Михаил Лермонтов и Лев Пушкин подружились на Кавказе

Лев Пушкин принадлежал к кругу друзей Лермонтова. Они познакомились на Водах летом 1837 года. Лев Сергеевич отправился добровольно на Кавказ в 1827 году и вступил юнкером в Нижегородский драгунский полк. Командир Николай Раевский (младший) взял юнкера к себе в адъютанты.

Лев Пушкин проявил себя бесстрашным офицером в персидской и турецкой кампаниях. Вскоре получил чин прапорщика, затем поручика. За штурм крепостей Карса, Ахалцыха и взятие Арзерума был награжден орденом св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», тем же орденом 3-й степени и орденом св. Владимира 4-й степени с бантом.

Лев Пушкин слыл храбрецом, его любили решительно все — и начальники, и подчиненные офицеры – сослуживцы, и разжалованные декабристы, среди которых было немало знакомых. Когда война закончилась, поручик Пушкин перевелся в Финляндский драгунский полк, участвовал в польской кампании и вышел в отставку. Однако вскоре решил вновь вернуться на военную службу.

20 декабря 1836 года из Ставрополя в Киев Лев Сергеевич писал сослуживцу М. Юзефовичу: «Вчера с кавалерией прибыл в Ставрополь, откуда буду послан в один из казацких (так в оригинале. – Прим. автора) линейных полков. Такова моя карьера...». Трагическую весть о гибели брата на дуэли с Дантесом Лев Пушкин узнал в мартовском походе на левом фланге кавказской линии в Чечне. В подавленном душевном состоянии он отправился подлечиться на Воды. 4 июля 1837 г. Лев Пушкин писал отцу из Пятигорска: «...На сердце у меня тяжело, и мысли в разброде. Командир нашего полка граф Стенбок предложил мне ехать вместе с ним на Воды, где мы уже два дня...».

Михаил Лермонтов, переведенный на Кавказ за стихотворение «Смерть поэта», провел на Водах, так же как и Лев Пушкин, все лето. 31 мая поэт писал М. Лопухиной из Пятигорска: «Я теперь на водах, пью и принимаю ванны, словом, веду жизнь настоящей утки... У меня здесь очень хорошая квартира; по утрам вижу из окна всю цепь снежных гор и Эльбрус...».

Безусловно, Михаил Юрьевич нашел в младшем Пушкине прекрасного собеседника, знатока литературы, тем более что Лев Сергеевич писал сам неплохие стихи. Их тянуло друг к другу. Общение друзей было продолжено в 1840 году. Михаила Юрьевича вторично перевели на Кавказ за дуэль с сыном французского посла Эрнестом де Барантом. В июне был сформирован экспедиционный отряд генерал-лейтенанта А. Галафеева. Лермонтова прикомандировали от Тенгинского пехотного полка, а Льва Пушкина от Гребенского казачьего. Крепость Грозная была главным пунктом, откуда производились экспозиции отдельными летучими отрядами в горы. В военном лагере под крепостью поручик Лермонтов встретился с капитаном Львом Пушкиным.

Дмитрий Пален, барон, сослуживец, привел в своих воспоминаниях интересный случай из совместной лагерной жизни офицеров: «Однажды вечером, во время стоянки, Михаил Юрьевич предложил некоторым лицам в отряде: Льву Пушкину, Глебову, Палену, Сергею Долгорукову... и другим пойти поужинать за черту лагеря. Это было небезопасно и, собственно, запрещалось. Неприятель охотно выслеживал неосторожно удалявшихся от лагеря и либо убивал, либо увлекал в плен. Компания взяла с собой нескольких денщиков, несших запасы, и расположилась в ложбинке за холмом. Лермонтов, руководивший всем, уверял, что, наперед избрав место, выставил для предосторожности часовых, и указывал на одного казака, фигура коего виднелась сквозь вечерний туман в некотором отдалении. С предосторожностями был разведен огонь, причем особенно старались сделать его незаметным со стороны лагеря. Небольшая группа людей пила и ела, беседуя о происшествиях последних дней и возможности нападения со стороны горцев. Лев Пушкин и Лермонтов сыпали остротами и комическими рассказами...

Особенно весел и в ударе был Лермонтов. От выходок его катались со смеху, забывая всякую осторожность. На этот раз все обошлось благополучно. Под утро, возвращаясь в лагерь, Лермонтов признался, что видневшийся часовой был не что иное, как поставленное им наскоро сделанное чучело, прикрытое шапкой и старой буркой».

11 июля Лермонтов и Пушкин участвовали в кровопролитном сражении у речки Валерик. После кратковременного отдыха на Водах в августе друзья приняли участие в осенней экспедиции. До середины ноября были в походах, полных всяких неожиданностей, в Северном Дагестане и Чечне. Смерть подстерегала смельчаков из-за завалов в узких лесных просеках, на открытых полянах и в глухих ущельях. Экспедиция закончилась, и они возвратились живыми и здоровыми в Ставрополь на зимние квартиры.

14 января 1841 года Лермонтову выдали отпускной билет на два месяца. Лев Пушкин проводил друга до Северной заставы, где у родника «Кипучего» (сегодня — родник Преподобного Серафима Саровского) они обнялись на прощание. Михаил Юрьевич поспешил в Северную столицу для свидания с бабушкой. В Петербурге поэт рассчитывал получить отставку и полностью посвятить себя литературной деятельности.

Надежды его не оправдались, ему было велено вернуться на Кавказ. Из Северной столицы Лермонтов уезжал с тяжелым чувством. Состояние неопределенности вызывало нежелание ехать в полк, в Темир-Хан-Шуру. Неизвестно, как сложилась бы судьба Михаила Юрьевича, попади он в полк, однако новой встречи с Дагестаном удалось избежать. Из Георгиевска поэт повернул на Пятигорск.

Так Лев Пушкин оказался в ближайшем окружении Лермонтова и летом 1841 года. 8 июля Михаил Юрьевич и Лев Сергеевич были в числе устроителей памятного бала в гроте Дианы, возле Николаевских ванн. Танцевали до утра. По воспоминаниям Эмилии Шан-Гирей, «...разошлись по домам лишь с восходом солнца в сопровождении музыки».

Вне танцев любимым занятием считались карты. Лермонтову приписывается устный экспромт во время карточной игры:

В игре, как лев, силен

Наш Пушкин Лев,

Бьет короля бубен,

Бьет даму треф...

Последние дни Лермонтов проводил в Железноводске. 15 июля к нему из Пятигорска приехала кузина Екатерина Быховец со своей теткой в сопровождении юнкера К. Бенкендорфа, М. Дмитровского и Л. Пушкина. О предстоящей в этот день дуэли Лев Сергеевич не знал, а при известии о кончине с грустью изрек: «Эта дуэль никогда бы состояться не могла, если бы секунданты были не мальчики».

Лев Пушкин снял с руки убитого Лермонтова на память перчатку, которую показывал потом в Одессе своим гостям. Последнее десятилетие своей жизни Лев Сергеевич провел в приморском городе, где служил в портовой таможне, имея чин надворного советника.

Льва Пушкина не стало в июне 1852 года.