Стала известна судьба советских военнопленных из Ставропольского края

Только за последние несколько месяцев обнаружились «следы» десятков земляков, погибших в плену или на фронте. А совсем недавно мы получили сведения о судьбе нескольких жителей Левокумского района, где до сих пор насчитываются десятки пропавших без вести…

Обнаружились очень неожиданные факты. Например, о Николае Федотове из села Величаевского не упоминалось даже в Книге Памяти Ставропольского края. Не знали ничего о его судьбе ни дети, ни внуки, только кропотливая работа в многочисленных архивах дала результат: боец, отважно воевавший на Дону, попал в плен, там потом и погиб в январе 43-го. Есть и дата, и место захоронения. Для родных это было событием, правнук бойца, ныне проживающий в Санкт-Петербурге, пишет: «Низкий поклон за вашу работу. Я счастлив, что получил информацию о своем прадеде, фамилию которого ношу с гордостью. Теперь обо всем смогу рассказать и своим детям. Ведь, по сути, те, кто воевал, стали творцами судьбы нашей Родины, наших судеб. Мы помним о них, скорбим и любим».

Николаю Рубанову, жителю села Левокумского, известие об отце пришло в день 75-летия: сведений о нем до сих пор найти родным тоже не удавалось. И только теперь неожиданно обнаружилось, что погиб красноармеец в плену 9 декабря 1941 года.

Василия Ивановича Бережного из Величаевского тоже долго мучила неизвестность, ведь в соответствии с краевой Книгой Памяти его отец Иван Максимович, как и многие односельчане, пропал без вести. Новость о том, что погиб он в плену в январе 43-го, у взрослого мужчины вызвала горькие слезы, он не смог говорить по телефону...

Все эти годы родные так же безуспешно пытались что-либо узнать об Иване Шишкове: о нем тоже пришло сообщение из Москвы. Достоверно установлено, что погиб боец в районе сел Нариман и Ивановка (ныне Волгоградская область) в сентябре 1942 года: бойцы и командиры 118 укрепительного района стояли там насмерть с 31 августа по 3 сентября 1942 года, сдерживая натиск врага. В этом списке погибших немало уроженцев Орджоникидзевского (Ставропольского) края…

Всякий раз, сообщая родным такие новости, испытываешь невероятное волнение, ведь за каждым именем без вести пропавшего бойца – своя история, боль и горе семьи.

Никогда не забуду мое знакомство с семьей Трошиных из села Величаевского. Как только появилась новая информация из Москвы, в телефонном справочнике я отыскала нужную фамилию и набрала номер. Когда в трубке послышался женский голос, с осторожностью спросила:

- Был ли у вас в роду Федор Васильевич Трошин?

- Так ведь это брат родной, - ответила Александра Васильевна.

Какое-то время женщина пыталась справиться с нахлынувшими чувствами и воспоминаниями, а потом мы долго и обстоятельно обо всем говорили. Все эти годы о ее брате не было ни одной весточки, и только теперь выяснилось, что погиб он в плену 12 февраля 1942 года. Удивительно, но факт: сведения отыскались за несколько дней до даты его гибели, так что новость для родных была просто ошеломляющей - 12 февраля они впервые поминали бойца за большим семейным столом. Пришли родные, знакомые, соседи, среди которых еще живы те, кто Федора хорошо помнит.

Когда я встретилась с Александрой Васильевной у нее дома, она удовлетворенно заметила:

- Ну, теперь душа его успокоится, да и нам легче стало – думаем памятник рядом с могилой мамы поставить…

В жизни этой женщины, ее семьи война оставила глубокий след: Александре в пятнадцать лет пришлось испытать и горечь утраты, и непосильный труд, и нестерпимый голод. Всего у Трошиных было четверо детей – две дочери и два сына: Федор - самый старший. В 39-м, когда его призвали в армию, жена Анна и двое ребятишек остались в родительском доме.

