«Подлинная история Урфина Джюса» Сергея Визе – старая сказка: чтение по-взрослому

Так скромно обозначил автор свою версию знаменитой сказки, имеющей, как известно, не одного, а двух создателей, потрудившихся над ней, один – в самом начале ХХ века, другой – ближе к середине столетия. Как известно, оригинальная идея истории Элли принадлежит американскому прозаику, драматургу и актеру Фрэнку Бауму, вписавшему свое имя в историю мировой литературы сказкой «Чародей из страны Оз». На русском языке ее не менее талантливо «пересказал» советский писатель, драматург и переводчик Александр Волков, подаривший нам знаменитое название «Волшебник Изумрудного города». Более того, он пошел дальше, сочинив целых пять книжек-продолжений, уже самостоятельных, не опирающихся буквально на сказку Баума. Вот и Сергей Визе не остановился на истории Элли, Тотошки, Страшилы и Кº, а предлагает вниманию читателя вторую книгу цикла, которую он назвал «Подлинная история Урфина Джюса». С уточняющей ссылкой: «По мотивам сказки «Урфин Джюс и его деревянные солдаты».

В ней, как и в «Подлинной истории Элли», более 300 страниц. В буквальном смысле весомое издание, где продолжено непростое дело рифмования многим знакомого сюжета. Загадочная эта вещь – рифма. Обладающая поистине магическим действием, трудно объяснимым словами. Она чудесным образом подчиняет повествование каким-то иным закономерностям восприятия, делая его безусловно легче. В рифме заложены, кажется, безграничные возможности художественного раскрытия сюжета и характеров (для автора), и эстетического удовольствия (для читателя). Что интересно, нашему родному русскому языку рифма как-то особенно свойственна, достаточно оглянуться в веками культивируемое устное народное творчество, его традиции и каноны. Все это вкупе с личным пристрастием самого автора и стало, очевидно, причиной такого неутомимого, длительного, требующего кучу времени и творческих усилий процесса, итог коего мы и наблюдаем в очередной работе Сергея Визе.

Не претендуя на оригинальность сюжета, он точно следует «первоисточнику», которому соответствует в своем названии и последовательности каждая новая глава книги: «Одинокий столяр», «Необыкновенное растение», «Честолюбивые планы Урфина Джюса», «Рождение деревянной армии» и так далее. Но это вовсе не означает буквального пересказа, да и нужен ли он был бы без всесильной рифмы?! Зато с рифмой фразы, уложенные в четкий размер, быстро, как в скоростной съемке, чеканят картинки:

Птицы в ярких перьях, сплошь везде сады,

И на всех деревьях сочные плоды.

Дальний Юго-Запад сказочной страны

Населяли – в шляпах – люди-жевуны.

Просто и вполне наглядно, не правда ли? При этом именно рифма диктует столь близкий сердцу автора-интерпретатора юмористический акцент, вызывая на забавные размышления вроде этого: то ли эти жевуны сами в шляпах, то ли они жили в этих головных уборах... Но выделенная более крупным шрифтом строфа вскоре смешливо поясняет для сомневающихся:

Жевуны-эстеты жили во домах

Голубого цвета, кругленьких весьма...

Как мягкосердечны были жевуны!

И слезами вечно их глаза полны.

И вот в этой трогательно-милой среде вдруг объявляется чудище невиданное, дитя зла и подлости, словом, исчадие ада – Урфин Джюс (он же далее по тексту: «неглупый парень, записной бретёр») с мрачной идеей-фикс:

Город Изумрудный если б захватить!

Правда, есть там Гудвин. А его – сместить!

Насмешливо-ироничный тон стихотворной версии страница за страницей призван убедить нас: не стоит воспринимать все слишком уж всерьез. Ибо это чтение, в общем-то, уже отнюдь не детское. Это про-чтение глазами взрослого, ностальгически обращенное в давно ушедшее детство. Взрослый автор словно укрывает нарочито подчеркнутой иронией свои давние – детские – переживания. И он рассчитывает на со-переживание своего – взрослого! – читателя, способного понять с высоты возраста некие новые нюансы сказочной истории. В самом деле, вряд ли юный читатель правильно среагирует на фразы типа «Джюс был хитрый крендель» или «Был правитель полон спонсорских идей»... А уж то, что «жевуны смиренно плакали в ответ» и вовсе воспримет буквально, может быть, даже с повлажневшими от сочувственного ужаса глазами.

Словом, вторая книжка С. Визе вполне выдержана в этаком провокационно-смешливом тоне, заданном еще «Историей Элли». Однако с бережно сохраняемым сюжетом, характерами и всевозможными «мелкими» подробностями, в которые когда-то мальчишкой влюбился на всю жизнь. Вот этой искренней любовью к светлой сказочности детства дышит вся книжка, несмотря на то, что описывает порой не самые веселые события и ситуации:

Вновь понес потери вражий легион,

Сильно обгорели несколько персон:

Кто лишился пальцев, кто лишился глаз,

Джюс таких страдальцев «вычислял» на раз...

И здесь тоже, как и в предыдущей книге, у придирчивого читателя будет возможность где удивиться, где не согласиться с упрощенностью трактовок и обилием всевозможных сленговых оборотов из современной нам не самой чистой с точки зрения языковых норм живой речи. Тут есть и «плюрализм мнений», и «подлец-брателло», и «беспонтовый» мерзкий Руф, и плутовская «фишка» Гингемы, и даже «Элли от восторга в дикий раж вошла», а «волюнтаристы собрались на съезд»!.. Хотите – спорьте, хотите – критикуйте, осуждайте. Творец всех этих вольностей, кажется, ничего подобного не страшится, он просто... балуется, хохмит, прикалывается... Да и можно ли всерьез воспринимать такие строчки:

А затем Бастинду облила водой

Так, что та дурында лишь сказала «ой»!

Или вот эти, достаточно вольно передающие переживания доброго бедного Страшилы:

Были бы в порядке мудрые мозги,

Я бы все расклады выдал – без пурги!

«Не одну я ночку это рифмовал», – признается автор, завершая свое несерьезное повествование обещанием продолжить далее рассказ о любимых героях детства. Значит, впереди у нас новая «подлинная история»... И еще подумалось: а может, у этой сказки судьба такая – постоянно представать все в новом пересказе?