Почему водители маршруток позволяют себе хамство?

Буквально на днях с подобным явлением, в который раз, столкнулся, когда далеко не поздним вечером сел в «газельку» 14-го маршрута. Спиной к водителю. Через пару остановок почувствовал, что подмерзаю. В спину явно дуло. Когда уловил запах дыма, понял, что водитель решил перекурить (как говорится, не отходя от кассы). Сделал ему замечание. Что тут началось! Водитель просто в мгновение ока закипел как тульский самовар. Стал явно нервничать. Машина то резко рванула с места, то судорожно тормознула. Беспокойство пассажиров нарастало. Масла в огонь подливать не хотелось, а потому разговор с водителем продолжать не счел нужным. Может быть, и зря.

Когда вышел на нужной мне остановке, раздался откровенный грубый мат размером в три этажа. Правда, не в мой адрес. Бабушка лет семидесяти, выходившая следом за мной, явно замешкалась. Причиной тому были две неподъемные сумки. Только успел помочь старушке выйти, как дверь маршрутки захлопнулась, и машина в мгновение ока «растворилась» в туманной дымке. Жаль, что в темноте не успел рассмотреть ее номер.

Бабушка тем временем запричитала. Мол, как же так, во внуки годится, а обматерил как девчонку. Честно говоря, мне было очень неловко перед ней. На душе прескверно. На память пришел другой эпизод, свидетелем которого я также был. Во время очередной командировки довелось присутствовать на утреннем разводе в одной из воинских частей. Уж как распекал подчиненных командир, какие только непечатные слова не вылетали из его уст! Когда я после сказал ему об этом, офицер даже не смутился: «Мы же не кисейные барышни. В армии служим, что тут сантименты разводить».

Не хотелось напоминать взрослому человеку и командиру об элементарной внутренней культуре. Да, трудностей в армии хоть отбавляй. Но нет и не может быть никакого оправдания хамству. Черное слово, как грязная муха на чистой скатерти: ползает, липнет, пачкает! Пусть даже словесная эта зараза не угрожает жизни и здоровью людей. Зато какой вред приносит духовному самочувствию, как оскорбляет человеческое достоинство и омрачает настроение. Когда рядом некая небритая личность с мутными глазами, а то и интеллигент по виду изъясняется на том чудовищном уличном языке, который деликатно называют нецензурным, толпа чаще всего безмолвствует. С брезгливым осуждением отводит глаза. А ведь не редкость, когда матерятся не только женщины, но и дети. Какая-то повальная мода пошла. И больно за такое обращение с русским языком и русской культурой.

Когда-то молодой Маяковский писал: «Улица корчится безъязыкая, ей нечем кричать и разговаривать…». Но и по сей день тот, кому «нечем разговаривать», берет на вооружение «заборное слово». Мало-помалу у иного привычка к матерщине настолько укореняется, что она слетает с губ почти автоматически, ничуть его не шокируя. А дурная привычка, известно, прилипчива, как вирус. Не отсюда ли склонность к сквернословию без повода и причины?

Наши дети – откуда у них это? Одних научат в детском саду, других – школа, улица. У некоторых такие семьи, что о воспитании, личном примере речи не идет. В связи с этим вспоминаю лейтенантские годы и свою бывшую пожилую соседку по мурманской квартире Сусанну Ивановну, истинную интеллигентку, фронтовичку, пережившую блокаду Ленинграда. Она не раз говорила: «В молодости нам выпало вместо модных туфель носить кирзовые сапоги и шинели. Но мы благодарны бойцам и офицерам, которые не позволяли себе скверного слова в присутствии женщин…». Дух рыцарства жил в окопах! Удивительно и радостно, что и сейчас седые ветераны поднимают свой голос в защиту чести и достоинства великого русского языка.

Или другой пример из книги Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Н. Бирюкова «Трудная наука побеждать»: «Конечно, эмоции – обязательная принадлежность человеческого характера. Но позволить им взять верх над разумом – значит обречь дело на неудачу… Что бы там ни случилось, как бы тебя лично ни обидели, сам ты не имеешь права поддаваться чувствам. Схорони обиду и продолжай выполнять свой долг с холодным рассудком. Если не умеешь руководить собственными чувствами, как же ты будешь руководить сотнями или тысячами бойцов?».

К слову, когда я служил, то всегда испытывал чувство неловкости за женщин военно-служащих, вынужденных терпеть хамство старших начальников, а порой и выслушивать из их уст трехэтажный мат-перемат. Благо, что некоторые из начальников успевали проявить прямо-таки отеческую заботу о подчиненных женщинах и рекомендовали им во время произнесения «ядреных» слов… закрыть уши. Комментарии, как говорят, здесь излишни.

Было бы, впрочем, наивным полагать, что покончить со сквернословием удастся этаким кавалерийским наскоком. Мерами наказания можно (и нужно) призвать к порядку нарушителей общественной дисциплины и закона. Но это не все. Потребуются терпение, настойчивость, усилия всех сограждан. Вместе нам будет не только легче бороться с черными словами, но и с их последствиями в виде нервных расстройств и стрессов.