История женщины, от которой отказалась дочь

Я вышла замуж рано ­ по большой любви. Друзья восхищались: «О вас роман можно писать, как о Ромео и Джульетте!». Три года прожили без детей, я училась, ездила на сессии в город. Когда узнала, что будет ребенок, сказала мужу. Он сначала обрадовался. Но его мама что­то считала­подсчитывала и заявила мне, что не уверена, что это их «дэтина». Я вернулась в родительский дом. Родилась дочка, свет мой, цветочек, моя Светочка (назвала, как хотел муж и даже свекровь, да и мне это имя нравилось ­ «светлая»!). Но мужа это не вернуло. (Потом он и воровал дочку, и через суд пытался ее отобрать, хотя и своя ­ тоже Светочка ­ у него в другой семье родилась. Начал пить и умер. После его смерти его жена писала мне: «А любил он всю жизнь только тебя!»).

Вскоре ушла из жизни мама, мы остались одни, я еще доучивалась, ездила на сесии, оставляя дочку соседской бабушке. Много добрых людей помогали мне: кто мешком картошки, а кто и просто ободряющим словом. И вот институт закончен. Я работаю, растет дочка­красавица, волосики светлые, кудрявые, глазки голубые, как небо, все любуются: «Какая у вас красивая девочка!». Переезжаем в Ставрополь, дочке надо учиться ­ пусть будет краевой центр, лучшая школа! Меняю родительский дом на 3­комнатную квартиру, радость какая ­ у дочки своя комната! Всеми правдами и неправдами оформляю жилье на дочку ­ пошаливает сердце, думаю, вдруг со мной что случится, пусть у нее будет своя квартира! Нахожу хорошую работу, все складывается удачно, дочка смышленая, ее все хвалят. Учится в музыкальной школе, купила ей пианино. Счастье какое!

Учу дочку, что жить нужно честно, делать добро людям, тогда оно и к тебе вернется! Показываю ей Москву, Ленинград, плывем по Волге, Золотое кольцо, Валаам, Кижи, «Грушинский» фестиваль. Летом ­ обязательно на море. Везде вместе!

Но грянул 91­й. Зарплату, отложив на оплату квартиры и проездные, делю на четыре части, раскладываю на четыре конверта, ­ на каждую неделю. Если залезаешь в другой конверт, то в конце месяца надо занимать, а это значит, что на следующий месяц денег будет еще меньше. «Ужимаемся», приспосабливаемся.

Дочка заканчивает школу. Репетиторы для института. Институт, правда, заочное отделение, но разрешаю не работать, при этом «кладу» ее трудовую книжку в одну организацию, чтобы шел стаж.

Материально очень тяжело. Знакомая, узнав, что дочка кончала бухгалтерские курсы, берет ее на работу. На службу к восьми, встает в шесть. Контрольные, курсовые, рефераты ­ все только вечером, времени не хватает. Мой «цветочек» худеет, под глазами синяки, в институте ­ «хвосты». Зачеты принимают с 19 часов, порой домой возвращаемся в полночь. Автобусы не ходят, фонари не горят. Идем вдвоем по дороге обнявшись, дрожим от страха, ­ мимо проезжают лихие люди на машинах, тормозят, приглашают покататься. Но и это пережили! Как только я нашла более высокооплачиваемое место, разрешила дочке оставить работу, только учиться! Покупаю компьютер (вдруг в жизни пригодится). Поездки в Европу: пусть хоть дочка увидит Париж, Прагу, Мадрид!

Расцветает моя красавица, глаз не отвести, вокруг вьются парни, как шмели вокруг цвета, я все жду, вот выберет кого­то.Здоровье мое ухудшается, и так хочется увидеть внука! Часики, тик­так, натикивают годы, но моя красавица все как­то разборчива. Соглашаюсь: найти свою вторую половинку сложно.

Тут я встречаю мужчину, влюбляюсь, как девчонка! Но через несколько лет ему предлагают работу и квартиру в другом городе. Он зовет меня с собой, но дочка поджимает губы: «Я туда не поеду!». Я пугаюсь: как же я оставлю ее одну, ведь у нее жизнь не устроена, а девочке только 23! Он обижается и уезжает. А я прячу свою любовь глубоко в сердце.

