Петр Петрушин в годы ВОВ прошел и хлябь, и ад

Среди богатств, которыми природа щедро одаривает человека, есть дар, драгоценнее которого, по-моему, нет. Это дар прочной памяти… Помните Давида Самойлова:

Но в памяти моей такая скрыта мощь,

Что возвращает образы и множит…

Для журналиста безотказным, повседневным помощником служат его записные книжки. Они-то, думаю, и помогли Петру Анисимовичу взяться за книгу, в которой главными, безусловно, стали эпизоды его фронтовой жизни. Эту книгу он назвал «Искры памяти». У хорошей, доброй, честной книги есть особое свойство: едва переворачиваешь последнюю страницу, как возникает неудержимая потребность поделиться с другими тем, что сам узнал и пережил во время чтения. А все потому, что Петра Анисимовича природа наделила беспокойным любопытством, влечением к людям, неутомимой заинтересованностью в чужой судьбе.

О его воинских заслугах мы, коллеги, тогда ничего не знали! Свои ордена и медали он никогда не надевал. Такой вот скромнейший человек. При этом очень принципиальный как в работе, так и во взаимоотношениях. Когда ему приходилось делать обзоры передач за неделю – такая практика существовала в те годы на краевом радио, – он всегда критически, но, подчеркиваю, очень доброжелательно это делал. Никаких обид никто на него не таил. Молодым журналистам помогал советами. Помню, в начале 60-х годов прошлого века проходил суд над изменниками Родины, они скрывались от возмездия почти 20 лет. Мне поручили сделать репортаж о процессе. Я записал на магнитофон вопросы судьи, свидетельские показания, ответы подсудимых, получилось много, длинно, часа на два. Придя в радиокомитет, я все это, конечно, расшифровал (прослушал и записал на бумаге. – Ред.) и показал главному редактору. Он прочел и говорит: «Знаешь, попроси Петрушина сократить, чтобы осталось не больше 10 минут». Пошел к Петрушину, тот посмотрел и спрашивает: «А что лично тебе больше всего запомнилось?». Я отвечаю: «Когда шел допрос, судья обратился к одной свидетельнице, цыганке, узнает ли она кого-нибудь из тех, кто сидит на скамье. Она как закричит: «Да! Да! Это вот тот, который справа, это он у меня серьги выдернул из ушей, до сих пор шрамы остались!». И тогда Петр Анисимович говорит: «Вот это в репортаже обязательно оставь».

В своих передачах он всегда глубоко вникал в тему, причем делал это эмоционально, искренне, без фальши. Однажды я спросил его: «Как вам удается разговорить, раскрепостить собеседника? Он, словно на исповеди, все вам рассказывает». Петр Анисимович ответил серьезно и просто: «Надо доверять человеку, без настоящей заинтересованности в его судьбе нет журналистики».

Петр Анисимович родился в 1922 году. В 1940-м был направлен в Томское артиллерийское училище, которое окончил в августе 1941-го, – и на фронт. Командовал батареей, артдивизионом. В своей книге он почти ничего не пишет о себе, а больше о сослуживцах. И в этом, повторюсь, его человеческая скромность. Во время отражения непрерывных вражеских атак на Курской дуге, продолжавшихся около четырех часов, артподразделение, которым командовал Петр Петрушин, уничтожило около 20 танков противника. И вскоре командующий артиллерией 17-го Гвардейского корпуса представил П. Петрушина к ордену. Петр Анисимович не скрывает, что гордится 8-й Краснознаменной ордена Суворова дивизией и родным 62-м артиллерийским полком, в котором командовал первым дивизионом. Был дважды ранен, контужен. Начинал войну лейтенантом, а закончил майором. И это в 22 года!

Ему пришлось воевать в Западной Украине, Венгрии, Польше. А закончил войну в Чехословакии. При этом хочу напомнить горькую статистику: лишь трое из ста ушедших на войну ребят 1921-1924 годов рождения остались живы. Поколение Петра Петрушина…

Петру Анисимовичу довелось брать интервью у многих известных людей: космонавта Быковского, известного лермонтоведа Ираклия Андроникова, не раз доводилось встречаться и с первыми лицами края, в том числе Кулаковым и Горбачевым.

А еще в книге Петра Анисимовича Петрушина немало стихов. Оказывается, работая на радио, он их писал в свободное время, но никто из нас этого опять-таки не знал. Приведу одно стихотворение, которое он назвал «Чтит народ».

Хоть красной нет теперь державы,

У нас никто не отберет

Великий праздник ратной славы,

Поскольку чтит его народ.

 

А он прошел и хлябь, и ад,

Войну, разруху, перестройки,

Пиар партийных баррикад,

Но, как и прежде, сильный, стойкий.

 

Хотя и он уже не тот,

А говоря совсем уж строго,

В колоннах строем не идет,

Вождя не величает Богом.

 

И хорошо: другой настрой,

Но помнит о войне, как прежде.

И значит, порох наш сухой,

А в сердце место есть надежде.