В Ставрополе пройдёт творческий вечер народной артистки России Натальи Зубковой

Творческий вечер народной артистки России Натальи Зубковой пройдет 10 апреля в Ставропольском академическом театре драмы им. М.Ю. Лермонтова.

Наталью Зубкову хорошо знает и любит ставропольский зритель. Любит за талант, за преданность профессии и замечательные роли, которые она дарит. Уже почти 40 лет Наталья Павловна служит ставропольской сцене и получила широкое признание и как актриса, и как умный режиссер, и как чуткий педагог. На творческом счету Натальи Павловны более 100 разноплановых ролей и около 80 поставленных спектаклей. Она и сегодня полна энергии и новых творческих замыслов.

- Наталья Павловна, совсем недавно, в День работника культуры, вам вручили редкую пока еще награду - знак «Почетный наставник в сфере культуры». Мне он представляется определенным знаком судьбы, ведь вы столько лет не только сами на сцене, но и пестуете новые поколения артистов.

- Мои ученики - это моя радость и гордость. Это именно они устраивают и мой юбилейный творческий вечер. Знаете, наступает в жизни такой момент, когда успехи учеников становятся важнее собственных, ты полностью растворяешься в этих ребятах.

- Среди них уже есть весьма солидные «ребята»…

- Да, многие не просто выросли, а сами стали мастерами. Так что «ребята» мои самых разных возрастов. Мы же каждые пять лет набирали новую студийную группу, и сегодня уже две трети труппы - наши выпускники. Вот поэтому знак «Почетный наставник» мне очень дорог! Вообще с возрастом все в жизни становится особенно дорого. Наступило время, когда остро ощущаешь возраст не в смысле здоровья, а по ощущению себя в роли некоего наблюдателя жизни, и это очень интересно! Мне некоторые даже предлагают взяться за мемуары. Но я не собираюсь этого делать, это не в моем характере.

- Вы предпочитаете роль не просто наблюдателя, но и участника событий. Порой даже удивляемся, как вам удается так равно ярко реализовать себя в таких разных ипостасях. За годы вашей педагогическо-режиссерской деятельности пришло в театр не одно новое пополнение. Они отличаются между собой?

- Кардинально, пожалуй, нет. Меняются лишь какие-то внешние атрибуты, как и везде, впрочем. Например, всеобщее увлечение гаджетами, которое, я уверена, все же меняет людей. Сегодня благодаря техническим новинкам многое дается легко, отсюда какая-то совершенно новая быстрота мысли, ребята так быстро находят ответы на вопросы, быстрее живут. Но, признаться, не всегда глубоко копают! Мы в их возрасте все пропускали через себя, познавая новую информацию, мы ее проживали. Сегодня информации поступает все больше, но и больше ее быстро уходит. Нет, я вовсе не могу сказать, что наши молодые актеры неглубокие люди. Вошедшие в нашу профессию таковыми быть не могут! Многие мои ученики тоже много читают книг, пускай они сегодня делают это опять же через гаджеты и компьютеры, но главное - читают.

- А я уверена, что у вас и не может быть других учеников. Яркий пример - нынешний художественный руководитель теат-ра Ирина Баранникова. Получив вашу наставническую «подпорку», она и сама сделала огромный качественный рывок, стала уже и заслуженной артисткой. И таких достойных учеников у вас немало.

- Каждый педагог именно задает ученику направление, а развиваются они сами. В театре хорошо то, что мы продолжаем работать бок о бок и как актеры, как товарищи, мы варимся в одном творческом котле, и у меня есть счастливая возможность продолжать помогать им. Я их вижу еще и режиссерским взглядом. Ну а потом наступает момент, когда им никакая подпорка не нужна, начинают работать собственные ресурсы. Но остается некая очень трогательная связь между нами. Не случайно ребята, ушедшие из нашего театра по каким-то соображениям, очень тоскуют по этому, даже если они и весьма успешны.

- Вы и сегодня много играете как актриса, вам явно это очень близко.

- Конечно! Жаль только, что на мой возраст очень мало пьес. Ну и если ставлю спектакль как режиссер, не получается играть в собственных постановках, хотя и можно было бы, но это тяжело, потому что как режиссер я не вижу актрису Зубкову со стороны. Правда, такие работы у меня все же есть, однако чаще жертвуешь собой актрисой в пользу режиссера.

