Воробьевы из Воробьевки

Директор птицефабрики слыл человеком грамотным и титулованным: высшее образование еще в послевоенные годы получил. За жизнь свою и труд добросовестный несколько орденов заработал. Но мало кто в Светлограде знает, что из семьи он необыкновенной и фамилия Воробьевых в особой чести в калмыцком селе Воробьевка, которое раньше звалась Бюслертой. Когда-то территории эти входили в состав Ставропольского края. Хлебнул, конечно же, как все дети войны, и холода, и голода, и прочих трудностей. Например, оккупацию. Долгими те полгода показались, пока фашисты жили на родной его земле, как на своей собственной.

Четверо сынов и дочка были в семье Воробьевых, Михаил – младший. Отец – красный партизан, впоследствии командир кавалерийского эскадрона 1-й Конной армии С. Буденного. О нем Семен Михайлович упоминает в своей книге «Незабываемые годы» как о смелом и отчаянном бойце. Возглавлял батя партячейку райкомзема, и пацаны воспитывались, как говорится, в духе коммунизма. Из всех братьев одному Михаилу не довелось воевать. Самый старший, Василий, учительствовавший до войны, прошел военными дорогами от Сталинграда до Чехословакии. 20-летний Иван командовал пулеметным взводом под Новороссийском. Был дважды ранен, но вернулся на фронт в полковую разведку, лично добывал «языков». Потом еще одно, самое тяжелое, ранение, и в мае 1945-го он пришел домой инвалидом.

Еще одному из братьев – Николаю - служить довелось с 1938 по 1958 год. В тридцать девятом участвовал в освобождении Западной Украины и Белоруссии. В 1940-м воевал против белофиннов. Война застала его в Ленинграде, в военно-политическом училище. Вчерашний курсант зарекомендовал себя талантливым разведчиком, вел в атаку батальон, не раз был ранен. А в январе 1945-го отличился тем, что в одиночку взял в плен 15 вооруженных фашистов. Было это в Прибалтике, вблизи местечка Лаблау.

8 апреля 1945-го Николай Яковлевич, имея в распоряжении штрафную роту и взвод разведчиков, почти без боя принудил противника открыть ворота форта «Королева Луиза», где удалось пленить 350 немцев. Комендант сдал ему свой пистолет вальтер. О взятии важного объекта было доложено по телефону командиру дивизии полковнику Дулову, который тут же назначил отважного майора комендантом форта до прибытия командира полка. За эту операцию Н. Воробьев был награжден орденом Боевого Красного Знамени. А всего у него шесть орденов и три медали. Были награды и в мирное время – всю свою жизнь Николай Яковлевич связал с армией.

Однако со взятием форта «Королева Луиза» связано одно недоразумение. Много позже, прочитав немало литературы о войне, Николай Яковлевич в «Истории Великой Отечественной войны» с удивлением обнаружил описание взятия вышеупомянутого форта. По книге выходило, что заслуга эта принадлежит… брату Зои Космодемьянской - Александру. Оказывается, находившаяся в его подчинении батарея, «несмотря на плотный заградительный огонь и минные поля, вышла на открытую позицию перед фортом «Королева Луиза». Дав залп по форту, она разбила ворота и с ходу ворвалась во двор. Гарнизон форта капитулировал. Было взято 350 пленных, 9 танков, склады с горючим, 200 автомашин».

Досадно стало Николаю Воробьеву за такую подтасовку. Понятное дело, политически выгодно было показать семейный патриотизм Космодемьянских. С Александром он знаком был лично и нисколько не умаляет его храбрости и заслуг. Но ведь нельзя же представлять потомкам исторические события в искаженном виде. Тем более что еще столько живых свидетелей взятия форта. Написал он тогда письма в Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, в редакцию газеты «Красная Звезда», рассказал о том, как все было на самом деле. Да только обращения в высокие инстанции закончились, можно сказать, ничем.

А Герой Советского Союза был и в их роду. Это двоюродный брат Николай Тимофеевич из уже упомянутой Бюслерты. Восемь детей у тех Воробьевых было: семеро девчонок и он - единственный сын, который в 16 лет сбежал на фронт. Через год мальчишку ранило, и вернулся юный боец домой. А тут – оккупация. До совершеннолетия занимался подготовкой призывников в селе Приютном, которое тоже тогда входило в состав нашего края. Потом вновь попал на фронт. Был он человеком смелым и бесшабашным, ни за что не мог поверить, что его сразит пуля. А в феврале 1945-го под сильнейшим артогнем в числе первых проложил боец Воробьев кабель через Дунай, обеспечив связь командованию. Там он и погиб. Похоронил его земляк и боевой товарищ Федор Иванович Ленков, который живет сейчас в Светлограде...

