Ветерану судебной системы Ставрополья Марии Карановой исполнилось 90 лет

Со времен Великой Отечественной войны к нам пришло образное выражение наивысшей надежности человека: «С ним можно идти в разведку». К Марии Алексеевне оно применимо в полной мере.

…Едва известие о нападении фашистов на Советский Союз докатилось до села Томузловского, как 19-летняя Маша Каранова переступила порог военкомата и потребовала, чтобы ее записали в Красную армию. Решительность высокой, статной девушки произвела впечатление. Ее заявление удовлетворили, тем более что поступил циркуляр: в войсках не хватает радистов.

Два месяца в Тбилиси Мария по 12 часов в день выстукивала азбуку Морзе, штудировала устройство радиостанции. В числе лучших выпускников курсов связистов ее направили в штаб Южного фронта. Но дорога оказалась опасной. На станции Лихая вдоль стоявшего на запасном пути воинского эшелона пролетел самолет. Все уже стали успокаиваться, когда он развернулся, снизился – и давай сыпать бомбы, расстреливать из пулемета выбегавших из вагонов людей. Мария с подругой сидели обнявшись у распахнутой двери вагона-«теплушки». С другой стороны вагона двери были наглухо закрыты. Рядом с ними и взорвалась бомба. Взрывной волной выбило двери и выбросило девушек из вагона. Обе потеряли сознание, но и на земле лежали обнявшись. Очнулись от того, что кто-то тряс их, приговаривая: «Да они живые, живые!». Когда Мария открыла глаза и встала, то увидела страшную картину: более ста убитых и раненых военнослужащих, в том числе и ее товарищей по школе связистов. В штабе, куда доставили контуженую Каранову, решили, что эта девушка подходит для выполнения особо важных заданий. Вскоре Мария оказалась в школе агентурной разведки, что находилась в лесу неподалеку от станции Миллерово. За три месяца освоила переносную рацию «Север», вызубрила шифры, научилась прыгать с парашютом, узнала, как различать типы подразделений фашистских войск, звания офицеров и многое-многое другое, что должен знать разведчик.

Выпускницу Каранову распределили в разведотдел 9-й армии. Между тем фашисты уже разворачивали наступление на Северный Кавказ. И вот после досконального инструктажа Марии вручили рацию, посадили в самолет. Рядом были другие агенты. Никто не знал ни имен друг друга, ни места, куда каждому необходимо прибыть и там следить за передвижениями фашистских войск, – только пароли и шифры. Один за другим по команде офицера разведчики прыгали с парашютом в черноту ночи. Трижды Марию Каранову в качестве радиста разведгруппы забрасывали в тыл врага самолетом. Каждое приземление могло стать последним, стоило фашистам заметить в небе купол парашюта.

Но самой памятной стала «сухопутная» заброска в июне 42-го в окрестности донбасского городка Красный Лиман. С двумя небольшими, но увесистыми сумками, в одной из которых была рация, в другой – анодная батарея к ней, а также граната, чтобы в случае провала подорвать рацию, и пистолет, чтобы застрелиться, Мария добралась до села Поповка. Там нашла Кузьмича – местного жителя, которого оставили в селе со спецзаданием – помогать нашим разведчикам. И хотя в Поповке еще были красноармейцы, Мария и Кузьмич действовали с оглядкой – знали, что не сегодня завтра село займут фашисты.

72-летний Кузьмич сказал соседям, что к нему из Симферополя приехала внучка. Рацию Мария спрятала в подвале саманной летней кухоньки. На люк лаза Мария с Кузьмичом набросали досок, поставили кадку с отрубями.

Когда красноармейцы отступили за реку и Поповку заняли фашисты, пришло время действовать разведчикам. Чтобы определить численность и вооружение врага, необходимо было пройти через все село. Кузьмича в Поповке знали, а Маша, чтобы не привлекать внимание, оделась замарашкой, измазала сажей лицо. Тем не менее патруль их остановил. Кузьмич убедительно рассказал: мол, они с внучкой идут к родственнице за молоком. И вправду, на той улице жила родственница Кузьмича, и у нее была корова. Немцы дождались-таки, пока старик с девушкой выйдут со двора. Убедившись, что в бидончике молоко, Кузьмича и Марию отпустили. Молоко, разумеется, фрицы выпили сами, бидончик швырнули на землю. Но разведчики были рады-радешеньки: первое задание выполнили.

