Как прадед кисловодчанки «делал» русскую революцию во Франции

Первая мировая война в отечественной историографии долгое время оставалась в тени двух других грандиозных катаклизмов XX века - Великой Октябрьской социалистической революции и Великой Отечественной войны. Но в преддверии столетия ее начала по решению руководства страны в Москве, на Поклонной горе, воздвигли монумент российским воинам, сражавшимся на фронтах Первой Мировой войны.

Тогда же в России образовали общество потомков участников Первой мировой войны и «Общество памяти воинов Русского экспедиционного корпуса (1916-1918 г.)

На Ставрополье общество потомков участников Первой мировой войны представляет кисловодчанка Ирина Красновидова. В эксклюзивном интервью корреспонденту «Ставропольской правды» Ирина Юрьевна рассказала, как в годы Первой мировой ее прадед попал во Францию и какую роль сыграл в организации мятежа русских солдат.

- Мой прадед Михаил Иванович Красновидов был образованным человеком, работал приказчиком в торговом доме в Казани. Он отличался вольнодумством и слыл у властей неблагонадежным. Его жена, моя прабабушка, была учительницей и рьяной атеисткой. И почему-то очень этим гордилась.

Когда началась Первая мировая война, Михаила Красновидова, чтобы избавиться от смутьяна, спешно призвали в армию. По возрасту и образованию ему вполне могли присвоить офицерское звание, но предпочли отправить рядовым в учебную часть в Самару – чтобы меньше было возможности баламутить окружающих.

К моменту выпуска моего прадеда из «учебки» союзники по антигерманской коалиции заключили негласное соглашение: Франция обязалась предоставить России недостающее оружие, а Россия – направить на защиту Франции солдат. Одним из них и стал Михаил Красновидов.

- Когда и от кого вы узнали об участии прадеда в боях российского экспедиционного корпуса?

- Сначала от моей бабушки – дочери Михаила Ивановича. Но она была совсем маленькой, когда отца призвали в армию, и больше его никогда не видела. Да и не любила бабушка касаться этой темы. Больно было вспоминать, как рано и в общем-то нелепо погиб ее отец.

…А тут еще неприятная история с поступлением в Казанский университет в 30-е годы. Ей отказали в приеме на том основании, что родители были служащими, а не рабочими или крестьянами. К тому же отец служил в царской армии. Пришлось доказывать свою политическую благонадежность. В семейном архиве было немало фотокарточек и писем Михаила Ивановича – он регулярно сообщал жене вести с фронта. Бабушка отнесла в деканат те письма отца, в которых он рассказывал супруге, как организовывал бунт русских солдат во Франции. Из подобных бунтов впоследствии и сложилась Октябрьская революция.

Бабушку в университет приняли, но те письма так и сгинули в деканате. Хорошо хоть оставшуюся часть семейного архива удалось сохранить.

Когда бабушка умерла, мне было лишь 11 лет. Куда больше о Михаиле Ивановиче слышал ее сын – мой отец. Так что о своем прадеде я в основном знаю с его слов. В частности, он любил повторять: «А вот мой дед делал русскую революцию во Франции!»

Однако все систематизировать и заполнить пробелы в биографии прадеда удалось лишь после того, как судьба свела меня с членами «Общества памяти воинов Русского экспедиционного корпуса».

- Когда и как вы с ними познакомились?

- Это произошло совершенно случайно. В мае прошлого года мы с супругом были в Москве и зашли в Центральный музей Вооруженных Сил. Спокойно осматривали постоянную экспозицию, как вдруг в одном из залов я увидела стенд, посвященный Первой мировой войне и Русскому экспедиционному корпусу во Франции.

Стали расспрашивать смотрительницу музея. А та и говорит: мол, организация, которая предоставила этот стенд, сейчас проводит в Москве международную научную конференцию, посвященную столетию окончания Первой мировой войны. И дала телефон организаторов. Я позвонила. Рассказала, что мой прадед был в составе этого экспедиционного корпуса. Они очень обрадовались и пригласили на конференцию, которую в музее Солженицына проводило «Общество памяти воинов Русского экспедиционного корпуса» при поддержке Центрального музея Вооруженных Сил, Министерства обороны, Российского исторического общества и Патриаршего совета по культуре.

Три дня мы общались с российскими и французскими учеными, студентами-историками и потомками русских воинов, сражавшихся во Франции. А председательствовала на конференции известный филолог и общественный деятель, дочь маршала Малиновского Наталья. Поскольку в годы Первой мировой войны ее отец тоже воевал во Франции.

- Выходит, будущий министр обороны СССР Родион Яковлевич Малиновский и ваш прадедушка служили в одном экспедиционном корпусе царской армии?

- Более того, они служили в одной пехотной бригаде и добирались до Франции по одному и тому же «кругосветному» маршруту.

