Поэтический форум

Деревни наши песнями богаты

Валентина Нарыжная

Ах, рябина…

Ах, рябина, рябина, ты так рано созрела.

Я любовь потеряла и найти не сумела.

Я ходила по полю, колесила по свету

И просила я долю, а любви-то все нету.

Ах, рябина, рябина, как мороз тебя любит!

И всю зиму ласкает, и под снегом голубит.

Оттого ты пылаешь, не страшна тебе вьюга.

Ну а я замерзаю без любимого друга.

Ах, рябина, рябина, как мне жить, я не знаю –

Словно дикая верба, на ветру я сгораю.

Дай, рябина, укрыться под твоими ветвями –

Боль утихнет на сердце... Боль проходитс годами...

Ах, рябина, рябина, ты так рано созрела.

Я любовь потеряла, а найти не сумела.

Но пылают рассветы, я иду к ним навстречу.

Подскажи мне, рябина, где любимого встречу.

В деревне

Давно деревня стала мне судьбой,

И вот иду по ней я неторопко.

От поля веет жаркой молотьбой,

И тянет к речке узенькая тропка.

Друг к другу хатки жмутся на виду,

И кажется, душа в них нараспашку.

Разделят здесь на всех одну беду

И поровну разделят «горькой» фляжку.

Устав ходьбою мерять жаркий день,

Среди дерев, что опустили кроны,

Присела на завалинке я в тень

У русской хаты, где живут иконы.

И женщина мне вынесла воды,

Потом и в хату позвала учтиво.

Не отказав, зашла. Она на «ты»:

– Куда идешь? – и встала молчаливо.

Ответила: – Дорога далека,

Хожу по селам, собираю песни...

Она сказала: – Песня, как река,

И мы их с мужем часто пели вместе.

– И где же муж? – спросила. – Где семья?

Она уныло: – Помер муж от горя,

Когда погибли наши сыновья –

Старшой, Василий, и меньшой наш, Боря...

Потом раскрыла старенький альбом:

– Семья моя теперь вот тут, в альбоме...

Бессильно сев напротив за столом,

Добавила: – Как пусто стало в доме.

И повела неспешный свой рассказ,

Потом еду поставила:  – Помянем...

Пятнадцать нынче минуло как раз,

Как старший сын убитым был в Афгане.

А младшему сегодня ровно пять,

И я не знаю, где его могила.

Устала я начальникам писать

И чувствую: уходят мои силы...

Мой младший сын убитым был в Чечне...

Должно быть, чем-то прогневили Бога?!

А я, увидев сумерки в окне,

Вдруг поняла: мне дальше нет дороги!

– Переночуй, – сказала тихо мать. –

А завтра я сведу тебя по хатам...

Здесь песен можно много написать –

Деревни наши песнями богаты...

Чья-то мать…

Чья-то мать стоит у обелиска,

Голову склонила низко-низко,

Краешкам платка слезу смахнула,

Положила на плиту тюльпаны,

Будто бы прикрыла сыну раны.

Развязала узелок неяркий –

Сыну привезла она подарки,

Чтоб спалось спокойно ее сыну,

Высыпала землю под рябину.

В землю эту зерна посадила,

Чтоб колосья пели над могилой.

А потом сидела до рассвета,

Скорбью поливая зерна эти.

И свершилось чудо на восходе:

Под рябиной появились всходы.

Знать, желанье матери сбылось –

Сердце сына ей отозвалось.

Дышу ветрами…

Дышу ветрами полевыми

И пью туманы на заре,

Петляю тропами родными

Меж травостоя в серебре.

О, благодать степного края!

Здесь есть чем чувства пробуждать

И верить в то, что Русь – святая,

И хлеб крестом благословлять.

И брать его с собой в дорогу,

И в борозду из века в век

Бросать зерно, молиться Богу

И славить имя Че-ло-век.

Кричит воронье

           Кто знает, как тихо в доме,

           Куда не вернулся сын.

                               А. Ахматова.

Ой, кричит воронье, ой, кричит –

Над землею нависло горюшко.

Кто кого нынче будет бить,

Окровавлено чье будет полюшко?

Ой, упала головушка с плеч.

Кровь течет, как вода по камушкам.

Не умеешь сынов беречь

Ты, Россия, Россия-матушка...

А сыны за тебя горой!

А сыны за свое Отечество...

Боже правый, спаси, укрой,

Защити от бед человечество.

Покарай виноватых всех...

Горе выпито до глоточка.

Ну а я возьму на душу грех –

Не пущу умирать сыночка.

