Генетика подвига

4 января 1992 года по указанию тогдашнего президента Украины Леонида Кравчука моряки-черноморцы должны были принести присягу на верность этому государству. Однако командующий Черноморским флотом адмирал Игорь Касатонов отказался и собрал военный совет флота, который поддержал его в этом решении...

Морские всплески тихо поигрывали солнечными зайчиками. Над берегом, как всегда, громко кричали чайки, и казалось, что просоленная волна о чем-то сообщает…

Стоя на пирсе, адмирал Касатонов погружался в невеселые размышления. «Перед бурей, – думал он, – моряки всегда и везде по приборам определяют свою точку на карте и крепят грузы на палубе. А здесь, на севастопольской земле, полная неопределенность. Хитрая бестия неопределенности – ахиллесова пята в данной ситуации», – горько отметил командующий Черноморским флотом.

Как всегда, в такой мутной воде неопределенности двуногие акулы норовят вылавливать свою добычу. У них, как правило, хищный аппетит. Еще бы! Хотят Российский флот прихватизировать, «завэрнуть до сэбэ».

В данный момент необходимо принимать срочное решение. Надо! Но когда надо, твои решения бывают выше твоих полномочий, тогда попадаешь в топь: здесь не отчеканишь: «Есть! Будет выполнено».

Вот и сегодня от него «акулы» поджидают подобный ответ. Не дождутся!

Чуть прищурив глаза, Игорь Владимирович уже по-иному, с тревогой всматривался в бесконечность горизонта. Ему показалось, что море совсем не мелодично, а раскатисто-гулко на кодовом языке звуков предупреждает о буре. И все же мелодия волн привычно успокаивала безбрежный океан души. Вспомнилось, что легендарный Павел Степанович Нахимов сумел в той неопределенности прочесть морские коды приливов и отливов и выиграл Синопский бой. Шквальным огнем сжег турецкую эскадру…

Но как выиграть бои без выстрелов и приказов Верховного главнокомандующего? Президент Ельцин на все запросы стратегически молчал. Зато незалежная Украина безостановочно посылала свои приказы и требования. Пыталась играть в партизанскую войну, опираясь на брошенный Ельциным тезис: берите все, что на вашей земле.

Историческая память и чеканные строки присяги снова и снова крепили решение: «Флот не отдавать!». Несомненно, уверенность мужественному человеку придавали клятвенные слова присяги да героическая, ощутимая всегда история рода: в Белгородской области стоит памятник деду, разведчику Первой мировой войны, как полному (четыре креста) георгиевскому кавалеру. На этой земле, откуда дед родом, школа носит имя Касатонова Афанасия Степановича.

«Получается, – думал адмирал, – что прошлое живет в настоящем».

И как бы подтверждая набежавшую мысль, адмирал вспомнил об отце Владимире Афанасьевиче. Он, вице-адмирал, тоже, как и дед, герой, только Советского Союза. Командовал Балтийским, Черноморским и Северным флотами.

А еще стоящему на пирсе моряку привиделся племянник Володя Касатонов. Тоже вице-адмирал Тихоокеанского флота.

Нахлынувшая память крепила опасное, но единственно правильное решение: «А что? Я не первый и не последний. Беру огонь на себя… Надо спасти флот. Ведь немало сделано для него. Хозяйство-то пришлось принимать в полуразрушенном состоянии».

Солоноватый морской шалун-ветер хладно освежал память.

В 1991 году резко изменилась обстановка в стране. Черноморский флот низко падал в пучину недоверия даже у местного населения. Кричащие вопросы били в сознание прямой наводкой. А где же героический Севастополь? Где?! Говорят же в народе, что рыба гниет с головы. Но если нет головы, то нет и рыбы…

Размышления неожиданно прервал внутренний колокол: надо не опоздать на встречу с «акулами». Вынырнув на поверхность реальности, адмирал, вздрогнув и подняв руку, глянул на часы. Мысленно поблагодарив «колокол», сам себе приказал: «Пора двигаться на беседу к юркому правителю незалежной - Леониду Макаровичу Кравчуку».

Решил, что с опытнейшим политиком надо твердо держаться, не попасть в ловушку и не давать никаких обещаний. Главное – не расслабляться. Дипломатия тоже оружие.

…После очередных приветствий воцарилась мгновенная прицельная пауза. Кравчук со своим помощником Плющем пытливо всматривались в лицо адмирала.

– Мы о вас почти все знаем, – осторожно начал Леонид Макарович. – Но хотелось бы, простите, вживую от вас услышать биографические факты.

Адмирал жестко по-военному отчеканил:

– Я – русский, в широком смысле слова. Родился во Владивостоке, учился в Ленинграде, жил в Москве, служил на Севере. И жена моя Юлия Александровна из семьи русских моряков, дочь контр-адмирала Трофимова, командовавшего 8-й эскадрой ВМФ в Индийском океане.

От этих слов, звучащих не подобострастно, а гордо, Кравчуку с первых мгновений стало ясно, что они с адмиралом совершенно разные люди. В данный момент сыграл роль не перечень биографических данных потомственного моряка, а, скорее, жесткая интонация адмирала.

Кравчук, подперев голову ладонью, ушел в свои размышления. Касатонов, чуть расслабившись, помимо своей воли почему-то увидел в Кравчуке корабль-призрак… Опытный моряк, конечно, знал, что непотопляемые призраки-корабли никогда не приносят удачи.

В затянувшейся паузе потомственному флотоводцу почти мистически-щемяще увиделось, что и в штормящей земной суматохе среди живущих осязаемых людей обязательно появляются подобные призраки-политики.

В мутной воде дележа вот такие «призраки» и выныривают на поверхность земных противоречий. Они активно пытаются что-то делать, порой даже исторически меняют направление курса. А потом исчезают.

Но призраки-политики по исторической эволюции все же исчезают раньше своего времени, чтобы на миг символически появляться как гитлеры, наполеоны, бандеры, как многие антигерои прошлого и почему-то настоящего.

Политик, подняв голову, вкрадчиво спросил:

– О чем задумались, адмирал?

– Да так… – уже в тон ему тихо ответил командующий. – О море и о призраках…

Кравчук мгновенно проглотил несладкую пилюлю подтекста. Но, не выдав себя, тем же ровно-тихим голосом почти искренне удивился:

– Вот как? А я, грешный, предполагал, что вы, Игорь Владимирович, обдумываете наши предложения, что мы вам отправили. Вы их, надеюсь, получили? Должность-то ваша останется при вас… Так вы ознакомились с нашими предложениями о передаче флота?

– Так точно! – уже громко, по-военному ответил адмирал.

– Ну и какое же резюме? – спросил помощник Кравчука.

– Резюме в поговорке: от зорьки до зорьки моряки на вахте зорки, – дерзко сказал адмирал. – Флот, вверенный под мое начало, и я в первую очередь дали присягу Родине. А наша Родина – Россия. Черноморский российский флот присягать Украине не станет. Никогда!

Кравчук и его помощник одновременно протестующе заговорили. Игорь Владимирович их почти не слушал. Его иронично-победоносная мысль раскатисто-колокольно пела: «Ты прав! Ты прав! Призраки исчезают, а флот российский, как и Родину, терять нельзя».