У предприятия «Клен» отнимают собственность, купленную 17 лет назад

Жили­были наши земляки. И купили они себе собственность в расчете поиметь с нее кусок хлеба с маслом. А через 17 лет другие люди решили, что это их собственность, и захотели ее забрать. И не путем ночного разбоя со стрельбой и мордобоем ­ такие методы уже почти не практикуются в нашем цивилизованном государстве. А вполне легальным способом, когда приглянувшееся добро «уводят» при свете дня. Ознакомившись с перипетиями этой истории, невольно задумываешься: право собственности в Ставропольском крае ­ это право или некая декларация, которая при желании легко может быть «отменена»?

Товарообман?

Из письма в редакцию: «В Российской Федерации частная собственность находится под защитой Конституции, считали мы, акционеры ООО «Клен». Мы выкупили в 1992 году имущество у Российской Федерации. А через много лет Предгорный районный суд признал сделку незаконной. Выходит, нас в свое время обмануло государство, неправомерно продав нам (кстати, за громадные по тем временам деньги) недвижимость? Наверное, все­таки нет. Кажется, дело в другом: идет откровенный рейдерский захват собственности ООО «Клен» в угоду сильным мира сего. Все наши действия наталкиваются на откровенное попрание закона, бюрократизм и волокиту. В конечном итоге страдаем не только мы, несет потери и Ставропольский край... Помогите, пожалуйста, обратить внимание властей и общественности на нашу проблему.

Станислав Олейник, директор ООО «Клен» ­ по поручению акционеров и сотрудников предприятия».

Почему в список пострадавших попал, по мнению авторов письма, весь край, можно понять, только вникнув в ситуацию. Хотя бы в самом кратком изложении.

Краткий курс истории

Места тут прекрасные: смолистый аромат вековых сосен, величественные горы, бриллиантом сверкает в ложбине пруд. Не зря же именно здесь по постановлению Предгорного райисполкома в 1971 году на 3,33 гектара земли ставропольского лесохохозяйства неподалеку от станицы Бекешевской был построен комплекс «Дом охотника». В нем проводила досуги и охотилась элита того времени ­ руководство крайкома КПСС много лет возило сюда, а не только на Кавминводы, высоких чинов из Москвы, руководителей зарубежных компартий, да и сам Михаил Горбачев, уже будучи генсеком, не забывал этой жемчужины своей родины.

А чего не возить? Чего не ездить? В комплексе все было по высшему разряду: благоустроенные коттеджи со всеми удобствами, возведенные по индивидуальному проекту «Гражданпроекта» ­ одного из лучших, заметим, проектировщика в СССР. Здесь же, около речки Угольной, создали искусственное озеро площадью в семь с половиной гектаров ­ с подземными коммуникациями, насосной станцией, водозабором, оборудованием для очистки и отстоя воды. Даже собственная гидроэлектростанция работала, и ее мощности хватало на то, чтобы отдавать часть энергии «рядовым» потребителям.

Старожилы «Дома охотника» все это помнят. Один из них, Александр Барулин, работает в спецохотхозяйстве (так еще называли «Дом охотника») с 1974 года. Начинал охотоведом, а «по совместительству» водил высокопоставленных лиц на охоту. Валили кабана, его в те годы было много, стреляли косуль, пятнистых оленей, енота, лису, куницу. Барулин вспоминает, что высокие гости вели себя очень прилично, достойно. И сегодняшние дела Барулин воспринимает, как дикость:

­ Уже 20 лет прошло, как наш коллектив выкупил комплекс, и вдруг оказывается, что наше имущество ­ вовсе и не наше...

Неудачный переезд

Что греха таить, «переезд» из коммунистического СССР в демократическую Россию не для всех прошел гладко. Не исключение и «Дом охотника». В начале девяностых прошлого века он стал востребован меньше ­ лихие годы сделали свое дело. Зарубежные гости уже не ездили на рыбалку и охоту, да и нашим вождям было не до развлечений.

В 1991 году между Главным управлением охотничьего хозяйства при министерстве сельского хозяйства края и коллективом спецохотхозяйства из 123 человек был заключен договор аренды с правом последующего выкупа. Через год администрация Ставропольского края дала добро на выкуп арендуемой недвижимости и земли. Вскоре арендаторы, дав название своему предприятию «Клен», выкупили комплекс у Российского фонда федерального имущества. Свидетельство о праве собственности коллектив получил 25 декабря 1992 года.