Вот такие героические у Михаила Яковлевича родственники. Да он и сам не лыком шит. На войну по малолетству не попал, но и в мирное время сумел свои ордена заработать. 50-е годы были жестокими для северо-восточных районов края. Он как главный зоотехник Приютненской МТС почувствовал всю «прелесть» работы на отгонных пастбищах. В двух хозяйствах, входивших в зону его обслуживания, содержалось 115 тысяч овец. Зимовали животные и в 30, и в 300 км от колхоза, без кошар и запаса кормов, а чабаны жили в наспех вырытых землянках. Животные паслись в степи круглый год – так сложилось традиционно. А однажды зимой случился невероятный снегопад, который продолжался много дней. Не то что лопаты, даже техника оказалась бессильна перед снежной массой. Расчистить пастбища не было никакой возможности. От бескормицы начался падеж овец. Потомственные чабаны плакали, глядя на овец, поедающих шерсть друг на друге.

Доставка сена из центральной России на станцию Дивное, - тоже работа не для слабаков. Сутками возить корм в условиях непрекращающейся метели, обеспечивать расчистку дороги для автоколонны – это требует немало сил и нервов. Как-то на одной центральной усадьбе сов-хоза скопилось более 300 машин – они не могли идти по бездорожью.

- Продукты нам сбрасывали прямо с самолетов, - рассказывает Михаил Яковлевич, - а дорогу на Дивное расчистили почти через две недели. Еще через месяц сошел снег - открылись пастбища.

И тут начался, как говорится, «разбор полетов» – в прямом смысле. Для изучения причин падежа и выявления виновных из Москвы прибыл представитель комитета народного контроля. Затраты, связанные с зимовкой, были предъявлены хозяйствам. На отдельные кошары сено сбрасывалось с самолетов, и обошлось оно из-за этого очень дорого.

- С председателем колхоза Т. Чудиковым мы с тревогой ожидали своей участи, - рассказывает Михаил Яковлевич, - контролер из Москвы посочувствовал, предложил составить детальный план восстановления допущенных потерь, что мы и сделали. И только смерть «вождя всех народов» избавила нас от наказания и клейма вредителей. После этого жестокого урока на отгонных пастбищах загодя стали заготавливать корма для животных.

С горечью вспоминает М. Воробьев о том, сколько безграмотных и некомпетентных людей попадало тогда во власть. Взять мобилизацию партийных кадров в сельское хозяйство. В народе эту армию прозвали полуторатысячниками – такие им были положены оклады. Все они прибыли на село без семей и продержались там не более года. Один из таких спецов, убегая, подарил Михаилу Яковлевичу свою диссертацию об организации работ на МТФ. Начинался сей труд словами: «Используя биологическую способность коровы передвигаться в пространстве…». Ну и так далее.

И еще один случай запомнился. М. Воробьев тогда руководил совхозом «Михайловский» одноименного района. На полях их хозяйства проводился практический семинар по уборке гороха. Перед началом мероприятия подошел к нему секретарь крайкома комсомола:

- А у тебя есть коньячок?

Узнав, что нет, удивился. Посоветовал иметь отдельную комнату для встречи начальства, где всегда должны быть коньяк и хорошая закуска. Тем временем председатель крайисполкома И. Босенко о чем-то увлеченно разговаривал с комбайнером. Видно было, что в вопросах сельского хозяйства он разбирается хорошо. Культурный, приятный в общении – таким он запомнился молодому директору. И никакого коньяка ему не потребовалось.

А комсомольский-то секретарь далеко пошел по карьерной лестнице. Правда, в зрелые годы вдруг сделался ненавистником спиртного и, пользуясь данной ему властью, насаждал дутую народную трезвость.

Воробьев уж десятый год на пенсии. Дети - Сергей и Ирина - давно самостоятельные люди, живут и работают в Светлограде. Михаил Яковлевич вместе с женой Ниной Александровной занимаются домашним хозяйством. Уютно и чисто в их просторном доме. И в огороде идеальный порядок. На границе с соседями – бетонные дорожки и никакого забора. Чего на участке только нет – и самые ранние, и самые поздние фрукты и овощи. Знаете, какой у Воробьевых участок? 25 соток. Одной только люцерной занято четыре сотки. В эту культуру хозяин просто влюблен. С гордостью демонстрирует своих курочек – единственное, что он держит из живности. Кормит по науке, и основной компонент в рационе, конечно же, измельченная люцерна - зимой и летом. Яйценоскость птицы высочайшая. Говорит, в Голландии даже памятник люцерне поставили.

А еще Михаил Яковлевич пишет историю своей семьи. В записках этих воспоминания глубокого детства и размышления зрелого человека о превратностях судьбы и о светлых ее мгновениях, описание быта и нравов родственников в разные отрезки эпохи. Судьбы Воробьевых тесно переплетались со многими известными людьми и на фронтовых дорогах, и на тропинках мирной жизни.

В записях Михаила Яковлевича нашла я такое откровение: «В породе Воробьевых были и есть какие-то гены риска, иногда ненужного, а в основном – оправданного. Самые яркие примеры тому – двоюродный брат мой, Николай Тимофеевич, и родной – Николай Яковлевич».

Как-то, будучи в Приютном (это теперь Калмыкия), заходил он к райвоенкому, просил поставить памятник ветерану двух войн Тимофею Михайловичу Воробьеву, отцу Героя Советского Союза. Майор ответил, что денег на эти цели нет.

А село, хоть нынешние власти республики много чего переиначили на свой национальный манер, по-прежнему зовется в честь Героя - Воробьевкой. И поныне живут там немало потомков славного рода Воробьевых.