В 2020 году исполняется 200 лет первой поездке Александра Пушкина на Кавказ

Весной 1820 года император Александр I, возмущенный тем, что Пушкин «наводнил Россию возмутительными стихами» (ода «Вольность» дерзко обличает царей), отправил поэта в ссылку на юг, подальше от Северной столицы. В Бессарабской области, в Екатеринославе, поэт представился наместнику генерал-лейтенанту Инзову.

В письме к брату Льву Пушкин писал: «Приехав в Екатеринославль (Так у Пушкина. - Ред.), я соскучился, поехал кататься по Днепру, выкупался и схватил горячку, по своему обыкновенью. Генерал Раевский, который ехал на Кавказ с сыном и двумя дочерьми, нашел меня …в бреду, без лекаря, за кружкой оледенелого лимонада… Сын его предложил мне путешествие к Кавказским водам… Инзов благословил меня на счастливый путь - я лег в коляску больной…».

Из Екатеринослава путь лежал на Новочеркасск. Затем открылись просторы кубанской степи, пошли казачьи станицы, сторожевые посты и пикеты. Ближе к Ставрополю в далекой синеве проглядывалась белыми шатрами цепочка гор. Панорама Кавказских вершин, увиденная Пушкиным, произвела сильное впечатление. Позже, в следующий свой приезд, он напишет в «Путешествии в Арзрум»: «В Ставрополе увидел я на краю неба облака, поразившие мне взоры ровно за девять лет. Они были все те же, все на том же месте. Это - снежные вершины Кавказской цепи».

В Ставрополь они прибыли четвертого июня (по старому стилю), провели ночь в шефском доме коменданта крепости, а утром отправились в Георгиевск. Однако на степной дороге путешественников захватила сильная гроза и пришлось заночевать на почтовой станции села Сабля. На следующий день они - в Георгиевске, в доме начальника Кавказской линии генерал-майора Карла Густавовича Сталя, а к вечеру были на Горячих Водах. Губернский (с1802 по 1822 г.) город Георгиевск был памятен Раевскому-старшему: в чине полковника он командовал в середине 90-х годов восемнадцатого века Нижегородским драгунским полком, который располагался при крепости Георгиевск. Здесь же в 1795 году появился на свет его старший сын Александр.

В поездку генерал Раевский, помимо врача и прислуги, взял сына Николая и двух дочерей - 16-летнюю Марию и 13-летнюю Софью. Раевский-младший познакомился с Пушкиным в лицейские годы. Гусарский полк, в котором служил штабс-ротмистр Николай Раевский, был расквартирован в Царском Селе. Дружба продолжалась и в Петербурге, куда Пушкин перебрался после окончания Лицея летом 1817 года. Их связывала общность интересов. На Горячих Водах (так назывался Пятигорск до 1830 года) путешественники разместились близ источника, в доме, заранее снятом старшим сыном генерала. Александр Раевский служил в Отдельном Кавказском корпусе под начальством А.П. Ермолова, который, кстати, был в свойстве с Раевскими. 22-летний полковник

А. Раевский прикатил из Тифлиса для лечения и встречи с родными. Знакомство с ним оставило заметный след в душе поэта. Они сиживали часто вдвоем на пустынном берегу Подкумка, вели долгие философские разговоры, оживленно спорили, размышляли.

Отец семейства, генерал от кавалерии Н.Н. Раевский, гордость русского оружия, лечил старые боевые раны. В ту пору курорты только зарождались и методов лечения практически не существовало. Однако было заведено, независимо от рода болезни, переезжать из Горячих Вод на Железные и, приняв там курс ванн, заканчивать курс нарзаном на Кислых Водах. Причем в целях предосторожности для переезда посетителей с одних Вод на другие давался конный казачий конвой, иногда - солдаты с пушкой.

На Горячих Водах путешественники провели месяц. 6 июля Н.Н. Раевский в письме к старшей дочери рассказывал о своем отдыхе: «Железные воды Бештовые. Вот четвертый день, как мы здесь, милая Катинька; купаемся и я немного пью воду. Здесь мы в лагере как цыгане, на половине высокой горы. Десять калмыцких кибиток, тридцать солдат, тридцать казаков… Места так мало, что сто шагов сделать негде - или лезть в пропасть, или лезть на стену. Но картину имею перед собою прекрасную, то есть гору Бештовую…». В это время супруга генерала Софья Алексеевна с дочерьми Екатериной и Еленой отправились в Юрзуф (Так назывался Гурзуф. - Прим. автора.), о чем была предварительная договоренность. Известие об их отъезде в Крым обрадовало главу семейства.