­ А потом нам пришлось несладко: в годы «дикого капитализма» и отсутствия отдыхающих трудно было платить налоги, зарплату, содержать все лесное и водное хозяйство в порядке, ­ рассказывает Станислав Олейник. ­ Долгов накопилось на четыре миллиона неденоминированных рублей, причем большая часть задолженности ­ зарплата.

Надо отдать должное трудившимся здесь людям, которые, экономя на собственной зарплате, сохраняли этот уникальный комплекс. Скажете, свое хранили? Неправда. Вернее, не совсем. Понимая, что собственными силами не справиться, и Ставрополье теряет один из прекраснейших уголков для развития туризма, «кленовцы» обратились к краевым властям.

­ Мы просили забрать комплекс, ­ вспоминает С. Олейник. ­ Однако получили отказ ­ такая «головная боль» краю была не нужна. В общем, остались один на один со своими проблемами, число работающих сократили до минимума, чтобы только не дать окончательно разрушиться тому, что могло еще работать и на нас, и на Ставрополье.

На поклон к земляку

И бывший тогда директором «Клена» Юрий Полухин пошел на поклон к известному бизнесмену, уроженцу края, Владимиру Брынцалову. Просил, чтобы он вложил деньги в «Дом охотника». К тому времени бизнесмен уже выкупил ряд «упадочных» объектов в Кисловодске, реставрировал их за свой счет. Согласился и на этот раз. Решил построить базу на 250 отдыхающих, куда могли бы приезжать не только рыбаки и охотники, но и любители горно­лыжного спорта, благо все условия для этого есть ­ склон одной из соседних вершин заснежен почти круглый год.

Сотрудники ООО «Клен» считают, что таким образом бизнесмен намеревался сделать подарок своей малой родине. И двигали Брынцаловым отнюдь не корыстный расчет и надежда на прибыль: он понимал, что вложенные деньги окупятся, в лучшем случае лет через двадцать. На собрании трудового коллектива честно сказали ­ скорой выгоды не ждите. Большинство акционеров сочли за благо продать свою долю Брынцалову ­ мол, лучше синица в руках... Десять же акционеров остались верны своему делу.

­ Брынцалов со всеми рассчитался по зарплате, погасил недоимки по налогам, в общем, снял с «Клена» все долговое бремя, ­ вспоминает Олейник.

И пчелы, и мухи

Как только ООО «Клен» выбрался из долговой ямы и, воспрянув духом, приступил к возрождению комплекса, начались «сюрпризы». Во­первых, выяснилось, что Брынцалова и других акционеров, мягко говоря, обманули. На момент совершения покупки им акций все документы свидетельствовали: земля под комплексом является собственностью ООО «Клен». Поскольку за два года до этого она, по решению краевой власти, была выведена из Гослесфонда (собственности федеральной), за что Ессентукский лесхоз получил от ООО «Клен» 250 тысяч рублей. А едва долги по земельным налогам были погашены, сразу выяснилось, что краевые власти неправомочны ­ дескать, по закону решение о выведении земель могли принимать только на федеральном уровне.

Первой «прозрела» краевая прокуратура. В Арбитражный суд СК «государево око» подало иск с требованием признать недействительными некоторые документы, в том числе и свидетельство о собственности на ряд объектов недвижимости. Резоны таковы: имущество было продано по заниженной стоимости. И трижды арбитражные суды прокуратуре отказали, признав ее претензии беспочвенными. Последнее решение, кстати, вступившее в законную силу, вынесено 20 февраля 1995 года. Казалось бы, все встало на свои места. Ан нет. С тех пор череда судебных разбирательств не прекращается. После ухода из жизни директора «Клена» Юрия Полухина по коридорам третьей власти ходит С. Олейник.

­ Я принял участие примерно в двух сотнях заседаний судов, ­ говорит он. ­ Только в арбитраже было задействовано около 28 составов судов. И не потому, что «Клен» в чем­то не прав — просто земля под нашим имуществом слишком лакомый кусок. И судебная круговерть не прекращается по сей день.

