Три ранения ветерана Великой Отечественной войны Владимира Смолко

– На фронт Владимир Михайлович попал осенью 1943 года. Воевал в составе 3-го Белорусского фронта пулеметчиком в стрелковой роте. Видимо, поэтому любил песню «Синий платочек», особо выделял ее из других фронтовых. 

15 ноября 1943 года девятнадцатилетний красноармеец получил осколочное ранение в грудь. После излечения снова был направлен на фронт. Принимал участие в форсировании Березины, гордился, что освобождал Минск. 

Война научила многому: жить на ходу, любить и ненавидеть, дорожить фронтовой дружбой. Владимир Михайлович рассказывал, как немецкие «Тигры» утюжили наши позиции. Было не просто страшно – кровь стыла в жилах. Казалось, остановить это чудовище нельзя. Спасение искали на дне узкой, ставшей вдруг ужасно тесной, траншее. С невыносимым скрежетом танк начинал, натужно воя, ползать над тобой и ты видел его безжалостное стальное брюхо. После таких «утюжек» многие ребята становились седыми. 

Бои с фашистами были жестокими. Бились за каждую высотку. За каждый метр. Вспоминал солдат, что после боя от взвода в живых порой оставалось несколько бойцов. 

20 августа 1944-го, в момент контратаки, Смолко получил ранение шеи. Был знойный августовский полдень. Кровь стекала по груди теплой липкой струйкой. Где-то совсем рядом, за переправой, был тыл. Там нет передовой, нет снайперов, нет падающих со свистом снарядов. Там была жизнь, только туда нужно было попасть. Кто помог перебраться в тыл, не помнит.

Солнце клонилось к закату, когда солдат очнулся, мучаясь от невыносимой жажды... У колодца стояла женщина, через края ведер переливалась вода, самая вкусная на свете. Боясь поверить своим глазам, уже на грани жизни и смерти, боец потянулся к ведру, просил пить. 

– Нельзя, нельзя, милый, – говорила женщина, медленно отступая назад – Жарко, нельзя, – повторяла она, чуть не плача от бессильной попытки что-либо объяснить, приводя в страшное недоумение этой своей «жестокостью». 

Это уже позже Владимир понял: выпей тогда – истек бы кровью в такую жару. Осознал, что человека можно спасти, отказав ему в глотке воды… И рано было умирать. 

Вечером следующего дня взяли солдата на операцию. Наркоз был прост – фронтовые сто граммов водки. Слабенькое утешение, но хоть какое-то. Хирург делал свое дело, а медсестра все говорила, мол, землячка, «прямо из соседней деревни, где перед войной уродилось так много картошки». И все повторяла: «Держись, землячок, держись!». И солдат терпел, сжимал зубы так, что еще долго потом болели скулы.

Через годы Владимир Михайлович понял, что она даже и не знала, откуда этот беззвучно корчившийся от боли, по-деревенски терпеливый паренек, так отчаянно цепляющийся за жизнь. 

Шло время, наши войска продвигались на восток. В составе того же 3-го Белорусского фронта бился красноармеец Смолко за освобождение Кенигсберга, где вновь был ранен. Снова госпиталь – и снова в строй. 

За личное мужество и отвагу в боях с врагами Владимир Михайлович награжден медалями «За отвагу», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне», «За взятие Кенигс-берга», орденом Отечественной войны 1-й степени. 

После окончания Великой Отечественной войны Владимир Смолко продолжал службу на острове Сахалин и только в 1949 году демобилизовался из рядов Красной армии.

Записала Татьяна ЖАРОВА.