08:03, 29 октября 2011 года

В Ставрополе за халатность судят милицейского дознавателя

В этом выводе меня укрепил уголовный процесс, который сейчас идет в Промышленном районном суде. В халатности, приведшей к нарушению конституционных прав гражданина, а именно: права на государственную защиту прав и законных интересов граждан, на обеспечение доступа к правосудию и возмещение вреда, причиненного преступлением, - обвиняют бывшего милицейского дознавателя отдела милиции № 3 по Промышленному району Ставрополя Елену Бабенко.

Во избежание всяческого рода инсинуаций и вопросов, чем вызван такой пристальный интерес к этому конкретному делу, оговорюсь, что это моя пусть не самая близкая, но родственница. Тем не менее ко мне как газетчику в попытке добиться справедливости и доказать, что уголовное дело в отношении нее «притянуто за уши», она обратилась в последнюю очередь. После того как добиться того же самого в других многочисленных «профильных» государственных инстанциях ей не удалось.

И чем больше вникаешь в нюансы этого уголовного дела, тем большее недоумение охватывает: какое преступление совершила Бабенко? За что ее судят? И вот что я наблюдаю.

Дачные разборки

между жителями Ставрополя Дмитрием Ляховцом и Владимиром Климашовым, случившиеся еще в феврале 2009 года в одном из дачных кооперативов, положили начало этой странной и запутанной истории, в которой, на мой взгляд, дознавателю Е.  Бабенко досталась роль стрелочника. Ну, или козла отпущения - кому как больше нравится.

Суть в том, что Ляховец, приехав вместе со своим тестем в гости то ли к кому-то из друзей, то ли родственников, припарковал свою «Приору» таким образом, что вызвал неудовольствие соседа по даче Климашова. После короткой перебранки Ляховец ушел в дом, оставив авто на прежнем месте. И через некоторое время, услышав какой-то шум, вышел на улицу и увидел, как Климашов из-за своего забора что-то кидает на улицу. Что именно и куда именно из-за сумерек разглядеть не сумел. Вернувшись в дом, Ляховец рассказал остальным присутствующим о замеченных странностях. А позже, собираясь уезжать, обнаружил, что его «Приора» закидана камнями и выглядит весьма плачевно.

Ляховец вызвал милицию. Прибыл наряд, которому автовладелец рассказал, что его машину повредили. Однако точно сказать, кто это сделал, он не смог. Потерпевший написал заявление с просьбой привлечь к уголовной ответственности лицо, изуродовавшее «Приору». Семь месяцев (!) материалы проверки по заявлению автовладельца «проваландались» у различных сотрудников милиции, которые отказывали заявителю в возбуждении уголовного дела по различным основаниям: то не был установлен нанесенный ущерб, то лицо, его причинившее. Потому как Климашов, которого Ляховец подозревал в порче имущества, категорически отрицал свою причастность к преступлению. А прямых свидетелей, что это именно он устроил бомбардировку камнями, не было.

С рук на руки

Лишь в августе 2009-го материалы были переданы в отдел дознания ОМ № 3. 6 августа дознаватель Рамазанов возбудил уголовное дело по факту повреждения машины Ляховца, а через неделю дело приняла к производству Елена Бабенко, поскольку Рамазанов то ли перевелся в другое подразделение, то ли уволился - история об этом умалчивает.

- Со своей стороны я приняла все меры, чтобы качественно расследовать уголовное дело, - рассказывает Бабенко. - Мной были проведены следственные действия, которые я как лицо процессуально независимое посчитала необходимыми провести: Ляховец был мной признан потерпевшим и гражданским истцом по делу, назначена автотехническая экспертиза, допрошены свидетели, пострадавший. Мной неоднократно поручалось сотрудникам отделов уголовного розыска и участковых уполномоченных установить местонахождение В. Климашова и выносилось постановление о его приводе. Потому что самому дознавателю бегать по адресам в поисках подозреваемого и доставлять его в райотдел строго запрещает закон об оперативно-разыскной деятельности, четко разграничивающий, кто из людей в погонах за что отвечает и чем занимается. Однако все мои поручения возвращались с формулировкой о невозможности исполнения, поскольку найти В. Климашова по месту жительства не удалось. Поэтому мне приходилось приостанавливать расследование по уголовному делу. Потом, уже в декабре 2009 года, когда Климашова все-таки удалось разыскать, мной была проведена очная ставка между Ляховцом и Климашовым. На которой Ляховец говорил, что думает, что это именно Климашов разбил его машину. Однако Климашов вину свою не признавал, а прямых улик, указывающих на то, что это именно он совершил преступление, не было. Последний раз мной было принято решение о приостановлении дознания в связи с отсутствием лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности в качестве обвиняемого 15.01.2010 года.