Уроки Фемидизма

Иногда кажется, что впору вместо термина «правосудие» вводить другой ­ «фемидизм». Потому что «правосудие» ­ это как бы одно понятие, судебная власть ­ второе. Но в реальности чаще всего и над одним, и над другой довлеет этот самый фемидизм, определить который, как конкретную реальность, весьма сложно. Но то, что он существует, и спорить не надо.

Чтобы описать все судебные перипетии и поводы, по которым они возникали у «Клена», понадобится целая книга. Промежуточные этапы этих процессов противоречили друг другу. Назовем только некоторые из них: купля­продажа недвижимости «Дома охотника» и, в частности, пруда и прилегающих к нему гидротехнических сооружений окончательно была признана законной. С землей же остались проблемы: ее снова ввели в гослесфонд. Договор аренды земельных участков под своей недвижимостью «Кленом» был заключен с ессентукским лесхозом в 1995 году и, по решению Арбитражного суда, предусматривал его пролонгацию по инициативе арендатора, но «взбунтовался» лесхоз... Впрочем, расскажем об этом чуть позже. Пока же обратимся к судьбе инвестора Брынцалова.

Теория и практика ­ несовместимы

Брынцалов, строя планы по созданию базы отдыха, подготовил документацию на реконструкцию «Дома охотника», организовал экологическую экспертизу строительства, получил заключение сейсмолаборатории. Были перекрыты крыши на корпусах коттеджей и что­то уже построили с разрешения лесхоза ­ собственника земли. Но тут, как черт из табакерки, появилось еще одно заинтересовавшееся этим райским уголком лицо.

­ Как только мы опять оказались в гослесфонде, ­ говорит Олейник, ­ нам краевой Рос­природнадзор заморозил все стройки: раз нет разрешения федерального правительства, то все незаконно.

На свою «незаконную» деятельность Брынцалов, по разным оценкам, потратил до полумиллиарда рублей. И, наверное, сейчас задумывается, нужны ли были такие вложения и ему, и краю?

С одной стороны, вроде бы президент Дмитрий Медведев всерьез озабочен инвестиционным имиджем России и даже ввел в правительстве РФ новый пост ­ инвестиционного омбудсмена, которому могут жаловаться и российские, и иностранные инвесторы. Вице­премьер Игорь Шувалов, назначенный на эту должность, обладает эксклюзивным правом отменять любые бюрократические решения, которые мешают инвесторам. Увы! На фемидизм эксклюзив не распространяется. Судебные же дела в разных концах страны порой идут вразрез с декларациями верховной власти России о незыблемости права собственности. И самые наглые схемы, констатируют эксперты, по отъему чужой собственности, имеют покровителей и вдохновителей в высоких кабинетах. Это похоже и на наш случай. Который, как нам представляется, может стать предметом рассмотрения «антирейдерской комиссии» при краевом правительстве.

Чью лошадь запрягать?

Но в чем же интрига? Она, в нашем случае, в земле зарыта. Слишком много на нее желающих.

Вместо того чтобы после окончания десятилетнего срока договора аренды с «Кленом» продлить его, как гласит закон, министерство природных ресурсов Ставропольского края вкупе с Ессентукским лесхозом ответили «Клену» категорическим отказом. И в 2006 году земельный участок под гидротехническими сооружениями и прудом (напомним, «Клен» ­ его арендатор и собственник сооружений) был отдан на пять лет в аренду предпринимателю Елене Кюрджиевой. Без задатка, без проведения в установленном порядке торгов, без надлежащего уведомления «Клена», имевшего преимущественное право на продление договора аренды. При этом в заключенном с Кюрджиевой договоре и приложениях к нему нигде не упоминается, что на арендуемой ею земле расположена чужая собственность. ООО «Клен» оспорило этот договор в судебном порядке, и в 2009 году ряд арбитражных судов: от краевого до окружного признали сделку, заключенную с госпожой Кюрджиевой, ничтожной.

Постановление шестнадцатого арбитражного апелляционного суда гласит: «Согласно пункту 1 ст. 36 Земельного кодекса РФ граждане и юридические лица, имеющие в собственности объекты недвижимости, расположенные на земельных участках, находящихся в государственной или муниципальной собственности, приобретают права на эти участки. Исключительное право на приватизацию земельных участков или приобретение права их аренды имеют граждане или юридические лица ­ собственники зданий, строений, сооружений. При этом исключительный характер права на приватизацию земельного участка означает, что никто, кроме собственника зданий, строений, сооружений, не имеет права на приватизацию земельного участка, занятого этим зданием, строением, сооружением».