Чтобы не афишировать свою помощь союзнику, командование русских войск решило 1-ю бригаду будущего экспедиционного корпуса перебросить во Францию скрытно. Для этого моего прадеда и других солдат и офицеров отвезли на Дальний Восток. В Маньчжурии их пересадили на поезд китайской железной дороги. А в порту Дальний погрузили на пароход «Гималаи». По Желтому морю они доплыли до Гонконга. По Южно-Китайскому – до Сингапура. Затем пересекли Бенгальский залив и оказались в Коломбо. И так далее…

Весь этот путь и остановки в портах маршал Малиновский подробно описал в своих мемуарах. Его воспоминания в точности совпадают с тем, что мой прадедушка писал на открытках, которые отправлял жене. Весьма вероятно, что они с Малиновским плыли на одном корабле.

- И чем закончилось эта «кругосветка»?

- Высадкой в апреле 1916 года в порту Марселя, где их с восторгом встречали французы. Они почему-то были уверены, что несколько тысяч русских солдат спасут Францию от немецкой оккупации.

И действительно, вскоре российский экспедиционный корпус пополнили еще три пехотные бригады. Но они добирались во Францию коротким сухопутным путем. Те морские приключения, что выпали на долю 1-й бригады, им были неведомы.

Как писал Михаил Иванович, путь русских солдат лежал на Лион, Дижон и Париж. Там они попали в сущую мясорубку. Русские бригады защищали крепость Помпель, перекрывающую подступы к городу Реймсу, участвовали в Верденской битве. В апреле 1917 года французское правительство решило бросить русские бригады в новое наступление. Эта неудачная военная операция получила название «Бойня Нивеля» - по имени ее командующего Роберта Нивеля.

В ней Русский экспедиционный корпус потерял четыре с половиной тысячи солдат.

После тяжелейших боев остатки русских полков отвели на отдых в местечко Ля Куртин. Там на солдат обрушили лавину агитации и большевики, и меньшевики, и эсэры. Активно участвовал в ней и мой прадедушка.

- Откуда это известно?

- Из сохранившихся в семейном архиве писем Михаила Ивановича. Вот, в частности, что он писал жене: «…Участвовал в работе бригадного комитета. В моей жизни много нового. Работаю как никогда. Ночи не сплю. Кладу много труда на борьбу с темной массой. Как много темноты, которая, получив свободу, не понимает ее правильно, называя «слобода». Работаю в полковом комитете и других организациях. Цель моей работы – спайка солдат в одно общее».

Вся эта агитация кончилась тем, что в первых числах сентября 1917 года солдаты из рабочих перестали подчиняться как своему, так и французскому командованию и потребовали отправить их в Россию.

По приказу генерала Лохвицкого лагерь восставших был окружен верными правительству русскими частями, и его три дня обстреливали из артиллерийских орудий. После скоротечного штурма восставшие сдались.

Зачинщиков бунта, в том числе и Михаила Ивановича, признали неблагонадежными лицами и выслали в Алжир. В Африке русских солдат поделили на мелкие группы и под охранной вооруженных конвоиров отправляли на работы. В алжирской пустыне бежать было некуда. Каждый день, кроме воскресенья, русские работали по 10 часов. В 1920 году с помощью международных организаций русских солдат вернули из Африки в Россию. Один из них рассказал, что Михаил Красновидов, как и многие другие, умер в Алжире то ли от малярии, то ли от лихорадки.

- А что стало с Родионом Малиновским?

- Судя по опубликованной биографии маршала, он во время восстания 1-й бригады лечился после ранения в госпитале. Поэтому в бунте не участвовал. После расформирования Русского экспедиционного корпуса записался в Иностранный легион. А в 1919 году вернулся в Россию и вступил в Красную армию. Активно участвовал в Гражданской и Великой Отечественной войнах. Стал маршалом СССР, дважды Героем Советского Союза и Народным героем Югославии. В послевоенные годы возглавлял Министерство обороны СССР и был членом ЦК КПСС.

- Как сложилась судьба единственной дочери Михаила Красновидова?

- В 30-е годы моя бабушка и дедушка переехали на Кавминводы. Она работала геологом, он – инженером на Кисловодской ТЭЦ и на гидроэлектростанции «Белый Уголь». Дедушка был лейтенантом запаса, поэтому вскоре после начала Великой Отечественной войны его призвали в армию. В 1944 году он погиб. В базе данных Министерства обороны, опубликованной в Интернете, я видела фотокопию похоронки, отправленной моей бабушке.

Так что мой прадед погиб на Первой мировой войне, а дед – на Второй.

- А как обстоят дела с той миссией, которую на вас возложило общество потомков участников Первой мировой войны?

- Если честно, то я еще этим плотно не занималась. Пока только одна женщина изъявила желание вступить в общество.

Центральный офис этой общественной организации находится в Москве. Его руководители очень заинтересованы в том, чтобы и в регионах объединялись потомки участников Первой мировой войны. Особенно на Юге, поскольку на научной конференции, в которой нам с супругом довелось участвовать, прозвучала информации, что в составе российского экспедиционного корпуса во Франции действовало кавалерийское подразделение, сформированное из выходцев с Северного Кавказа. Так что есть резон поискать их потомков.