«Поднятая целина» Ивана Юдина – главного редактора «Ставропольской правды» 50-х

Его внучка Елена Полтавская, в прошлом известный ставропольский тележурналист, а ныне заведующая информационно-аналитическим отделом администрации Кисловодска, рассказывает:

– Спустя много лет после смерти дедушки мы с моей старшей сестрой Аллой задумались: как в нескольких словах можно его охарактеризовать? Остановились на такой фразе: «Порядочнейший коммунист старой закалки».

Жизнь Ивана Юдина – наглядный пример того, как человек может сам себя сделать. Вот выдержка из собственноручно написанной бывшим редактором «Ставропольской правды» автобиографии: «Когда мне исполнилось восемь лет, меня отвели в рудничную начальную школу. Это было в год начала Первой мировой войны. Там отучился три года. А потом началась Гражданская война на Дону. Школа закрылась. На этом моя учеба закончилась. Бездельничать долго не пришлось. Уже летом 1919 года, когда мне было 13 лет, отец отвел меня в шахту».

Долговязый парнишка работал в забое коногоном, тягальщиком, а в 14 лет вступил в комсомол. Видимо, уже тогда Иван отличался принципиальностью, прямотой суждений, поэтому на комсомольца Юдина обратили внимание. В 1924 году его приняли кандидатом в члены партии большевиков, что по тем временам было большой честью.

Спустя год молодого шахтера по мобилизации направили поднимать кубанские села и станицы. Так что роман «Поднятая целина» Михаила Шолохова – это и про него, Юдина. Делая первые шаги на партийной работе, Иван Юдин особенно остро почувствовал, как ему не хватает образования. Жадно читал книги, пользовался малейшей возможностью пополнить багаж знаний. Эту пытливость молодого партийца заметили старшие товарищи и направили на два года в Ростовский комвуз. Там-то Иван Юдин и выбрал профессию на всю оставшуюся жизнь.

Казалось, для парня, который с14 лет жил делами и заботами комсомольской организации, естественно было бы идти по партийной или хозяйственной стезе. Однако он решил освоить журналистику. Этот выбор своего дедушки Елена Полтавская объясняет так:

– К тому времени в крайкоме партии он уже занимался идеологической работой. А идеология и пресса в то время были неразрывно связаны. Квалифицированных же специалистов в газетах в предвоенные годы не хватало. Видимо, поэтому он и решил освоить профессию журналиста.

Но мне представляется, что выбор пал на журналистику еще и потому, что Ивану Юдину была изначально присуща творческая жилка. Как вспоминает со слов своих родных Елена Полтавская, дед очень любил подолгу сидеть на берегу реки и смотреть на воду. Подобная мечтательность – признак творческой натуры. Вглядитесь в фото, где Иван Юдин что-то печатает на машинке. Его взгляд и весь облик свидетельствуют, что на журналиста снизошло вдохновение. Подтверждает это наблюдение и собственноручная надпись Ивана Иосифовича на обороте фотокарточки: «Кажется, что-то получается!».

В 1937 году, после окончания комвуза, Ивана Юдина назначили заведующим отделом печати Краснодарского крайкома ВКП(б). А спустя год – ответственным редактором краевой газеты «Советская Кубань». С тех пор четверть века, вплоть до выхода на пенсию после двух инфарктов, Иван Иосифович оставался верен газете, хотя и любил повторять слова Кирова: «Если можно назвать какой-то труд каторжным, то это газетный труд».

В канун войны «Советская Кубань» снискала славу одной из лучших региональных газет в стране. Имя ее редактора было на слуху не только у коллег и друзей, но, как вскоре выяснилось, и у врагов. В 1942-м, во время наступления на Северном Кавказе, фашисты сбрасывали на Краснодар листовки. В одной из них были пофамильно перечислены враги Третьего рейха на Кубани, которых следовало немедленно арестовать. Вторым в этом расстрельном списке был редактор газеты Юдин.

Вот как вспоминала те дни дочь Ивана Иосифовича Виктория Лактионова-Юдина: «В августе 1942 года ночью позвонил с работы отец и сказал маме, чтобы она собиралась. Через несколько часов подойдет машина, надо эвакуироваться. Мама разбудила и быстро одела детей: 11-летнюю сестру, меня, восьмилетнюю, и четырехлетнего братишку. Мама бросила в чемодан немного детской одежонки, свернула в рулон пару одеял и две подушки. А мне в руки дала зашитую в наволочку туго свернутую шубу. Так я и помню себя – всегда в обнимку с этим маленьким тючком: и в подвале при бомбежках, и в поезде, и на палубе танкера, перевозившего нас через Каспий, где мама привязывала нас и наши пожитки к каким-то палубным надстройкам».

Как впоследствии рассказывали соседи, едва заняв город, фашисты сразу явились к их дому и были очень раздосадованы, никого не застав в квартире Юдиных.

Пока жена с детьми переживала лихолетье в Киргизии, Иван Иосифович с коллегами продолжал выпускать «Советскую Кубань» в прифронтовой полосе – в горах за Сочи.