Знакомства и впечатления Пушкина продолжились на Кислых Водах. Появились поэтические строки, лирический эпилог к поэме «Руслан и Людмила».

Забытый светом и молвою,

Далече от брегов Невы,

Теперь я вижу пред собою

Кавказа гордые главы.

Над их вершинами крутыми,

На скате каменных стремнин,

Питаюсь чувствами немыми

И чудной прелестью картин

Природы дикой и угрюмой;

Душа, как прежде, каждый час

Полна томительною думой…

Суровая красота Кавказа захватила Пушкина. В дорожный дневник заносятся краткие пометки, определившие сюжет будущей романтической поэмы: «Аул, Бештау, черкесы, нападение. Пленник - девушка - любовь - побег».

История героя «Кавказского пленника» заимствована Пушкиным из рассказов людей, с которыми он встречался на Кавказе. Она была начата в Гурзуфе в августе 1820 года, а закончена весной 1821-го. Годом позже поэма увидела свет в Петербурге. В посвящении к поэме читаем строки о Пятигорье.

Во дни печальные разлуки

Мои задумчивые звуки

Напоминали мне Кавказ,

Где пасмурный Бешту, пустынник

величавый,

Аулов и полей властитель

пятиглавый,

Был новый для меня Парнас.

В эпилоге к поэме «Кавказский пленник» поэт обращается к своей музе, воспевшей Кавказ:

Так Муза, легкий друг Мечты,

К пределам Азии летала

И для венка себе срывала

Кавказа дикие цветы…

Помимо образа главного героя, описания быта и нравов горцев Пушкин рисует мелодичным стихом яркие пейзажи кавказской природы.

Великолепные картины!

Престолы вечные снегов,

Очам казались их вершины

Недвижной цепью облаков,

И в их кругу колосс двуглавый,

В венце блистая ледяном,

Эльбрус огромный, величавый

Белел на небе голубом.

Воскрешая в памяти дорожные путешествия, летом 1820 года Пушкин писал:

Я видел Азии

бесплодные пределы,

Кавказа дальний край,

долины обгорелы,

Жилище дикое

черкесских табунов,

Подкумка знойный брег,

пустынные вершины,

Обвитые венцом

летучих облаков,

И закубанские равнины.

Память о счастливых днях, проведенных «в соседстве Бештау и Эльбруса», поэт всегда хранил в своем сердце.

В начале августа закончилось пребывание на Водах. Дальнейший путь лежал в Крым. Николай Николаевич известил генерал-майора Сталя, что будет следовать через Ставрополь и область Войска Черноморского, просил оказать содействие в безопасном проезде. Если на Кавказ Раевские ехали и днем и ночью, то теперь от Ставрополя они передвигались только днем, да еще с конным конвоем. После Ставрополя остановились в крепости Прочный Окоп, где размещалась штаб-квартира начальника правого фланга Кавказской кордонной линии. Проехали станицу Григорополисскую, затем Темижбекскую, где Кубань поворачивала свои воды на запад. За станицей Воронежской проходила граница Кавказской губернии и Черноморья. Конвой линейных казаков передал сопровождение генерала Раевского черноморским казакам.

В Екатеринодаре путешественники переночевали в атаманском доме. Дорога пошла на Темрюк и далее вдоль Таманского залива - последними предгорьями Западного Кавказа. В день приезда в Тамань штормило, пришлось переждать непогоду. Пушкин, глядя за городской оборонительный вал в степь, представлял, как где-то там, за горизонтом, местный князь Мстислав Тмутараканский победил в единоборстве закубанского князя Редедю. В творчестве Пушкина могла зазвучать тема Мстислава Удалого (Храброго): поэт работал над планом поэмы «Мстислав». Однако замысел остался незавершенным.

15 августа 1820 года Пушкин и Раевские переплыли Керченский пролив на военной канонерской лодке в Крым. Так закончилось первое кавказское путешествие поэта.

В поэзии Пушкина много биографических фактов, связанных с этой поездкой. В черновом варианте девятой главы «Евгения Онегина» Пушкин отправит своего героя той же дорогой, по которой ехал он с семьей Раевских в августе 1820 года.

Простите, снежных гор

вершины,

И вы, Кубанские равнины;

Он едет к берегам иным,

Он прибыл из Тамани в Крым.

А в другой главе его герой, путешествуя по Кавказу, видит именно те же пейзажи, которые наблюдал ранее и сам Пушкин.

Уже пустыни сторож вечный,

Стесненный холмами вокруг,

Стоит Бешту остроконечный

И зеленеющий Машук,

Машук, податель струй

целебных…