Что земле, то и со мною

Елена Иванова

Поживем и увидим

Утро восстало, и Солнца державу

Дланью возносит над миром Восток.

К вечеру пальцы устало разжал он –

В огненный Солнце скатилось поток.

Замер, зверино принюхался Запад…

Кровью запахло. Прихлынула тень…

Чья загребает державу ту лапа –

Это покажет нам завтрашний день.

Спуталось все: предсказания ложны,

Знаки обманны старинных примет.

Сумрак ли в мире наступит тревожный?

Иль воспылает невиданный свет?

Что там замыслил верховный правитель?

Прочны ли обручи звездных орбит?

Все говорят: поживем и увидим.

Только бы взять нам на жительство вид.

У окна

У нее платочек «домиком»,

Терпеливо-скорбный взгляд.

И герань на подоконнике,

И глаза-оконца – в сад.

По кайме платок тот ситцевый

В синих-синих васильках.

А глаза-то ее выцвели

В стуже, зное, на ветрах.

Смотрит на небо… Нет лестницы,

Чтоб по ней – за облака.

И давно ее ровесницы

Там уже наверняка.

Лоскуток землицы смолоду

Сельсоветом был ей дан.

Сколько копано тут, полото,

А теперь стеной бурьян.

Нет погибели на злостное,

Тут семи не хватит жил.

А сыночки на погосте-то –

Дух сивушный задушил.

Мать и землю эту бросили,

Не воротятся домой…

Стебли – в рост ее – амброзии

Ей не выдернуть самой.

Ой ты ж горе безутешное,

Вором в душеньку не влазь!

Точно с дочерью, с черешнею

В мыслях грустных обнялась.

Лист кружится веретенцем ли,

Пролетит ли мотылек –

Все затворнице запомнится,

Ведь закат-то недалек…

Рецепт добра

При званиях, наградах и чинах,

Все занявши общественные ниши,

Мой визави, ты мечешься в мечтах

Подняться над людьми еще повыше.

А солнце над планетою встает,

Не заносясь! И просто это значит,

Что жизнь вершит в веках круговорот

И новый день благословенный начат.

В заботах приземленных день-деньской

Живу себе ни хорошо, ни плохо,

Но только в шум вливается людской

И сердца моего тележный грохот.

Ждут пахаря весенние поля,

Суля недаром золотые горы.

От века нам на всех одна Земля,

А на Руси немерено простора!

Что б вместе нам плечом к плечу пахать

И хлеб делить по совести – так нет же!

О, саранчи прожорливая рать,

Ты жизнь живую превращаешь в нежить!

Пускай кому-то кажется нелеп

Рецепт добра, его не позабудем:

Ты от того не ешь, мой брат, свой хлеб,

Что Бог отверг и что не нужно людям.

Что земле, то и со мною

Я травинке каждой внемлю.

Лучший отдых не в забаве.

Уцеплюсь за эту землю –

Грабли в руки! – как зубами.

Почву я перелопачу,

Распушу потом мотыгой.

Для земли я что-то значу,

Мне она – раскрытой книгой.

Со страниц ее зеленых,

И оранжевых, и белых

То шумят березы, клены,

То в молчанье оробелом

Непогода бьет их плетью,

Каждый ствол, пургой клейменный.

Только знают, что гореть им

По весне огнем зеленым.

Я иду своей тропою

Между небом и землею

С этой думою простою:

Что земле, то и со мною.

* * *

Я построила дом – заходи!

У огня моего посиди.

Мир тревогой и бурей объят,

Здесь покойно и тихо, мой брат.

Здесь лишь часики мерно стучат,

И луны заколдованный взгляд

Не смутит сновидений твоих.

Дом надежен, покоен и тих.

Пусть в окно порывается вихрь,

Духов зла уклоняет мой стих.

И жар-птица в камине моем

Озаренным трепещет крылом.

Пусть темно и беззвездно кругом,

Полон света, тепла этот дом,

Где ни крыши, ни стен, ни дверей –

Он в душе лишь бездомной моей.

Я ношу его всюду с собой –

Этот дом. Заходи, кто живой!

* * *

Ручей не молкнет говорливый,

Поют на зорьке петухи.

Плоды бессонницы счастливой –

Мои стихийные стихи.

Сама порой не понимала,

Коня попридержав в узде,

Что ночь-ведунья нашептала

На млечно-облачной воде.

А только шпоры дам Пегасу,

И ошибиться уж нельзя:

В мгновенье ока станет ясно,

Где топь болота, где стезя.

Лети, мой конь, по бездорожью,

На нюх надеясь, на авось!

Нам невозможное возможно,

Коль здесь родиться довелось!