Как только Краснодар освободили от фашистов, журналисты с редактором вернулись в город и продолжили свой «каторжный газетный труд». Дочь Ивана Иосифовича вспоминала: «В квартале от нашего дома – на углу улиц Пролетарской и Седина – при немцах размещалось гестапо. Отец участвовал в расследовании его преступлений и написал книгу «Зверства гитлеровцев на Кубани».

После Победы и успешного восстановления народного хозяйства на Кубани в ЦК ВКП(б) решили бросить испытанные кадры на новый трудовой фронт. Ивану Юдину после годичных курсов переподготовки при высшей партийной школе в Москве предложили возглавить областную партийную газету либо в Туле (с перспективой затем перебраться в Москву), либо в Ставрополе. Бывший ростовский шахтер и кубанский партработник выбрал последний. И не только потому, что Ставрополье находится рядом с его малой родиной. Образ жизни и мыслей южан все же значительно отличаются от менталитета жителей Центральной России. А для редактора газеты чрезвычайно важно понимать и чувствовать окружающих людей.

В 1949 году Иван Юдин переступил порог редакции газеты «Ставропольская правда». Возглавлявший в то время кисловодскую городскую газету журналист Андрей Попутько вспоминал, какое впечатление произвел новый редактор главной краевой газеты на ставропольских журналистов: «Он выделялся своей мощной фигурой и огромнейшими шахтерскими ручищами. Немногословен, даже застенчив. Но любил жесткий порядок, проявлял высокую требовательность к себе и коллегам по работе. Большой мастер оперативных передовых статей… Он был волевым и принципиальным коммунистом, смело отстаивал позицию газеты на бюро и пленумах крайкома партии, защищал журналистов от нападок недоброжелателей, обиженных критическими выступлениями газеты».

О требовательности редактора Юдина ходили чуть ли не легенды. Его внучка Елена Полтавская подтверждает:

– Иначе и быть не могло, потому что на работе дед признавал только одно правило: либо ты работаешь с полной отдачей, либо не работаешь. Он и к себе это применял, причем не только в стенах редакции. Когда редакционный водитель дядя Вася привозил вечером к нам домой гранки газеты, я твердо знала: сейчас же ручки под голову – и спать, потому что дед будет работать. Всю ночь в его кабинете горел свет. А рано утром дядя Вася вез выправленные гранки в типографию.

В заочном соревновании с «Советской Кубанью» главная газета аграрного Ставрополья выглядела все более достойно. И наконец превзошла ее. Именно «Ставропольская правда» в середине 50-х была удостоена чести представлять региональные СМИ на Всесоюзной выставке достижений народного хозяйства в Москве. Статьи и корреспонденции журналистов главной газеты Ставропольского края не раз отмечали в рецензиях отдела печати ЦК КПСС и газеты «Правда». А редактор Иван Юдин за высокий профессиональный и идейный уровень краевой газеты был удостоен ордена Трудового Красного Знамени.

Журналист Андрей Попутько вспоминал: «С большим уважением относились к Ивану Иосифовичу редакторы городских и районных газет Ставропольского края, видя в нем старшего товарища, всегда готового прийти на помощь». Вполне естественно, что, когда на Ставрополье создали краевую организацию Союза журналистов СССР, ее первым председателем избрали Ивана Юдина.

Однако 22 года «каторжного газетного труда» подорвали здоровье даже такого богатыря, как Иван Юдин. В 55 лет, после двух инфарктов, он ушел на пенсию. Но от профессии журналиста отошел недалеко. Еще будучи редактором «Ставрополки», Иван Иосифович подружился с местными писателями. А когда стал пенсионером, то общение с литераторами стало чуть ли не каждодневным.

– В первой из трех комнат дедушкиной квартиры на углу улиц Ленина и Октябрьской Революции стоял круглый обеденный стол, – рассказывает Елена Полтавская. – Его половинки можно было раздвинуть и в середину вставить дополнительную доску. Помню, как мы его почти каждый день разбирали, потому что приходили гости, а на ночь опять собирали.

По совету журналиста Андрея Попутько и под влиянием друзей-писателей Иван Иосифович взялся писать повесть о герое Гражданской войны Якове Балахонове. Четыре года, несмотря на больное сердце, он самозабвенно трудился над книгой. А тут еще время от времени коррективы в творческий процесс вносила внучка.

– Я обожала, когда никто не видел, залезть на кресло в кабинете дедушки и что-нибудь почеркать на листочках, разбросанных на его письменном столе. Увидев мои «художества», дед только кряхтел и садился переписывать. Оказывается, это была рукопись книги. Но ни разу он на меня не накричал и не шлепнул, – рассказывает Елена Полтавская. – Помню, летом мы с ним гуляли по улице Октябрьской Революции. Лучи солнца пробивались сквозь поля его соломенной шляпы, оставляя яркие блики на лице. И я тогда подумала: «Какой у меня солнечный дед!».

В 66 лет, после третьего инфаркта, Ивана Иосифовича Юдина не стало. Прошло 45 лет, но в «Ставропольской правде» помнят и всегда будут помнить редактора, поднявшего газету на качественно новый уровень.