Валентина Сляднева: Поэт должен быть личностью!

В московском издательстве «Дружба литератур» уже вышли два первых тома, автор напряженно трудится над следующими и полна счастливого вдохновения, понятного каждому литератору. Выход даже одной книжки - настоящее счастье, а уж если речь о собрании сочинений... Валентина Сляднева побывала у нас в редакции, представив второй том, еще, кажется, полный типографских ароматов, что называется, с пылу с жару. Но разговор наш оказался гораздо шире, чем просто знакомство с новой книгой.

Валентина Сляднева - автор 13 сборников лирической поэзии, переводов, прозы, выходивших в разные годы в Москве, Свердловске (ныне Екатеринбург), Челябинске, Ставрополе. И вот - пятитомник. Первый том она посвятила любимому отчему краю, а потому и название у книги вполне понятное, от сердца и от земли родимой - «Нашептали мне колосья».

- Если бы вы знали, как я счастлива, что издаю это собрание сочинений! - у Валентины Ивановны глаза так и светятся молодым огнем. - У нас ведь в последние годы большинство книг издавалось из соображений «подешевле» - на простой бумаге. Знаете, я пока выбирала лучшее из всех своих прежних книг, многие из них прямо в руках расползались! Ну кто поставит такие на полку домашней библиотеки?! А так хочется дать читателю качественный - во всех смыслах - продукт. У меня есть свой читатель, и я его уважаю. Именно он поддерживает меня всегда.

Под качеством она, конечно же, главным образом, подразумевает Слово - бесценный Божий дар. Это живет в ней всю жизнь, а осознанно - с памятных лекций Карпа Григорьевича Черного в Ставропольском пединституте: по образованию Валентина Сляднева филолог. И со студенческих лет к Слову, к поэтическому цеху относится как к великой чести, потому что Слово дает возможность и жить жизнью страны, и глубоко осознать что-то только свое, личное:

В синей бурке из тумана

Побреду по сонным травам

Очарованным подпаском.

Разбужу до света стадо,

Степи, горы и долины...

Это у нее - из детства, из родной Надеждинской долины. До сих пор величает село Надежда - «моя крепость». Крепость души. И готова все рассказывать про то, как «в Чекменевом пруду полощет сазан кафтан из чистого серебра...».

Ее детство было военное, родители - обычные крестьяне...

- Вообще не понимаю, как я выбилась из той жизни, книжки читала, ходя за стадом... Только и знала бегать в библиотеку за новой книжкой. Всегда в труде, в поле, на току, на огороде... Наверно, так жизнь меня крепко соединила с народным языком, народными судьбами...

После института учительствовала в школе, поездила по свету за мужем-военным - на Урал, в Заполярье, в Германию. Это и впечатления, и уникальный жизненный опыт. И очень скоро она поняла: хоть какие красивые будь образы на бумаге, они все равно всегда меньше (мельче?), чем реальная жизнь! Малой девчонкой не понимала, отчего бабушка-соседка просила: переночуй у меня... Девчушка тогда вдруг сделала одно собственное маленькое открытие: оказывается, у бабушки дома никого нет, она совсем одна, потому что всех отняла у бабушки война. И так жалко ее было чуткому ребячьему сердечку... Оттуда, из тех детских переживаний прорастал поэт.

- К сожалению, сегодня много литературы такой, которая просто раздражает полным отсутствием гражданской линии, да и образов настоящих, - сокрушается Валентина Ивановна. И тут же опровергает себя: - Но есть, слава богу, и другая литература, настоящая. У нас, на Ставрополье, хорошо работают со словом поэты Татьяна Корниенко, Екатерина Полумискова, Надежда Дмитриченко... Хотелось бы, чтобы каждый писатель чувствовал, как в его сердце стучится боль России.

Нам не надо, друзья, ото всех сторониться.

У нас множество дел, встреч и с близкой, и с дальней родней,

Но у нас у любого проходит по сердцу граница,

Да, по сердцу: меж Родиной нашей и всей остальною землей...

Она готова часами говорить о России, о ее судьбе, о выпавших ей испытаниях. Всякое бывало и в их крестьянской судьбе. Было: отца записали в кулаки. Потому что все вместе, включая пятерых детей, от зари до зари трудились, построили огромный красивый дом - кому-то, видать, на зависть. А прадеды прибыли когда-то на Ставрополье из-под Курска, о чем она тоже напишет: «...на подводе едет прадед на Кавказ...». От безземелья стремились на новые места, а путь тот был трагичен, лошади дохли, не выдерживая, люди заболевали и умирали по дороге. И все-таки пришли и поселились в Надежде.