Еще тикают годы. Я чувствую себя белкой, заряженной в колесо: работа­работа­работа! Как­то тихо забываю о себе совсем, все дочке­невесте! Но ее принц так и не скачет. На мои робкие: «А вот Сережа (или Саша, или Миша) хороший мальчик» она зо злостью обрывает меня: «Он ­ нищий!». «Да как же, ­ говорю, ­ вы же еще молодые, все у вас будет!». Все чаще дочка возвращается от подружек, дочерей состоятельных родителей, злая: «Тане папа квартиру купил, евроремонт делает». «Маше мама купила квартиру в двух уровнях с гаражом, машину, они на Новый год в Египет летят». Да еще у них уже и дети растут!

Дарю ей на день рождения путеводитель по Лондону ­ дорогой, с хорошими иллюстрациями. Взрыв негодования: «Ты, что, надо мной издеваешься?! У тебя же нет денег на такую поездку, зачем он мне?!». Пытаюсь успокоить: «Ты же молодая, у тебя все впереди, заработаешь, поедешь». Но мои слова падают в пустоту.

И тут мне опять делают предложение. Достойный состоятельный мужчина, но опять ­ в другой город. Дочка рада: «Выходи за него!». «Но я же его не люблю!». «Ну и что, хоть шубу тебе норковую купит!». Господи, да при чем здесь шуба, зачем она мне ­ пол в «маршрутке» подметать?

Все чаще я раздражаю ее: не так живу, не так все делаю, у меня появляются прозвища. Я молчу: ну шутит ребенок! Но она уже покрикивает на меня, и уже не только в присутствии своих, но и чужих. Люди удивляются, а я все жалею: у ребенка судьба не складывается! Иногда залезает ко мне на колени. Молчу, не говорю, что мне тяжело, кто еще пожалеет и приласкает, а сама думаю: «Уже бы тебе своего ребеночка на коленях качать!». Но все разговоры о ребенке обрываются: «Мне дети не нужны!». Я пугаюсь: «Не говори так, а то Бог и не даст!». «И не надо!».

Проходит еще время.

Дочь стала пропадать ночами, приходит с запахом алкоголя. Я робко спрашиваю, где она бывает, отвечает ­ у подруги. Я понимаю, что это не так, и тихо плачу.

И вот однажды... От меня только что ушла медсестра, которая делала мне уколы, а дочь объявляет мне: «Я нашла мужчину, который будет содержать меня и моего будущего ребенка. Он старше меня на 20 лет. Я ухожу к нему». Я пытаюсь что­то говорить о том, что детей нужно рожать от любимого человека, а в ответ: «Я тебя ненавижу! Ты ­ неудачница («Ну, и что тебе твоя честность дала?!»), ничего в своей жизни не нажила, даже шубы норковой у тебя нет (далась ей эта шуба!), ни машины, ни дачи, ни квартиры, которую сдавать можно было бы». И детство я ей испортила «своей музыкальной школой», «которая никому не нужна». «Я ­ жить хочу! И сейчас, а не потом, не хочу копейки от зарплаты до зарплаты считать».

Забрала свои документы и исчезла. Потом, в мое отсутствие приехала, забрала вещи, которые посчитала нужными (приданое, в т. ч. валюту, которую я собирала на ее свадьбу). Куда ­ не знаю, даже адреса мне не сказала.

Свадьба была, говорят, гостей было много.

Но все попытки моих подруг поговорить со Светой наталкивались на истерическое: «Оставьте меня в покое, я вас всех ненавижу!». Меня уговаривали: «Не трогай, родит – поймет, что такое свой ребенок, все изменится». Но потом Света поменяла телефон или поставила на старые номера «черные метки» ­ дозвониться до нее уже никто не мог.

О том, что у меня родилась внучка, я узнала случайно. Поехала в роддом, написала добрые слова, просидела полтора часа в приемном покое, но ответа так и не дождалась. Еду от меня брали, но ответов не было. Однажды пришла, говорят ­ ее сегодня выписали.

Добрые люди нашли адрес, купила подарки, поехала.

Вокруг дома двухметровый кирпичный забор ­ квартал на квартал. В калитке ­ кнопочка и динамик. Нажимаю. Мужской голос спрашивает: «Кто там?!». «Мама, говорю, Светланы». – «Минуточку». И слышу я в динамике родной голос: «У меня нет матери, я ­ сирота!» ­ и дальше: «Надо же, эта гадость и тут меня нашла!». Охранник вышел смущенный: «Ну, вы сами все слышали!». Подарки брать не стал, побоялся.

*****

Вот такая моя история. А той женщине, что написала вам, «ненавижу!» кричал не ее сын, а его болезнь ­ наркомания.

Есть другая болезнь, когда у матери никогда не просыпается любовь к своему ребенку.

Но как называется та болезнь, которой больна моя Светочка, Светик, Светлячок, мое солнышко, мой цветочек, моя кровиночка?!