00:00, 17 мая 2003 года

Скальпель и щеточка, терпенье и труд

Многое, очень многое спряталось за словом сохранность. И как же мало мы говорим о музейных реставраторах, освоивших азы «врачевания» бесценных экспонатов. Их у нас буквально единицы. Люди, чьи фамилии обычно не упоминаются, но они с достоинством «упрямых чудаков» делают большое дело: почти утерянный раритет вдруг – оживает…

Огромное иллюстрированное полотно – «Отчет Ставропольского окрисполкома IX созыва за 1925-1926 годы». Изданное массовым тиражом, с яркими заголовками, рисунками, диаграммами, оно, несомненно, было доступно широким массам и являлось прозрачным срезом экономической, социальной, общественной жизни Ставрополья в первые годы советской власти. Музейщики берегли его как могли. Но время беспощадно, и несомненно интересное агитационное пособие стало уязвимым. Давным-давно его наклеили на хлопчато-бумажную ткань, швейной машинкой прострочили по периметру; пошли заломы, пятна, разрывы, остались следы изгибов. То же самое произошло с наглядными пособиями «Русская история в картинах», «Крещение Руси», изданными в 1905 году московской типографией товарищества И. Д. Сытина…

В числе немногих мастеров – спасителей редкостей старейший художник-оформитель, классный реставратор Лев Николаевич Бюлль. Человек основательный, немногословный – ни грана суеты, – он может часами исступленно корпеть над иссеченным годами лоскутком документа, фотографией, художественной миниатюрой. Сколько же ценностей ему удалось спасти!

Разговорить Льва Николаевича, подробнее узнать о тонкостях чудесного ремесла оказалось делом непростым. Тем более что он еще не успел «остыть» от многомесячной работы с уникальной коллекцией наглядных пособий, хранящихся в музее со времен его основателей Г.К. Праве и Г.Н. Прозрителева.

- Чтобы сберечь это богатство от дальнейшей порчи, есть годами оправдавший себя прием – деликатно обращаться с «больным», - как бывалый лекарь поясняет Лев Николаевич. – Надо применять при реставрации так называемый «мокрый способ». Для растворения грязи, плесени, водяных пятен и закрашенных мест погружаем все в теплую дистиллированную воду, чтобы убрать из бумаги содержащуюся в ней кислоту, убить микроорганизмы. Помогает самое обыкновенное детское мыло. Потом – просушка под прессом, выравнивание морщин и заломов. А дальше – усидчивость, усидчивость, никакой спешки, пропитка рыбьим клеем, лучше – осетровым (да где же его достать?), пищевым желатином, прорисовка протертостей, букв, иллюстраций, ну а по периметру крупной хромолитографии – наклейка бумагой с надежным названием «крафт»… Вот тогда можно спокойно смотреть в будущее этих экспонатов.

Мечтает Бюлль о том, чтобы в музеях были созданы современные технические условия для реставрации, такие, как в государственном унитарном предприятии «Наследие» министерства культуры края, где работает, нет, - священнодействует реставратор от Бога Михаил Иванович Балатрук.

- Самородок, талант, труженик, – тут уж Лев Николаевич не сдерживает эмоций. – Все ему подвластно – металл, дерево, инкрустации… Первым в крае получил высшую категорию реставратора широкого профиля. Обязательно побывайте у него в мастерской!

Побывал, и не один раз. Первое ошарашивающее впечатление – современная компактно оснащенная лаборатория: приборы для электрохимической, ультразвуковой очистки, тесторы, дистиллятор воды, бормашина, токарный и сверлильный станки, ультрафиолетовая лампа… Уж не говорю о компьютере. На столах – археологические находки более чем тысячелетней давности.

Здесь колдует жизнерадостный человек. Знаю его давно. И никак не вяжется Михаил Иванович со сложившимся представлением, мол, реставраторы – люди с «острова святых и блаженных». Романтик, завороженный древней экзотикой? Это – да!

- А ведь начинал-то в нашем Ставропольском краеведческом музее с предметов так называемого «нового металла», - вспоминает Михаил Иванович. – Ну, скажем, с XVII века вплоть до начала XX. Крепенькие еще вещи – старинное оружие, коррозия, деформация… Потом взял, да и сказал себе: «Прощай оружие! Кровушки на нем много»… Заворожила археология, не сотни – тысячелетия. Это тебе не клинки XIX века, взять в руки – одинаковые какие-то, какая-то рутина… А тут чуть ли не из пепла рождается образ этих самых далеких тысячелетий. Очень кропотливое дело – борьба с окислами. Берешь в руки – боишься дышать. Химия здесь противопоказана. Прежде всего, скальпель, щеточка, терпенье, и труд. Уж потом становишься химиком, да и то, реактивы только для консервации. Когда такое возродишь, честное слово, начинаешь себя уважать.

Как не согласиться с Михаилом Ивановичем Балатруком и Львом Николаевичем Бюллем, когда они касаются реалии сегодняшнего дня. А реалии таковы, что редчайшим коллекциям, которые вверены музеям, картинным галереям, архивам и книгохранилищам, продолжает грозить медленная гибель. Коллекции стареют, становятся уязвимыми из-за нестабильности материалов, окружающей среды, неудовлетворительной практики обращения с экспонатами, даже, увы, воровства и вандализма.

Хранить культурные сокровища – дело не простое. И в наш век скоростей и компьютерных технологий ой – как нужны все эти дополнительные фондохранилища, изоляторы для обработки, дезинфекции и дезинсекции. Там, где это необходимо, следует иметь страховой фонд экспонатов, расширять практику микрофильмирования… Ну и почти хрустальная «фантазия» – рентгеновский и лазерный сварочный аппараты. А еще, конечно же, кадры. Два маститых реставратора, не колеблясь, назвали своих перспективных коллег. В краеведческом музее прочно встала на ноги ученица Л.Н. Бюлля Галина Пирущая. Рядом с М.И. Балатруком трудится молодой, весьма перспективный реставратор Юрий Воронин, который специализируется в области археологии и антропологии.

Сегодня музеи – многопрофильные учреждения культуры, которые все больше становятся прочными очагами не только научного краеведения, пропаганды высокого искусства, но и частью массового досуга. Доступу к сокровищам, а значит, истинному образованию в огромной мере способствует уровень мастерства и этика реставрационного дела.

Вениамин ГОСДАНКЕР