История судейства на Северном Кавказе в XIX веке

Известно, что медлительный и неповоротливый российский суд изменился после реформы 1864 года в сторону свободной оценки доказательств виновности в гласном и состязательном процессе. Тогда же был введен и институт присяжных заседателей. А до того царила бесплодная и бесконечная переписка чиновников «по делу».

Вышеупомянутое дело о злоупотреблениях в суде тянулось 6 лет и представляет собой известный интерес для истории судебных органов Ставрополья. Документы об этом порой удивляют, а порой вызывают улыбку. Названный уездный судья Вильчинский пострадал по доносу бывшего писца 2-го разряда Плащевского (кстати, осужденного за воровство и «содержащегося в тюремном замке»). Бывший писец утверждал, что титулярный советник, уездный судья и другие члены уездного суда скрыли некоторые вещи, подлежащие продаже с аукционных торгов. В соответствии с тогдашними правилами по решению суда с аукциона продавалось имущество умерших и не имеющих наследников ставропольцев. В этом случае таковых было несколько человек, и отдельные вещи каждого из них на продажу почему-то не попали.

Незначительность этих предметов (золотые часы, серебряные ложки, походное полевое зеркало, медальон на стекле без оправы и пара сапог с калошами) ушедших в мир иной коллежского асессора Попова и лекаря Бернера тем не менее не снизила наказания ни самому председателю уездного суда, ни заседателю, ни секретарю. В дело вмешались самые высокие чиновники, вплоть до начальника Кавказской области.

Кавказский гражданский губернатор в записке от 27 сентября 1846 года начальнику Кавказской области распорядился уволить с должности судью Вильчинского. Председатель суда был немедленно уволен. Началось следствие по делу, протянувшееся до 1851 года.

Подняли уголовное дело самого писца-доносчика и выяснили, что последний «исключен из службы по неблагонадежности и неспособности к оной», а за кражу осужден на три года. Напрашивается мысль о мотиве мести с его стороны.

В своей жалобе наместнику кавказскому уволенный судья умолял ускорить окончание следствия, длившегося уже более трех лет, и донес, в свою очередь, что судья, назначенный на его место, похитил с прежнего места работы казенные деньги и увез вещи сирот поручика Игнатьева. Словом, один другого краше…

Последующая переписка длилась еще год, и наконец описанные события дотянули-таки до финала. 23 сентября 1851 года Ставропольская палата уголовного и гражданского суда доводит до сведения командующего войсками Кавказской линии и Черноморья решение по делу. К этому времени, еще до судебного заседания, умер один из обвиняемых. Секретаря Ширина уволили с должности и присудили к продаже собственного имущества, так как предназначенные к продаже с аукциона вещи (уже упомянутые часы, чайные ситечки и сапоги с калошами) были им внесены в документы, а на продаже отсутствовали. Уездный судья был оправдан. Справедливость вроде бы восстановлена.

На современный взгляд, такое дело «о коррупции», как бы мы теперь выразились, довольно незначительно, тем не менее завершилось без нарушения закона.

А как же решались другие дела, в которых были задеты и государственные интересы, например, самовольный захват земли под строительство? Знакомство с документами на эту тему вызывает прямые ассоциации с днем сегодняшним. К примеру, в архивном деле под заголовком «О завладении мещанином Василием Поспеловым и губернским секретарем Крупинским землей, принадлежащей городу Ставрополю» содержатся любопытные сведения. Еще в 1837 году мещанин Поспелов захватил под свою усадьбу участок казенного леса (усадьба располагалась в предместье Ставрополя, по левую сторону реки Ташлы).

Судебное производство было начато в этом же году и, возможно, закончилось бы в нормальные сроки, если бы не волокита ответственных за это лиц. А пока суд да дело, на этом лесном участке чиновник (губернский секретарь) Крупинский построил дом в 1841 году. Далее в ходе следствия обнаружилось, что некоторая часть спорного лесного участка принадлежит Архиерейской лесной даче. Таким образом, оказалось, что в дело втянуты еще два владельца участка – незаконный и законный. Не в состоянии прийти к соломонову решению, Ставропольская палата уголовного и гражданского суда переслала дело в вышестоящую инстанцию – Правительствующий сенат, который постановил (а уже шел 1860 год!) оставить за мещанином Поспеловым землю, находившуюся под домом, двором и огородом, а спорный участок оставить за городом. Владельцу же завода платить казне поземельный налог, «дабы город не лишился выгод от принадлежащей ему собственности». Казалось, в деле поставлена точка. Но, учитывая интересы еще одного претендента на лесной участок, Сенат обязал местные судебные органы спор с архиерейским домом подвергнуть новому производству. И все началось сначала. Чем закончилась новая тяжба – история умалчивает, но протянулась она до 1864 года, вплоть до реформы, изменившей неповоротливость российского суда в лучшую сторону.

И кажется, что до сих пор, пережив столетия и многочисленные реформы, поистине вековая мечта о «суде скором и правом» остается неосуществленной…