Баллинтовские группы нужны в школах Ставрополья

Помощь квалифицированного специалиста-психолога может быть полезной всем сторонам «образовательного треугольника» - ученикам, родителям, учителям. На Ставрополье сейчас действуют восемь психологических центров в образовании. Ставропольский краевой центр по реабилитации и коррекции как важную цель рассматривает профилактику наркомании в среде детей и подростков. В Кисловодске много работают с дошкольниками и школьниками младшей ступени, Михайловский центр диагностики и консультирования своей, как нынче говорят, «фишкой» в последнее время сделал психологическую поддержку педагогов. Здесь проводят для них семинары, консультации, выезжают в школы на разбор конфликтных ситуаций.

О дальнейших планах нашему корреспонденту рассказала директор центра Елена Корюкина.

- Елена, чем объяснить выбор именно такой направленности в вашей деятельности?

- Знаете, я недавно была свидетельницей эпизода, который, как мне кажется, многое объясняет. В заключительном туре районного конкурса «Учитель года России-2008» финалистки должны были выполнить главное и достаточно сложное задание — дать открытый урок-импровизацию по своему предмету. В результате некоторые выступления оказались, пожалуй, ближе к КВНу, чем к профессиональным состязаниям. В представленных на суд жюри импровизациях собственно «предмета» было меньше, чем демонстрации эмоций, вызванных учительской работой и взаимодействием с учениками, которые раздражали, вызывали гнев, доводили до отчаяния и даже вызывали желание швырнуть в них учебником (оговорюсь, что в роли учеников выступали коллеги участниц). Подобной неадекватностью этих демонстраций финалистки, на мой взгляд, пытались сбить напряжение от постоянного стресса, в котором живет учительский корпус, хоть как-то сообщить о своих проблемах обществу.

- Не могу сказать, что меня это удивляет. Российская школа реформируется с начала 90-х годов. Постоянно меняются программы, учебники, цели обучения — причем очень часто новая реформа отменяет предыдущую. Одна реструктуризация малокомплектных сельских школ — то есть их закрытие либо перевод большей части учеников на подвоз в другие населенные пункты — чего стоит учительским нервам! Часть педагогов в связи с этим уже давно пережила потрясение, которого сейчас все боятся. Люди потеряли работу, некоторые - прежний статус, как, например, директора малокомплектных школ или учителя, которым из преподавателей-предметников пришлось переквалифицироваться в воспитателей продленки либо в социальных педагогов. Идет переход на новую систему оплаты труда в образовании, и мало кто может сказать, во что это выльется, особенно при нынешних финансовых проблемах... А с месяц назад объявили про новые условия сдачи Единого государственного экзамена в одиннадцатых классах – с предварительным допуском к нему посредством итоговых контрольных работ. И хотя чиновники клянутся, что контрольные – это не экзамены, «судьбоносной» роли не сыграют, можно не сомневаться, что во многих школах учителей будут ими стращать, как стращали всяческими наказаниями в случае низких результатов ЕГЭ. Так что стресс действительно многолетний.

- По поводу Единого госэкзамена могу подтвердить: дети его воспринимают менее болезненно, чем учителя, которые очень боятся ситуации оценки. Откуда такой страх? А вспомните, кто больше всего боится голода. Наши бабушки, которые реально знают, что это такое. В норме человек должен уметь переносить критику, не болеть и не разрушаться от нее. Но не те люди, у кого за плечами опыт выслушивания бесконечной, постоянной критики! У нас ведь ни ребенка в семье, ни подчиненных на работе не принято хвалить. Считается, что нужно все время говорить людям об их недостатках, дабы держать в тонусе. Это, может, и тонизирует, подстегивает, но зато в случае неудачи (которая с любым возможна) человек сразу впадает в панику. Он так переполнен негативным отношением к себе, внушенным за жизнь, что опереться внутри себя ему не на что… ЕГЭ задумывался как инструмент мониторинга состояния образовательной системы - и он действительно показывает многое, что можно проанализировать, наметить какую-то «работу над ошибками». Но вместо этого он воспринимается работниками образования как наказание. Реальную картину видеть они боятся, ответственность на себя брать – тоже. И чем больше их пугают «сверху», тем больше они от нее открещиваются, нагоняют панику на учеников, перекладывая ответственность на них.

Можно говорить о незрелости сегодняшнего педагогического сообщества, о его неумении справляться с аффектами, стрессами. Помощь в этом учителям мы считаем одной из приоритетных задач и центра, и психологов в школах. А для этого нужно прежде всего, чтобы у педагогов было собственное пространство, где они могли бы говорить о своих проблемах и переживаниях. Например, где и кому учитель может сказать, что, как любой человек, он имеет симпатии и антипатии, и что есть ученики, которые ему просто не нравятся? На педсовете? Его, скорей всего, будут порицать. На родительском собрании? Еще менее подходящее место. Вы спросите: зачем ему об этих своих чувствах говорить? Хотя бы, чтоб понимать: дело не в том, что этот ребенок – ужасный, просто он мне не симпатичен, но он в этом не виноват! Чувствуете разницу?

- И где же учителю найти это пространство?

- Опыт такой есть. В Европе давно существуют так называемые баллинтовские группы в учреждениях, на предприятиях. Баллинт – это английский психолог, специалист по групповой психотерапии, в том числе в профессиональных сообществах. Цель этих групп – помочь людям психологически переработать события, конфликты, происходящие внутри коллектива. Научить их справляться со стрессами, чтобы они не выходили из рабочих рамок. Здесь можно обсуждать и профессиональные сложности друг друга – есть специальные методики, как это делать... Мы это в подробностях узнали от коллег – психологов из Московской детской гематологической клиники, где баллинтовские группы действуют во врачебной среде. Один из их организаторов - психиатр Александр Кудрявицкий, рассказал, что когда психологи впервые попытались поговорить со специалистами - детскими гематологами-онкологами о том, что они чувствуют на своей работе, доктора вообще не поняли, о чем речь. По словам Кудрявицкого, общая картина была такая: врачи ходили по клинике с бесстрастными, отстраненными лицами, старались как можно меньше общаться с родственниками маленьких пациентов. Потом оказалось, что доктора переполнены тяжелейшими переживаниями от постоянного соприкосновения со страданиями детей, их смертью, трагедией родителей. Как сказать матери, что у ребенка онкологическое заболевание, и выдержать ее реакцию?.. Они не знали, как это сделать, потому что постоянный стресс вымораживал все чувства. А внешняя холодность и отстраненность были просто психологической защитой. Баллинтовские группы помогли медперсоналу клиники решить многие внутренние проблемы.

У нас есть большое желание организовать такие группы для учителей общеобразовательных учреждений района под руководством школьных психологов. А директоров школ собирать отдельно – это люди, также несущие на своих плечах тяжелые эмоциональные нагрузки, подверженные многочисленным стрессам.

Умение конструктивно справляться со стрессами – признак зрелой личности. Если педагогическое сообщество станет более зрелым, выиграют от этого наши дети…