливость и торжество закона. И не хочет вспоминать месяцы унижений, рискуя получить вместо справедливости новые угрозы. От тех, кто, конечно же, будет защищаться. И защищать свою прибыльную РАБоту. У Андрея нет больше вопросов. А у меня есть. Какой ты основной закон моей родины, Конституция моей страны, если сегодня существует обыкновенное рабство?

* * *

Рабство - исторически первая и наиболее грубая форма эксплуатации, при которой раб наряду с орудиями производства является собственностью своего хозяина - рабо-владельца. Легло в основу рабовладельческого строя. В последующие эпохи наиболее широкие размеры и экономическое значение приобрело в XVII - начале XIX веков в колониях на Американском континенте, куда ввозились рабы из Африки для работы на плантациях. В основном отменено на протяжении XIX века.

(Современный энциклопедический словарь).