07:41, 19 июня 2010 года

В первые часы войны

С этого времени брат считался пропавшим без вести. Официального сообщения о нем мы не имели до 1947 года, когда нам выслали справку, что он значится без вести пропавшим. В СССР семьям без вести пропавших не полагалось ни пенсий, ни льгот. С началом хрущевской «оттепели» я начал поиски брата. Ни мама, ни мы со старшим братом Николаем, тоже прошедшим войну, не могли смириться с формулировкой «пропал без вести». Но на все запросы был отрицательный ответ. Сохранилось письмо нашей маме от жителя Гомеля Михаила Дорохова, который в первые дни войны был во Владимиро-Волынске и с грустью сообщил, что Миша наверняка погиб в первый день войны.

В 80-х годах я встречался со своими однополчанами, которые жили в разных концах страны. И вот ветераны из Львова посоветовали мне написать в город Владимиро-Волынск, где находились летние лагеря военного училища, в котором был Миша. Я написал просто: «Директору школы №1» (в любом городе есть такая школа). И мне ответила учитель истории – директор школьного музея «Боевой славы». Тяжело ей было писать, а еще тяжелее нам читать это (еще была жива мама).

Война для них началась не в четыре часа утра, как пелось в одной известной песне, а в 3 часа 15 минут – немецкой артиллерийской подготовкой. Через четверть часа налетели вражеские пикирующие бомбардировщики. Первый день войны подробно описан в исторической и мемуарной литературе, поэтому ограничусь рассказом о боевых действиях около Владимиро-Волынска. 14-я немецкая танковая дивизия обошла город с юга. Сначала в летние лагеря ворвались танки, за ними – немцы на мотоциклах. Едва проснувшиеся, безоружные курсанты выскакивали из своих палаток и падали под автоматно-пулеметным огнем. В первые два дня в городе погибли более 50 тысяч человек – в том числе и мирные жители. Во Владимиро-Волынске есть две большие братские могилы. Конечно, пофамильно установить всех похороненных в них уже невозможно.

До этого письма мы еще надеялись, что, может, Миша попал в плен, может, попал потом к союзникам (бывали такие случаи), что он отзовется с началом «оттепели». Но после этого письма надежды не осталось. Наша семья, и мама со своей скромной пенсии матери погибшего солдата, которую государство все же назначило в 1966 году, отправили свою лепту на строительство памятника погибшим в Владимиро-Волынске.

Редактор республиканской «Книги памяти» Калмыкии С. Васькин любезно выслал мне «Книгу памяти», где имя брата названо на странице 273, и хотя Миша указан как «пропавший без вести», для нашей семьи он – одна из жертв Великой Отечественной. Имя брата внесено также в «Книгу памяти», изданную по инициативе Василия Мединского из города Мичуринска. Сердечное им спасибо.

Моему брату было 19. У него еще не было семьи, не осталось детей. Мой старший брат Николай назвал Мишей своего первенца, так что живет на свете хороший человек – Михаил Сарычев как светлая память его дяде, не вернувшемуся с войны.

И. САРЫЧЕВ
«В первые часы войны»
Газета «Ставропольская правда»
19 июня 2010 года