Кому чужие "чужие" дети

В статье "Бег за уходящим поездом" уже поднималась проблема детей, волею судеб оказавшихся на улицах. Сегодня – продолжение разговора.

Владимир Путин потребовал от федерального правительства принятия незамедлительных мер, направленных на изменение положения в стране с беспризорностью. Сейчас чиновники озабочены статистикой: намерены посчитать детей на улицах, потом потребуют бюджетных денег для создания программ и комитетов. Станет ли от этой очередной кампании легче беспризорникам – пока неизвестно. Тем не менее сотрудники подразделений по делам несовершеннолетних возлагают на нее определенные надежды, но только лишь в случае финансирования уже существующих программ. Одна из них – по профилактике безнадзорности и правонарушений среди несовершеннолетних – была разработана в крае еще в 1997 году и рассчитана на 1998-2000 годы. Многие ее пункты были выполнены. Но ряд из них так и остался на бумаге. Причем речь идет о наиболее острых, требующих немедленного решения и финансирования. Практически все они плавно перетекли в подобную же программу, но уже на 2002-2005 годы (она, кстати сказать, вот уже около полугода находится на утверждении в аппарате правительства края). Боюсь, ее постигнет та же участь. Наиболее яркий пример: не решен вопрос о переселении Центра временной изоляции несовершеннолетних в Минеральных Водах, хотя он отдельной строкой входил в план первоочередных действий губернатора на прошлый год. Дети, как говорится, и ныне там – в обветшавшем здании с помещениями камерного типа и с двухъярусными кроватями и сортиром в углу.

Вообще, на мой взгляд, проблема беспризорности в России похоже, еще долго не будет решена. Такое впечатление, что многие дяди и тети на ответственных постах действуют по принципу: "Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы есть не просило". К тому же немало еще и родителей, которые обращают своим чадам внимания ровно столько же, сколько и поношенным тапкам. Не случайно вместе с термином "беспризорность" одновременно появился и другой - "безнадзорность".

Ситуация стала настолько угрожающей, что в 1999 году принят федеральный закон "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений среди несовершеннолетних". Закон определил, что неблагополучными подростками занимаются органы социальной защиты населения. Но они оказались не готовы к подобному повороту событий, так же, как и органы здравоохранения и образования. И получилось, что на деле судьбы беспризорников волнуют лишь сотрудников органов внутренних дел, которые, однако, по тому же федеральному закону не имеют практически никаких формальных "прав" на несовершеннолетнего ребенка до тех пор, пока он не совершил какого-либо проступка. То есть сотрудники подразделений по борьбе с преступлениями среди несовершеннолетних могут доставить ребенка в РОВД, но не более чем на три часа. А дальше? А дальше подростка, если он беспризорный, нужно пристраивать в какое-либо учреждение или... отправлять обратно на улицу.

Вот свежий пример. Несколько дней назад начальник отдела по профилактике правонарушений несовершеннолетних Невинномысского УВД подполковник Людмила Ващенко привезла в Ставрополь подростка. История его проста и типична для многих нынешних беспризорников. Всей семьей жили они в одной из закавказских республик. Нестабильность, разруха и межнациональные конфликты заставили их уехать в Россию. До места назначения не доехали, застряв на Ставрополье. Отца-наркомана милиция посадила, а мать тут же бесследно исчезла. До Саши доходили слухи, что она где-то в Невинномысске, но он не видел ее много недель. Более того, не мог уверенно сказать и куда делся его младший брат. Парень бродяжничал, спал в картонных ящиках, пока не совершил кражу – есть-то хотелось. Задержали. Несколько месяцев просидел в следственном изоляторе. Но тут объявили амнистию для несовершеннолетних, его и выпустили. Так перед Сашей вновь встал вопрос, куда идти?

