Дон Кихот как любимое… существо

C самого детства его всегда называли Генкой-артистом, не слишком задумываясь о том, что решают за ребенка его судьбу. Но он это воспринимал спокойно, сам о себе догадывался. А был Генка-артист непослушный, учился плохо, дважды его исключали из школы, зато необыкновенно любил читать. В пятом классе у него отобрали на уроке роман Дефо(!) и вызвали на педсовет. «Что же тебя в книжках так интересует?» - спросил удивленный директор. Генка стоял перед ним в огромных валенках, старой-престарой курточке, капля замерзшая под носом… «Любовь!» - выдохнул он, и педсовет от смеха грохнул. Это был 1942 год…

Мифические истории Геннадия Хасьминского собирается послушать вся семья. Валентина Ивановна, его жена, только что вернувшаяся из больницы, истосковалась по нормальному общению. Следом за ней появляется аристократических достоинств кошка Катя. Тут же на колени к Григорию Марковичу прыгает «деревенская красавица» Нюська. Это их домашние психиатры, у каждого своя любимая кошка. Вот и семья. Сын, известный в крае акушер-гинеколог, работает в Шпаковском районе. Внуки выросли, а котят они в разное время подобрали на дороге.

Мифы жизни Геннадия Хасьминского интересны потому, что их автор убежден: будущее невозможно без прошлого и определяется только им. Поэтому его биография – не просто череда событий, а какая-то своя система, в которой нет конфликта между ним и жизнью, между его судьбой и его творчеством…

…В 17 лет юный сибиряк, как и положено по сюжету, действительно подался в артисты. В Новосибирске уже давно существовала великолепная, известная в стране театральная школа. На вступительных экзаменах дали задание сыграть папашу в роддоме. Этот коварный этюд ему подбросил другой артист – Евгений Матвеев – тот самый, ставший таким знаменитым. Генка жег сигареты, ломал спички, нервничал. Потом кинулся за дверь и вернулся с двумя воображаемыми младенцами…

Когда человек выбирает себе профессию, он тем самым выбирает определенный текст своей жизни. Это и круг общения, и язык, и образ мыслей. И даже если потом что-то вдруг меняется, все остается при человеке: психологические установки, мотивации. Текст – нечто вроде судьбы. Так сложилось и у Геннадия Хасьминского.

Всем известен феномен – любовь актера к своей работе. Без роли актер гибнет, роль – это плохая или хорошая, но жизнь! Когда через 20 лет работы на ставропольской драматической сцене Геннадий Хасьминский перешел на краевое радио, он сменил лишь атрибуты профессии, но не ее суть. Работа так и осталась для него вознаграждением и спасительной радостью, дающей всему смысл. Вот объяснение, почему Геннадий Маркович сохранил творческую энергию, почему с ним так легко общаться и академику, и комбайнеру, почему вообще за четыре десятилетия в журналистике он сделал то, чего не сделал никто другой.

«Самая большая моя удача в жизни, - соглашается он, - это люди, с которыми так счастливо свела профессия и судьба». За свою первую крошечную радиоинформацию Геннадий Хасьминский получил гонорар в один рубль 20 копеек, а через несколько лет его уже называли «королем репортажа». Если его материал был посвящен трактористу, он забирался в кабину трактора. Писал о парашютисте - летел с ним на самолете. Снимал телефильм о наводнении, - выезжал в районы бедствия. Однажды пришел момент, когда Геннадий Маркович понял, что количество его встреч с людьми уже что-то значит. Никто ведь не знает, как оценят личность, скажем, Юрия Визбора через пятьдесят или сто лет. Инстинкт самосохранения культуры требует от свидетелей подвижничества. Так действительно распорядилась судьба, что на протяжении жизни Геннадию Хасьминскому довелось встречаться с Вертинским, Утесовым, Руслановой, Таривердиевым, Высоцким, Мироновым, Бичевской и многими-многими другими не менее известными мастерами отечественной культуры. У одних он брал интервью на ежегодном краевом фестивале «Музыкальная осень Ставрополья», с кем-то, как с Клавдией Шульженко, встречался при других обстоятельствах. Клавдия Ивановна приезжала в Брест, где Геннадий Хасьминский, молодой артист и комсорг драматического театра, сопровождал певицу в Брестскую крепость.

Четыре десятилетия его теплый «домашний» голос звучит в радиоэфире. За эти годы составилась антология жизни замечательных людей Ставрополья и России – часть культурного краеведения, обращенного из прошлого в будущее. Более ста очерков были опубликованы в местных газетах. Потом они и легли в основу его книги «На перекрестках встреч» (2000 г.). Получив признание общественности и прессы, ободренный Геннадий Маркович расширил свою работу. Вскоре появилось продолжение: «На перекрестках встреч», книга вторая. «Геннадий Хасьминский, - пишет в своем предисловии актер и заместитель министра Владимир Лычагин, - попытался, и при этом просто талантливо, впервые собрать под одной обложкой уникальных выдающихся наших земляков…»

Каждый человек заключает в себе что-нибудь особенное – свою тайну. Должна быть своя загадка и у Геннадия Хасьминского. Ответ мне хотелось найти самой. В его небольшом кабинетике множество подсказок. На стенах театральные портреты, картина, подаренная братом, на столе – фотография молодой красивой жены, у них была любовь с первого взгляда. Еще великолепная статуэтка Дон Кихота, наверное, это – идеал? «Ну что вы, - смеется Геннадий Маркович, - Дон Кихот - любимое существо. Он ведь интересен!». Искренность и простота отличают и творчество Геннадия Хасьминского.

То, что в человеке по-настоящему искренне, тем самым и общественно.

Сделав немало и в театре, и на радио, Геннадий Маркович уверен: две его книги - лучшее, что он сумел в жизни. Работа с людьми превратилась в слова, а слово меняет душу. Так его встреча с митрополитом Гедеоном, ныне покойным, о которой он пишет в первой из своих книг, стала для самого Геннадия Марковича поворотной. Гедеон крестил и его, и Валентину Ивановну. Было это четыре года назад. «Когда я узнал, - вспоминает Геннадий Хасьминский, - сколько испытаний выпало на долю самому владыке, я как-то по-новому задумался. Когда на жизнь смотришь внешним взором, она кажется хаотичной, непонятной, иногда даже бессмысленной… Но стоит увидеть ее внутренним зрением, и та же самая жизнь предстает ясной, логичной, светлой…»

Поздравляем Геннадия Марковича с юбилеем! Многая и многая лета!