Откуда взялась аномальная жара?

Но дабы суть нашей беседы с Андреем Георгиевичем была яснее, давайте совершим маленький экскурс в астрономию. Солнце – это плазменный газовый шар массой в 330 тысяч раз больше, чем масса Земли. В его центре вот уже 4,5 миллиарда лет идет термоядерная реакция: атомы водорода превращаются в атомы гелия. При этом каждую секунду 600 миллионов тонн солнечного вещества переходит в лучистую энергию. Затем миллионы лет этот свет пробивается сквозь толщу Солнца к поверхности. После чего ему остаются сущие пустяки: за несколько минут преодолеть 150 миллионов километров, отделяющих звезду от планеты Земля, и ласково прикоснуться к щеке ребенка, распускающемуся цветку или же обрушиться на все живое испепеляющим зноем. Что и произошло этим летом в России.

Еще древние китайцы заметили: наше светило живет четко отмеренными циклами – 11–летними, 100–летними и т.д. Всплески активности чередуются со спадами, что самым непосредственным образом сказывается на обитателях планеты Земля.

– Год назад мы с вами говорили о том, что период низкой солнечной активности 11–летнего цикла аномально затянулся. Может быть, сейчас Солнце в соответствии с принципом маятника гиперактивно, что и обернулось такими бедами для Центральной России?

– Ничего необычайного сейчас на Солнце не происходит, – успокаивает А. Тлатов. – Его активность растет, но в пределах нормы. Более того, на Солнце сейчас даже меньше пятен, чем обычно в аналогичный период. В последние десять дней мы наблюдали в среднем две группы, в каждой по пять–шесть пятен. Это мало. Бывают десятки групп, а в них сотни пятен.

– А что со вспышками? Читатели знают, что рядовая солнечная вспышка по энергетике равна взрыву миллиардов водородных бомб на Земле. Случались ли особо мощные вспышки этим летом? Могли ли они вызвать чудовищную жару на значительной части нашей планеты?

– Нет, не было. Пока все происходит так, как и должно быть в начале цикла активности.

– А какие–то серьезные возмущения магнитосферы, которые бы существенно повлияли на климат, на ГАС удалось зафиксировать?

– У нас на станции уже два года работает магнитометр. Каждый день мы записываем эти возмущения. Но пока они не выходят за пределы нормы, остаются такими же, какими были год назад. Единственная аномалия, которую последние полгода показывает нейтронный мониторинг, – слишком большой уровень галактических лучей, он вырос где–то на 20 процентов по сравнению с предыдущим минимумом. Это ненормально.

– Так, может быть, здесь и кроется разгадка нынешней чудовищной жары?

– Существующая теория говорит обратное. Согласно гипотезам, которые еще предстоит проверить на Большом адронном коллайдере, увеличение количества галактических лучей должно приводить к усилению облачности. Но в России эти предположения пока не подтверждаются, хотя у жителей Пакистана, пострадавших от разрушительного наводнения, наверное, иное мнение.

– Но в целом–то на планете становится теплее или нам это только кажется?

– Форма короны, которую наблюдали во время последних затмений, свидетельствует, что Солнце сейчас находится в конце своего 100–летнего цикла. Соответственно погода должна быть такой, какой она была в начале двадцатого века, то есть холодной. На деле же средняя температура на планете сейчас на 0,6 градуса выше, чем тогда. Учитывая, что самый большой разброс средней температуры никогда не превышал 1–2 градусов, нынешнее повышение является значительным.

– А стоит ли нам в ближайшее время ожидать каких–либо крупных неприятностей со стороны Солнца?

– Нет, цикл активности развивается медленно, так что ничего необычного не случится.