- Провожали мы его весело, шумно, даже не догадываясь, что видим последний раз, - говорит Александра Васильевна, поглаживая ладонью единственную фотографию брата, присланную со службы. – Отправили его на границу: отец все письма читал нам вслух, а они с каждым разом становились тревожнее…

Мужа сестры Веры забрали на фронт с первых же дней войны, и она тоже с маленьким сыном осталась в родительском гнездышке. А вскоре одна за другой в этот дом пришли беды. Сначала Трошины получили извещение о том, что Федор пропал без вести: его жена не перенесла жестокого удара судьбы - заболела и умерла.

- Так двух моих племянников война осиротила сразу, - горестно вздыхая, продолжает листать старый семейный альбом Александра Васильевна.

Перед приходом немцев в село глава семьи Василий Трошин получил задание эвакуировать колхозный скот и технику в Калмыкию. Там он тяжело заболел и умер. Вскоре в село пришли немцы.

- Они забирали у людей молоко, яйца... Домашнюю птицу оккупанты убивали прямо на улице. Когда начиналась стрельба по селу, мы вчетвером - я, сестра, младший брат и мама - хватали малышей на руки и бежали прятаться в погреб, - рассказывает моя собеседница, вглядываясь в лица родных на пожелтевших фотографиях.

Когда немцев выбили из Величаевского, женщины, девушки, подростки вышли работать в поле: вся колхозная работа легла на их хрупкие плечи - приходилось пахать, сеять, убирать урожай. Забирая с собой в бригаду маленьких детей, Трошины домой не возвращались месяцами. Техники в поле не хватало, с ног валились от усталости. Но всем очень хотелось, чтобы поскорее закончилась война, – работали для фронта, для Победы. В 43-м случилась новая беда: тяжело заболела сестра Вера – месяц она стойко боролась за жизнь, но сил не хватило: она умерла, оставив трехлетнего сына. Муж Виктор продолжал с фронта писать ей письма, на которые уже некому было отвечать. Печальную новость родные от него долго скрывали, а он все спрашивал о жене, просил, чтобы она написала, а потом предположил: может, вышла замуж.

- Сердце не выдержало, и я призналась, что Вера умерла, – рассказывает Александра Васильевна. - После этого Виктор уже обращался с одной-единственной просьбой - сберечь сына до его возвращения. Он умолял об этом всех, настойчиво забрасывая трогательными письмами. Я не могла их читать, сразу начинала горько плакать, и мама уходила к соседке, чтобы та дочитала ей до конца очередное послание с фронта, сама ведь была неграмотная. А в 1945-м и на Виктора пришла похоронка. Так на маминых плечах остались двое детей-подростков – я и младший брат да трое осиротевших внуков…

Сразу после окончания войны сирот начали определять в детские дома. К Трошиным тоже приходили не раз, видя их отчаянное положение. Только в этой семье решительно отказались отдавать малышей. А времена настали тяжелые – голод и нищета заставляли страдать не меньше, чем потеря родных. По словам Александры Васильевны, мама, просыпаясь по утрам, нередко плакала: чем накормить троих детей, если в доме только вода. Она выменяла на продукты все хорошие вещи и, отдавая все внукам, сама нередко голодала.

- Выходив детей, мама совершила настоящий подвиг, - говорит Трошина.

Сама она ей во всем помогала: они вместе собрали по крупицам свою разрушенную войной и горем семью. Александра Васильевна так и не сменила девичью фамилию. А в разговоре со мной, улыбаясь, тихо заметила:

- Ведь и вам так легче меня было найти.

Сегодня ее теплый дом так же, как когда-то родительское гнездышко, объединяет самых близких людей, он полон настоящего семейного счастья. В свои восемьдесят четыре Александра Васильевна с удовольствием возится с правнучкой, помогает снохе и сыну по дому. И подняла она ведь не только племянников, но и собственных внуков, которые ее просто обожают и часто просят рассказать о войне, даже сделали записи бабушкиных воспоминаний. И дай Бог, чтобы как можно дольше длился ее век!

Очень гордится Александра Васильевна и своей заслуженной наградой - медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны». И каждый раз, горячо обнимая правнучку, сама теперь молит Бога только об одном – чтобы никогда больше не было войны.