С рук на руки-2

В январе 2010 года сразу после новогодних каникул Е. Бабенко ушла в отпуск, сдав, как полагается, дела.

- Уходя в отпуск, дело Ляховец - Климашов я сдала вместе с остальными уголовными делами, находившимися в моем производстве, начальнику отдела дознания ОМ № 3. В отпуске и на больничном я была с конца января до середины марта 2010 года, - рассказывает Елена. - На работу вышла уже в другое подразделение, потому что во время отпуска была переведена по службе в отдел дознания УВД по Ставрополю. И уже там, на новом месте работы, узнала, что уголовное дело Ляховец - Климашов в марте 2010 года заместителем прокурора Промышленного района было изъято из производства отдела дознания ОМ № 3 и передано для дальнейшего расследования в следственный отдел по Промышленному району СУ СКР по краю. Получается, что с января по март 2010 года включительно уголовное дело лежало мертвым грузом в отделе дознания ОМ № 3 и производство расследования по нему не возобновлялось. То есть его не отписали другому дознавателю, хотя знали, что я на прежнее место работы уже не выйду. Почему? Вопрос не ко мне.

В общем, «вредителем» Климашовым занялся целый следственный комитет. Однако тот оказался крепким орешком: твердил о своей невиновности. Но, как бы то ни было, в апреле 2010 года уголовное дело по обвинению Климашова в причинении ущерба чужому имуществу ушло в мировой суд. И только там, в суде, Климашов поменял свою позицию: полностью признал вину и загладил причиненный ущерб, выплатив потерпевшему 40 тысяч рублей. В общем, в суде дело закончилось примирением сторон: Климашов оплатил Ляховцу убытки и, в свою очередь, избавился от уголовного преследования. Казалось бы, все завершилось к взаимному удовольствию сторон. Ан нет.

Как снег на голову

Через семь месяцев (!) после примирения в суде и получения возмещения ущерба Д.  Ляховец подает заявление в следственный отдел по Промышленному району о привлечении Е. Бабенко к уголовной ответственности. За то, что, дескать, она заволокитила дело и тем самым ограничила ему доступ к правосудию и получению возмещения ущерба, причиненного преступлением Климашова. И вот тут начинаются странности.

Во-первых, уголовное дело возбуждается тем же числом, которым датировано заявление Ляховца: 29 ноября 2010 года. Без проведения проверок по заявлению и прочих процессуальных ритуалов. Откуда в следственном отделе такая железобетонная уверенность в виновности Бабенко, что там даже не стали проверять доводы заявителя?

Во-вторых, деньги за разбитую «Приору» Ляховцом давным-давно уже получены, правосудие свершилось. О каком препятствии в доступе к Фемиде и связанной с этим невозможности получить компенсацию ущерба именно со стороны Бабенко идет речь?

В-третьих, уголовное дело возбуждено по ч. 1 ст. 293 УК РФ «Халатность». Комментарии к которой гласят, что наказание по статье «Халатность» предусмотрено только для должностных лиц и только в том случае, если халатность повлекла за собой определенные последствия: либо крупный ущерб (превышающий 100 тысяч рублей), либо тяжкий вред здоровью, либо смерть потерпевшего или потерпевших. Ни первого, ни второго, ни третьего, слава богу, Д. Ляховцу не причинено. Этих ли прописных истин не знать сотрудникам Следственного комитета?!

Уголовщина или дисциплинарка?

Так в чем же суть обвинения? А в том, что Бабенко (цитирую) «не приняла процессуального решения по уголовному делу, находящемуся в ее производстве, и не произвела всех необходимых процессуальных и следственных действий в срок до 30 суток, приостанавливала производство дознания, не выполняла всех следственных действий, производство которых возможно в отсутствие подозреваемого или обвиняемого, а также не принимала мер по розыску подозреваемого или обвиняемого и по установлению лица, совершившего преступление».

Так какие именно следственные и процессуальные действия Бабенко не выполнила, какие должностные инструкции умышленно нарушила, какие конкретно меры для изобличения преступника не предприняла? В частности, как следует из обвинительного заключения, она, получив от потерпевшего и свидетелей (тестя Ляховца и хозяина дачи, к которому они приезжали) сведения, что автомобиль повредил именно Климашов, цитирую: «имея сведения о совершении преступления Климашовым В. И., не приняла мер по установлению события преступления и изобличению Климашова». Ну и, следовательно, «не раскрыла преступление». Однако давайте разберемся, что собой представляли те самые «сведения».