Пока Кузьмич демонстративно хлопотал во дворе, Мария проскользнула в летнюю кухоньку и отправила радиограмму: сообщила, сколько в селе танков, пушек, солдат. В условленное время снова вышла на связь. С трудом сквозь помехи разобрала предупреждение: высылаем бомбардировщики, будьте осторожны. Маша оправила Кузьмича к реке за селом посмотреть, как охраняется мост. Когда во дворе разорвалась бомба, осколок размером со спичечный коробок пробил дверь, лопатку Марии и застрял в плече. Обливаясь кровью, она схоронилась в огороде, в канаве. После бомбежки во двор заглянула соседка: посмотреть, жив ли Кузьмич. Маша ее окликнула, попросила перевязать. А потом открылась: попросила принести спрятанную рацию, расспросила дорогу на другой берег лимана, где наши еще держали оборону. Пока у фашистов продолжалась суматоха, Мария камышами из последних сил добралась до позиций красноармейцев и в первом же окопе потеряла сознание. Политрук, увидев у девушки в штатском секретную армейскую радиостанцию, доложил в особый отдел. Мария очнулась от того, что ее трясли два офицера из развед-отдела 9-й армии: «Это же наша Мария!». Они перенесли Каранову в армейский «козлик», повезли в штаб. И тут фашисты нанесли ответный бомбовый удар. Бомбы падали впереди, сзади машины. Казалось, пилоты специально целились в одинокий автомобиль на дороге. Офицеры выпрыгнули из машины, залегли в кювете, но у тяжелораненой Марии не было сил двигаться – только сжалась в комочек на заднем сиденье. Она уже простилась с жизнью, как вдруг вокруг стихло. Осколки изрешетили машину, а у Марии – ни новой раны, ни контузии.

После госпиталя радистку Каранову вновь и вновь отправляли в тыл врага. Последнее задание получила в конце ноября 43-го. Мария с группой разведчиков уже возвращалась через линию фронта, когда фашисты их засекли и накрыли таким плотным огнем, что невозможно было шевельнуться. Несколько часов разведчики неподвижно пролежали в снегу. Мария была в сапогах – обморозила ноги так, что до сих пор они как ватные. А тут еще рядом с ней разорвалась минометная мина – кусок заледеневшей земли угодил в лицо Марии, едва не выбив левый глаз. Разведчики все же вытащили девушку из-под огня. Но в госпитале, куда доставили израненную, обмороженную, почти ослепшую на один глаз разведчицу, врачи были непреклонны: отвоевалась дивчина, подлежит комиссованию.

Когда кавалер орденов «Красная звезда» и Отечественной войны I степени Мария Каранова вернулась на родину, ее пригласили в райком партии, объяснили, что на Ставрополье позарез нужны судьи, и предложили пройти трехмесячные юридические курсы в краевом центре. Мария справилась и с этим заданием, освоила программу.

В Буденновском районном суде народный судья Каранова, несмотря на молодость, быстро завоевала непререкаемый авторитет. Поэтому, когда потребовалось усилить кадры суда соседнего Александровского района, решение вышестоящего руководства было однозначно: направить Каранову. И на новом месте фронтовая закалка помогла Марии Алексеевне снискать славу строгого, но справедливого стража закона. Два срока отработала Каранова в селе Александровском. Одновременно закончила Ростовскую трехгодичную заочную юридическую школу, а в 58-м получила диплом Всесоюзного заочного юридического института. Затем ее, дипломированного юриста, вновь перевели в Буденновск, но теперь уже председателем суда.

Закончила свою трудовую деятельность бывшая фронтовая разведчица в середине 70-х. Ушла в отставку с должности судьи Ессентукского народного суда. Но и на заслуженном отдыхе Мария Алексеевна не теряла связи с коллегами, выступала на собраниях в честь Дня Победы, делилась опытом. Да и сотрудники судебной системы не забывали ветерана. В прошлом году Марии Алексеевне вручили медаль Судебного департамента при Верховном суде РФ «За безупречную службу».

26 марта, в 90-й день рождения Марии Алексеевны Карановой, председатель Ессентукского суда вручил ей Почетную грамоту Судебного департамента при Верховном суде РФ и передал самые добрые пожелания от сотрудников судебной системы Ставрополья.