Поэтический форум

Екатерина Полумискова

Фаталист

Кому судьба готовит смерть от пули,

Тому не быть поверженным клинком.

Кого в любви однажды обманули,

Того к венцу не привести силком.

Так думал он, легко в седло взлетая,

Навстречу ветру торопил коня.

А горизонта строчка золотая

Вытягивалась в линию огня.

Неуязвим! Не силой ли молитвы,

Не в искупленье ль девичьей слезы

Он невредимым выходил из битвы

И жил одним предчувствием грозы?

Но, словно пилигрим, томимый жаждой,

Святой источник зря искал во мгле.

Кто бросил вызов небесам однажды,

Уже не будет счастлив на земле.

Дуэль. И выстрел в воздух… Что ж так плохо?

Посланник смерти – пуля иль кинжал?

Он будто бы своим последним вздохом

Испытывать фортуну продолжал…

О, беспощадный век!

О, век жестокий!

Кто жаждал бури, тех судить не нам.

Как в ту грозу, мятежных молний строки

Раскалывают небо пополам.

И нет покоя…

И лучами славы

Прошиты грозовые облака.

И снова безутешно плачут травы

На молчаливых склонах Машука.

Домик М.Ю. Лермонтова в Пятигорске

Сад. Крыльцо. Камышовая крыша.

Темень в окнах – не видно ни зги.

Только в полночь как будто бы слышен

легкий скрип половиц и… шаги.

Словно поздней порой с вечеринки

возвратился опальный поэт,

проскользнул через двор по тропинке

и тихонько прошел в кабинет,

чтобы вновь над заветной тетрадкой

при свечах колдовать у окна

и беседовать с музой украдкой,

и писать до рассвета, без сна.

И пока темнота не растает,

будет снова метаться душа.

Он всю рукопись перелистает,

пожелтевшей бумагой шурша,

спешно примется за акварели

и стихом заболеет опять.

И уже ни враги, ни дуэли

не посмеют ему помешать…

Жизни отнятой, жаль, невозможно

отыграть по мгновеньям в ночи.

Оттого ли так бьется тревожно

вдохновенное пламя свечи?

Как в тумане, года промелькнули -

Мчится время своим чередом.

И стоит сиротою в июле

с камышовою крышею дом.

Накануне дуэли

(монолог М.Ю. Лермонтова)

Скажи, Монго, фортуною храним,

доколе на земле скитальцем буду -

опальный бард, печальный пилигрим,

царем гоним, но мил простому люду?

Готов я смерть принять.

Да где же та,

что в смертный час, меня любя, оплачет?

Иль ждет меня иная красота

и мир иной, где будет все иначе?

О, верный друг мой!

Беспробудным сном

мне жизнь моя казалась поначалу.

И сколько б я ни думал о былом,

мой парусник не находил причала!

А в эту ночь, пожалуй, не уснуть…

Дуэль – великий грех, не прегрешенье.

Я чувствую, что мой тернистый путь

неотвратимо близок к завершенью.

Я все яснее слышу голоса

далеких звезд. Иду на зов опять я.

В грозу меня оплачут небеса,

и мать-земля мне распахнет объятья.

Замешан век на войнах, на крови.

Жестокое пари со смертью в силе!

Возрадуются недруги мои

и пир устроят на моей могиле.

Но прежде пусть попразднуют друзья

в компании со мной, а не на тризне!

Пусть скажут, что бывал и весел я

в своей короткой и мятежной жизни.

Что каждый миг свой, как последний час,

и в дружбе, и в бою я прожил честно.

И я молю, чтобы к Вратам Небесным

меня умчал крылатый мой Пегас.

*****

Облака, степные кобылицы,

вновь уходят в бронзовый закат.

И слагают люди небылицы,

кто был прав тогда, кто виноват.

Кто нарушил правила дуэли?

Был ли выстрел в воздух или нет?

И какие призрачные цели

видел в этой смерти высший свет?

Только солнце, вспомнив об обете

сохранить и правду, и покой,

как немой единственный свидетель,

каждый день восходит над землей.

*****

Дуэль? Убийство? Недоразуменье?

Стеченье обстоятельств роковых -

И обернулось вечностью мгновенье…

Лишь только выстрел строчек огневых

Теперь остался навсегда за Вами.

Пророчествам былым наперекор

Стреляйте же без промаха словами!

Промчитесь над землей во весь опор

Верхом на скакуне своем крылатом,

А не листком, что бурей унесло,

Являя миру с грозовым раскатом

Поэта вековое ремесло.

Пусть будут эполеты в звездной пыли!

Презрев покой, и на пределе сил

Любите тех, кого недолюбили,

Прощая тех, кто Вас недолюбил.

И ангел Ваш иль демон тьмы и света,

Быть может, заслонит еще крылом

Уже другого дерзкого поэта,

Ведущего теперь дуэль со злом.

 

Геннадий Фатеев

Последние стихи

«Нет, не тебя так пылко я люблю», -

Писал поручик, возвратившись с бала.

Село Шотландка за окном дремало,

Лишь вспыхивали звезды, как салют.

А перед взором плыл Дианы грот

И вальс с кузиной, милый вальс прощанья.

«Не для меня красы твоей блистанье», -

Он по бумаге медленно ведет.

Катюша и прелестна, и свежа,

Им на балу – всеобщее вниманье.

«Люблю в тебе я прошлое страданье» -

Там, с Варенькой Лопухиной, душа.

А сам уже у жизни на краю,

Последний раз перо в руках поэта.

И он спешит закончить до рассвета:

«И молодость погибшую мою».

Последние стихи. Всей жизни боль.

Им ни дуэли не страшны, ни сплетни.

Нам всем бы так работать над собой,

Как будто каждый стих у нас – последний.

 

Дуб Лермонтова

В моих руках – кусок его коры

Весь в оспинках глубоких и морщинках.

С далекой исторической поры

Он дожил, сохранившись молодчиной.

Полтыщи лет был гордостью степей

И украшал собою эту местность.

Сражался с бурей и листвою пел.

И все ж его судьбой была безвестность.

Он тихо б умер, рухнув на ветру,

Когда б на помощь не явился случай.

Пришел к нему однажды поутру

Мятежный гений, молодой поручик.

И «патриарх» привел его в восторг.

И, размышляя над своей судьбою,

Поэт воспел всего один листок,

Что оторвался и умчался к морю.

Тот эпизод – мгновение, момент.

Но с той поры от славы не отбиться.

Весь белый свет почти две сотни лет

Ходил, чтоб великану поклониться.

Он рухнул, семь столетий перекрыв,

Могучий дуб, всему известный миру.

И растеклись, как будто перья крыл,

Его частицы в многие квартиры.

Они живут, наш украшая день,

Национальной гордости примета.

Дуб потому бессмертен для людей,

Что осиян он гением поэта.