- Во-первых, свидетели потерпевшего, как они сами показали на допросах, не видели ничего, поскольку даже не выходили из дома, - говорит Елена. - А только ПОДОЗРЕВАЛИ, что это совершил именно Климашов. И то потому, что такими подозрениями с ними поделился Ляховец. Да и сам потерпевший - Ляховец - и на допросе, и на очной ставке говорил, что он лишь ДОГАДЫВАЕТСЯ, что его машину повредил Климашов. А предъявлять человеку обвинение в уголовном преступлении, основываясь лишь на догадках потерпевшего и подозрениях свидетелей, я считаю незаконным.

В общем, по моему разумению, даже если Елена Бабенко и затянула сроки дознания, то за это ей полагается как максимум дисциплинарное взыскание. Но никак не уголовное преследование.

- Исходя из позиции следственного комитета, - недоумевает Елена, - у нас все милицейские, или теперь полицейские, следователи и дознаватели, если в течение месяца в силу разного рода причин не проводили следственные действия, приостановив производство по делу, должны быть привлечены к уголовной ответственности. Однако в течение тех месяцев, когда дело находилось у меня в производстве, мер прокурорского реагирования на ненадлежащее выполнение процессуальных действий по уголовному делу ко мне не применялось. Каких-либо нареканий и взысканий со стороны начальника отдела дознания также в мой адрес не было.

Игра в одни ворота

Совершенно справедливо, на мой взгляд, решив, что уголовное дело в отношении нее возбуждено на волне очередной борьбы с «плохими ментами», Елена стала «стучаться» во все инстанции с требованием: разберитесь. И вроде бы достучалась. После жалобы в краевую прокуратуру предъявление ей обвинения было признано незаконным и необоснованным, вынесенным в нарушение УПК РФ. Но как-то расплывчато: да, нарушения есть, но в чем именно они заключаются, не указано, хотя и выдвинуто требование их устранить.

- Именно такая аморфная формулировка, на мой взгляд, дала следствию шанс для маневра, - говорит Елена. - Следователь через какое-то время предъявил мне точно такое же обвинение, лишь поменяв в нем местами пару абзацев. И, ознакомившись с ним, я так и не поняла, какие нарушения федерального законодательства, выявленные прокуратурой, были устранены. Поскольку в материалах уголовного дела не было и намека на какие-то следственные или процессуальные действия, направленные на устранение этих нарушений. Это было в мае нынешнего года. Видя такой произвол, я неоднократно направляла жалобы во все инстанции, включая Генпрокуратуру и Следственный комитет РФ. Но все безрезультатно.

Вопросы без ответа

И вот оно - судебное расследование. Не знаю, к какому выводу придет Фемида. Поскольку неблагодарное это занятие: гадать, куда склонятся чаши ее весов. Однако хотелось бы услышать ответы на кое-какие возникшие лично у меня вопросы. В частности, почему у Д. Ляховца и сотрудников Следственного комитета появились «претензии» именно к дознавателю Бабенко, которая, на мой взгляд, единственная из всей милицейской братии добросовестно работала по делу о разбитой машине. Почему таких «претензий» с уголовной подоплекой не удостоились те работники милиции, которые семь месяцев с момента повреждения авто «пинали» заявление потерпевшего, постоянно отказывая ему в возбуждении уголовного дела под тем или иным предлогом? Или руководство отдела дознания, у которого дело провалялось без малого два месяца без движения - с момента ухода Бабенко в отпуск и до момента, когда его, дело, изъяли и передали в Следственный комитет? Да, кстати, хотелось бы узнать, нет ли у Д. Ляховца претензий к следователям Промышленного отдела СУ СКР по краю, которые расследовали уголовное дело в отношении Е. Бабенко без малого год, то продлевая сроки расследования, то приостанавливая его без особых на то причин?

Пока что ответов на эти вопросы я не услышала ни в судебных заседаниях, не нашла ни в материалах дела, ни в помянутом выше следственном отделе, руководство которого полностью уверено в своей правоте. Зато услышала очень интересную версию от одного из бывших сотрудников милиции, опера с большим стажем и впечатляющим послужным списком, которому рассказала об этом занимательном и поучительном уголовном деле. Посмотрев на меня как на несмышленыша, он вздохнул, потрепал по плечу и сказал: «Ты в какой стране живешь, девочка? Забыла - мы существуем от кампании до кампании. Сейчас сезон охоты на «ведьм в погонах»... Так-то». От этой очень похожей на правду шутки между лопатками пробежал неприятный холодок.

«Время ведьм»
Газета «Ставропольская правда»
29 октября 2011 года