- Вспоминается ваша чудесная роль бабушки Памелы, веселой, жизнелюбивой, юной по духу старушки. Побольше бы таких пьес! Она ведь, кстати, совсем не про бабушку…

- Она про нашу жизнь. Хороший театр - это всегда про жизнь. Так сложилось, что у меня мало ролей просто промелькнувших, почти каждая как-то задела, в каждой есть частица моей радости, моей боли. Это счастье для артиста!

- У вас есть спектакли, в которых вы когда-то играли, а потом уже ставили свои версии как режиссер, та же Филумена в «Браке по-итальянски». И это, конечно, уже совсем иные постановки, и не только потому, что в них заняты новые актеры.

- Режиссерский взгляд совсем другой, нежели актерский. Режиссура - профессия сильная, мощная, она мне тоже очень нравится! Хорошо, что я ее обрела, но начала этот путь вовремя, не слишком рано, успев достаточно побыть актрисой. Иначе бы просто не сыграла такого количества важных для себя ролей. А вступив на новую стезю, многому научилась. В режиссуре мне много преподал известный российский постановщик Сергей Женовач, к которому ездила на протяжении шести лет в его творческую лабораторию. Он сам по себе очень интересный человек, и взгляд на режиссуру у него очень глубокий.

- Глубина близка ставропольской драме, последовательно сохраняющей лучшие традиции русского психологического театра.

- Хотя жалко видеть, что сейчас в России такой театр сильно сдал свои позиции! Прежде всего в столицах. Помню, когда мы показали в Москве «Маскарад» и «Соколы и вороны», там удивлялись тому, как прочно наш театр стоит на традициях русского психологического теат-ра. И сами москвичи признавались, что им как раз этого не хватает. Куда ни придешь - все чужое, не наше, не видно актеров-личностей. Это прямо беда. Москву заполонили какие-то, простите, не наши режиссеры и художники. Причем из стран, не особо отличавшихся театральными достижениями. Я понимаю, театр должен быть разным, но нашим! А не таким холодным, пустым, как то, что распространилось сегодня. Однажды на фестивале «Золотая маска» довелось быть на спектакле по пьесе Чехова, так там я увидела настоящий позор театра. Несмотря на громкие фамилии режиссеров. Казалось бы, проверенная временем пьеса «Дядя Ваня», но как же ее надо было испортить! Сплошная серость, какие-то оглушающие вскрики в микрофоны, и ничего от Чехова. Артисты не играют, а болтают текст.

- По сути, издевательство над классикой, ныне достаточно распространенное в погоне за «экспериментом». Вдвойне обидно: ведь ни Чехов, ни Достоевский себя сами уже не защитят.

- Увы! Пришлось уйти в антракте, а в гардеробе уже стояла очередь «на выход»… И это спектакль, выдвинутый на «Золотую маску»! Как-то страшновато становится за театр.

- Я понимаю вашу озабоченность. Но тогда что же будет дальше? Не может же русский театр вот так сгинуть?

- Думаю, зритель в конце концов этого не позволит. Недаром он сейчас голосует ногами против такой новизны. В Москве пока могут ставить все что угодно, там всегда будет хоть какая-то публика, например из любопытных приезжих. А мы должны работать для нашего зрителя. И мы этого держимся. К счастью, во многих периферийных театрах это сохраняется.

- Сегодня не только театр, но и все общество переживает очень важный этап, его уже назвали моментом истины. Как вам история с санкциями к Достоевскому, Чайковскому и т. д.?

