06:45, 8 мая 2015 года

Жизнь после «смерти» солдата Великой Отечественной войны Николая Близнюка

Хорошо помню, как многие из тех, кто впервые знакомился с анкетой моего отца, удивлялись: каким образом не шибко грамотный кубанский хлопец, который в июне 1941 года был рядовым, вернее, курсантом Тамбовского пехотного училища, уже в 1944-м в звании подполковника командовал гвардейским пехотным полком. Ясно, что никакие личные заслуги, никакая отвага или полководческий талант не позволили бы совершить такой скачок в военной карьере (протекции у парня, выросшего в станице Холмской без отца в бедняцкой семье, разумеется, не было). Увы, решающую роль здесь сыграли массовые кадровые чистки в Красной армии в канун войны. Острая нехватка квалифицированных командиров стала одним из важных факторов тяжелых поражений нашей армии в начале войны. В 1941-м особенно часто гибли малоопытные младшие командиры, такие, как мой отец.

В пехотное военное училище отец поступил в 1940-м. В конце июня 1941-го состоялся досрочный выпуск. Всем курсантам присвоили звание младшего лейтенанта и сразу же отправили на фронт. Как чувствовал себя сельский парень в первые дни на передовой, я не знаю: отец был суров и немногословен, а приставать с расспросами я не решался. Знаю только, что уже в августе его ранили в бою где-то на Смоленском направлении. Месяц пролежал в госпитале, а когда вернулся в свою часть, ему сразу присвоили звание лейтенанта. Затем были жестокие бои на подступах к Ленинграду. В ноябре моей бабушке принесли бледно-розовый треугольник – одну из первых похоронок в станице Холмской. В извещении начальник штаба 357-го стрелкового полка, где служил отец, сообщал, что лейтенант Близнюк Николай Иванович геройски погиб в бою за социалистическую родину и похоронен в районе деревни Тортолово Ленинградской области. К счастью, через несколько дней принесли письмо отца, в котором он сообщал, что жив.

Как такое могло случиться, я, разумеется, выведал. Произошла типичная для первого года войны история. Отец повел взвод в атаку. На глазах трех десятков бойцов их молоденького лейтенанта скосила фашистская очередь. А когда выжившие возвращались назад, тела командира взвода не нашли. Потери в том бою были огромные, почти всех убитых красноармейцев хоронили в наспех выкопанных братских могилах. Вот бойцы и доложили в штаб: лейтенант Близнюк убит и похоронен. На самом же деле отца подобрали санитары из соседней воинской части. Почти месяц он был без сознания, поэтому не мог сказать, кто он и из какого подразделения. Когда очнулся, когда раненого вернули в его часть, похоронка уже ушла полевой почтой в станицу Холмскую. А ей вдогонку отправилось записка отца: жив, мол.

Когда после этого ранения лейтенант Близнюк вернулся в строй, ему сразу присвоили звание капитана. Затем были еще два тяжелых ранения. И после каждого досрочное воинское звание. Офицер, проведший год-два на передовой, считался уже опытным командиром. А поскольку таких командиров в живых оставалось мало, то их быстро продвигали по службе. Отца в начале 1944-го поставили командиром батальона. К тому времени у него уже были ордена Красного Знамени, Отечественной войны первой и второй степени, Богдана Хмельницкого. А в июне 1944-го подполковник Близнюк Николай Иванович получил благодарность Верховного главнокомандующего маршала Сталина за «отличные боевые действия» при освобождении города и узловой станции Бобруйск.

С трудом, но я все-таки узнал, что в этих боях отец едва-едва не простился с жизнью. Его батальон выбил немцев и первым захватил станцию. Фашисты очень дорожили Бобруйском и бросили все свои силы в контратаку. Взяли станцию «в клещи» и с трех сторон, как в тире, расстреливали батальон отца. Шансов вырваться из окружения ни у бойцов, ни у их командира не было. Но не зря говорят: «Кого однажды ошибочно похоронили, тот будет долго жить». Какое-то время бойцы батальона отчаянно отбивались, а затем подоспело подкрепление, и операция по освобождению города и станции Бобруйск была успешно завершена.

Командование оценило то, с каким упорством батальон подполковника Близнюка удерживал станцию. И вскоре отец уже командовал гвардейским полком. С ним он прошел всю Европу. В Берлине не был, но на Эльбе американцев встречал. Я в детстве часто играл наручными американскими часами – подарком союзника советскому офицеру.

Сразу после войны, когда началась массовая демобилизация, отцу предложили поступить в военную академию. Но он понимал, что с его запасом знаний учиться в академии будет сложно. Да и военной службой за четыре года был сыт по горло. Написал рапорт. На гражданке заочно окончил сельхозинститут, высшую партийную школу. Был секретарем райкома партии, председателем колхоза, директором консервного завода…

Но всегда мечтал о пенсии: «Вот выйду на пенсию, сынок, и тогда мы с тобой…». Увы, не дожил.

«Жизнь после «смерти»»
Газета «Ставропольская правда»
8 мая 2015 года