Каждый ее стих очень конкретен, за каждой строкой - какая-то абсолютно реальная, пусть малая, жизненная драма. Особенно ярко это отражено во втором - «военном» - томе «Я огненного времени птенец». Тут все продумано и прочувствовано. И хотя сама в военные годы была крохой, через судьбы близких видит то время ясным до прозорливости оком.

Ушли в пожары, в бомбовый вой,

В пороховой дым.

А в сорок третьем Она Его

Видит совсем седым.

И все понятно! Ничего не надо пояснять-объяснять. Во всяком случае, своему читателю, тому, ради которого и затеяла пять томов стихов, веря: прочтут.

Пропал мой дядя без вести

Средь огненных годин.

Да разве он один?!

В какой схоронен местности

Мой дядя Никодим?..

Спустя годы она сама попадет в «ту страну» - Германию и совсем по-новому ощутит связь времен и судеб:

По Унтер-ден-Линден иду я, иду...

На улице этой деревья в цвету,

А я на развалинах вижу отца -

Стирает пилоткой он слезы с лица.

Вообще-то, каждая ее книга, как ни поверни, о самом главном - о Родине. Откройте поэму «Сергиевские колокола»: вроде бы далекая история, а для поэта эпоха Дмитрия Донского - узловая веха, после которой и Дмитрий-то стал Донским... А видит ли поэт в современной России героев, о которых можно поэмы писать?

- У нас сформировался целый пласт молодежи, далекой от забот страны. Уходят за рублями, уносят знания и хают Россию, а за что? Нет сил смотреть на эти базары, где все - из Турции, а землица наша зарастает... Бурьяны да осот поднимаются. Но не все рублем меряется, - и снова оптимизм врывается в монолог поэта. - Встречаясь с молодыми, обязательно пытаюсь их повернуть на серьезный разговор о России, о том, какая у нас богатая история. Читаю им:

Россия, Русь, в моих глазах темно:

В тебя бросает стар и млад каменья,

Забыв про все твои Бородино

И пушкинское «чудное мгновенье»,

Забыв твои прекрасные слова

О мужестве, о чести и о воле,

Не поклонившись храму Покрова,

Не побывав на Куликовом поле.

Уже готова к печати и третья книга пятитомника - «Бубенцы утонули в пруду», которую автор характеризует с присущей ей четкостью: «Это моя вечная тоска по ушедшим народным выражениям, словечкам, я все их так люблю...». Иногда ее стихи критикуют профессионалы-филологи: уж слишком «народно». А она их не слушает. И, пожалуй, правильно делает.

Название четвертому тому - прозы - дал ее рассказ «Перепелиная душа». В пятом хочет собрать свои песни и уже опасается, что все не уместится в намеченный объем. Так что, может, будет еще и шестой: куда ж деть огромный раздел поэтических переводов - с болгарского, карачаевского, адыгейского...

- Никогда так жадно не работала, как сейчас, - улыбка освещает лицо Валентины Слядневой. - Кое-что приходится вычищать, переосмысливать. Смотришь - вроде бы мило, но если честно - пустячок!

Она мечтает о том, чтобы ее собрание сочинений попало прежде всего в школы. И чтобы вернулись в практику писательские уроки в школах. Потому что убеждена: интеллектуальный потенциал литераторов очень слабо востребован и мало используется. Ставропольские писатели готовятся отметить в октябре 75-летие своей организации. Вот отличный повод к единению сил, считает В. Сляднева. Да, есть в краевом центре Литературный центр, но он за несколько лет как-то не стал для писателей настоящим домом, таким, каким был под своим прежним названием - именно Дом писателей.

- Душа с этим мириться не может. У писателя трудная работа, он, как старатель ценную руду, слова добывает... Талантливых людей много, но учебы никакой, где секция поэзии, прозы, критики? Мы не растим своего писателя, ставропольского. А ведь писатель - дитя и верный помощник своему времени. Талант, конечно, дается писателю Богом, но надо и помогать талантам расти. Чтоб они не бились в одиночку, не варились только в своей «кухне». А еще поэт должен быть личностью! Мало быть одаренным и человечно-мягким, нужна энергия, мускул духовный, тогда наше слово действительно зазвучит! И поэт снова станет гражданином.