Во время очередного рейда его обнаружили сотрудники милиции. Поговорили, накормили. Пришло время решать судьбу Саши. По тому самому федеральному закону, по всем нормативным актам, должна была Людмила Ващенко раскрыть перед ним дверь на улицу и проститься... до очередного правонарушения. По закону, но не по совести. Привезла его в Ставрополь, сказав: не уеду, пока не определю его куда-нибудь, но на улицу не отправлю. И добилась-таки своего, определила. А вот куда, в подразделении несовершеннолетних мне не сказали. Сообщили только, что пристроили парня не совсем по закону, но зато в надежное и приличное место.

Сотрудники правоохранительных органов, работавшие с несовершеннолетними, помнят, как лет пять назад приемники-распределители после очередной реорганизации, еще недавно переполненные, вдруг начали пустовать. Если в учреждении оказывалось пять-семь детей, его сотрудники радовались, есть, мол, кем заниматься. В те годы всерьез обсуждался вопрос о сокращении штатной численности служащих и количества мест в приемниках-распределителях. К счастью, удалось доказать, что соцзащита не будет собирать бродяжек по улицам и днями и ночами напролет заниматься их размещением. Тогда приемники-распределители перепрофилировали в центры временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей. Иной статус – иные условия приема. И, увы, опять не в пользу беспризорников. Теперь в ЦВИНПы, а их на Ставропольский край всего два – в краевом центре и Минеральных Водах, позволялось определять лишь несовершеннолетних правонарушителей. Первое время, пока механизм не был отработан, сотрудники этих центров и милиция шли на нарушение нормативных актов. Потом бдительное око прокуратуры усмотрело в этом нарушение прав детей. Как же это, вопрошали они, на каком основании вместе с преступившими закон помещаются и невинные? А до того, что невинный отправлялся восвояси, то бишь на улицу, дела охранителям закона как бы не было. Это с одной стороны. С другой – отправиться беспризорному в ЦВИНП, где ребенку можно спать в чистой постели, получать питание и медицинское обслуживание, формально не позволял суд. Прежде направить туда бродяжку можно было по постановлению начальника ГОВД или РОВД. Теперь же срок наказания за правонарушение, а значит, и размещения в ЦВИНПе, выносят судебные органы. Пока судьи неохотно идут на это. А беспризорники так и говорят сотрудникам центров, когда настает время освобождения: "Выйду, стану воровать, чтобы опять попасть сюда". То есть закон сознательно толкает их на преступление. Не абсурдно ли? Увы, но это сегодняшняя реальность.

Практически никогда нет мест и в трех краевых социально-реабилитационных центрах для подростков. Они рассчитаны всего на 115 человек, а срок их реабилитации не ограничен. Некоторые дети проводят там по году и больше. Это значит, что вновь обнаруженным бродяжкам места освобождаются редко. Тем более что беспризорников до пяти лет все неохотнее принимают и больницы, хотя обязаны это делать.

К сожалению, пока не видно путей разрешения этих насущных проблем. Для чиновников почему-то главное посчитать детей, разработать новые программы и утвердить новые комитеты. Может быть, потому, что для аппаратчиков это понятнее и привычнее, чем общаться с оборванцами-гаврошами на улицах?

Тот самый беспризорник Саша, о котором шла речь выше, стоял в ожидании решения своей судьбы на улице и увидел модно одетых сверстников. Сопровождавшая сотрудница милиции заметила завистливый взгляд мальчишки.

– Не расстраивайся. Устроим тебя на работу, будешь хорошо трудиться, тоже себе купишь хорошие джинсы и кожаную куртку.

– А вы думаете, они работают? – Саша кивнул на подростков.

Женщина ответила честно:

– Думаю, что нет, но у них есть родители, которые одевают.

После этого 16-летний беспризорник Сашка, видавший виды бродяжка, прокормивший себя зимой, не замерзший на холодных улицах чужого города, не раз умевший постоять за себя, едва не расплакался.

...Больше всего на свете беспризорники хотят иметь семью и мечтают о тех же благах, что и все. При этом ненавидят обычных прохожих за то, что они не воспринимают их как полноценных граждан общества. Беспризорники не хуже взрослых знают свои права. Только когда мы научимся хотя бы защищать их?