- Настоящий маразм, к которому пришла «просвещенная» Европа. А вот у нас действительно наступило начало какого-то важного перелома в сознании. И я в себе это тоже ощущаю. Появилась надежда, что жизнь наша пойдет как надо. И театр живет этим ощущением, нащупывая новые пути. Хотя кое-что уже и так двигалось в этом направлении. Взять мою недавнюю постановку «Жестокий урок» по пьесе Валентина Красногорова. Фактически спектакль о том, что есть люди, которые могут стать фашистами, и есть те, кто не может и не хочет таким стать. Хотя их там фашистами, конечно, не называют, но все это про сегодняшний день… Почему вдруг человек, с виду вполне себе благополучный, оказывается способным на жестокость? Как это возможно? И не это ли начало фашизма? Думаю, наш зритель недаром очень глубоко откликнулся на спектакль, отзывы писали такие искренние именно о том, как это сегодня важно. Потому что это сегодня происходит уже не в театре, а в жизни, и мы понимаем: наша страна пошла на такой шаг, который было необходимо сделать! Иначе жестокость захлестнет мир. Нам казалось, что это ушло далеко в прошлое. А видите как… Вспоминаю свой трехлетний период работы в Потсдаме, в театре Группы советских войск в Германии. Нашими зрителями были военнослужащие гарнизона. Но не только. Мы и на немецкую аудиторию выходили с концертами. Артисты - поющий народ, и я там много пела. Знаете, восточные немцы нас просто любили. Мы с ними все праздники проводили вместе, даже 9 Мая.

- Фантастика. Куда это все делось?

- А ведь было! Нас уважали, ценили, любили нашу культуру. Ненавидели фашистов. Моя подружка украинка, мы с ней пели немцам украинские песни. Наши программы там даже по радио транслировали. В составе вокально-инструментального ансамбля теат-ра ГСВГ довелось выступать и на Х Всемирном фестивале молодежи и студентов в Берлине, где мы стали лауреатами. Это было в нашей жизни. Там остались наши друзья. Они все помнят.

- Вы выросли в семье офицера и хорошо знаете, каким мирным было поколение, победившее фашизм. А теперь и нынешнему поколению выпала эта борьба.

- Видимо, такая судьба у России. Теперь-то мы понимаем, что мы с Западом так непохожи! А ведь с той же Америкой в начале 90-х были вполне теплые отношения, мы это видели, когда группа ставропольских артистов там выступала. И уже тогда чувствовалась стена непонимания между нами и ими. Но вот профессионализм там уважают. Когда мы первый раз сыграли «Я стою у ресторана», американский куратор, относившийся к нам сначала этак свысока, вдруг резко изменился, стал спрашивать, не нужно ли нам чего, всячески заботиться. То же самое было потом и во Франции. Там однажды две француженки-зрительницы поспорили, у кого из них есть русская душа!

- Они в себе русскую душу искали?! Но разве им это по силам охватить, понять, почему у нас есть «русские чеченцы», «русские дагестанцы», русские разных национальностей…

- Но чуют они в нас что-то такое важное. Глядя на русских артистов, один француз нам сказал: вас никому никогда не победить, в вас живет любовь. Не поверите, тогда на Западе даже было модно иметь русскую душу - открытую, широкую, любящую.

- Наталья Павловна, что бы вам хотелось еще сыграть?

- О, я всегда хотела играть все! В каждой роли есть что-то, что тебе нужно познать, что тебе раньше было непонятно. Так у меня было с Медеей, образ которой был непонятен: как можно матери убить детей? Даже в процессе игры не могла до конца понять свою героиню. Конечно, хочется и играть, и ставить новые спектакли.

Частенько анализирую наш советский театр: было всякое - и достойное, и не очень, в том числе в драматургии, когда порой приходилось изображать борьбу хорошего с прекрасным. Нельзя было говорить со сцены о том или этом… Смещались истинные ценности, особенно в последние годы советской власти. По-настоящему острых пьес не хватало. А хорошим режиссерам хотелось делать острый театр. Пытались сделать это через человека, через героев Горького, Чехова… Сегодня в теат-ральном портфеле есть хорошие пьесы, знаю много замечательных, неоднозначных комедий. В нынешнее тревожное время комедии, да и драмы нужны современные, не только классика. И, к счастью, они есть, такие как «В ожидании сердца» Юрия Полякова, которую мы поставили год назад. После каждого спектакля зритель кричит нам браво! Значит, что-то важное мы угадали. Ставропольская труппа сегодня на хорошем творческом уровне. Наши молодые ребята становятся такими классными, мощными! Они набираются профессии. Причем все разные, и по фактуре, и по голосам, по харизме… С ними очень хочется работать!