Именно так трактует ситуацию и пленум Высшего арбитражного суда РФ. Значит, ООО «Клен», собственник недвижимости, имеет исключительное право на приобретение занятого этим объектом земельного участка в собственность или аренду, констатирует суд. И подчеркивает: «В этой связи Федеральное агентство лесного хозяйства по СК не вправе было совершать распорядительные действия в отношении участка, занятого под гидротехническим сооружением «Пруд». Но повторимся, суд ­ это суд. А фемидизм ­ дело иное.

­ Только в процессе судебных разбирательств мы узнали, что пока шла тяжба в арбитраже, в 2008 году договор аренды земельного участка с Кюрджиевой был по­тихому переоформлен ­ уже на срок в 49 лет, ­ говорит С.Олейник. ­ И опять в договоре ­ ни слова о том, что на этой земле находится собственность «Клена». Мы опять обратились с иском в Арбитражный суд СК о признании этого договора недействительным. Мы понимали, что основанный на преды­дущем договоре, он также будет признан ничтожным.

Кол и мочало

Видимо, предчувствовала такой поворот и Елена Кюрджиева. Потому как, не дожидаясь вердикта Арбитража, она, уже не как частный предприниматель, а как физическое лицо подала иск в Предгорный районный суд о признании недействительной покупки «Кленом» гидротехнических сооружений и пруда в 1992 году. Поскольку, заявила она в своем иске, это препятствует пользоваться арендованной ею землей. Хотя в то, что госпожа Кюрджиева, получая в аренду землю, не знала о находящейся на участке чужой собственности, верится с трудом. Но Предгорный суд поверил. И коллегия по гражданским делам краевого суда тоже. Вывод этих судебных инстанций нам кажется очень странным. Хотя бы потому, что сделка купли­продажи недвижимости и пруда, которую полтора десятка лет назад арбитраж трижды признал законной, вдруг, в выводах «гражданских» судей, превратилась в сделку по приватизации (а это, заметим, несколько иной коленкор). Да к тому же проведенную с нарушениями. А посему право собственности «Клена» на пруд и гидротехнические сооружения судьи с легкостью отменили.

Надо отметить, что истице, судя по всему, удался один из самых результативных приемов: запрятать суть дела в противоречащих друг другу судебных решениях: арбитраж не знает о решениях гражданских судов, и, наоборот. Так что нужно поздравить Елену Кюрджиеву с хорошими юристами, готовыми, видимо, измотать оппонента судебными разбирательствами, авось, устав, откажется от своих притязаний.

С точностью до наоборот

Но, давайте, по золотому правилу журналистики, выслушаем и госпожу Кюрджиеву. Сделать это оказалось не просто. На последние заседания судов (в краевую коллегию и заседания краевого арбитража) ни она, ни ее представитель не приходили.

А телефонное общение с секретарем физического лица и по совместительству директора одного из кавминводских санаториев оказалось малорезультативным. Сначала Елена Кюрджиева на протяжении недели отсутствовала именно во время звонков журналистов «Ставрополки», хотя о них мы предупреждали заранее. Затем все­таки удалось услышать долгожданный голос. Вежливо выслушав, кто ее побеспокоил, госпожа Кюрджиева, сославшись на срочные дела, пообещала перезвонить сегодня же. Не перезвонила. И вот ведь досадное совпадение: с этого момента телефон ­ с определителем номера ­ в ее приемной перестал отвечать на наши звонки.

Наконец­то через несколько дней настойчивых звонков из редакции ситуация «разрулилась»: с нами по телефону связался мужчина, представившийся Андреем (фамилию свою он категорически отказался назвать) ­ юристом Елены Кюрджиевой. Пообещал ответить на все интересующие вопросы. По мнению «юриста Андрея», сделка по передаче в аренду в 2006 году Е. Кюрджиевой земельного участка была проведена безупречно с точки зрения закона (хотя, напомним, у арбитражных судов на этот счет противоположное мнение). Поступили совершенно правильно и гражданские суды, признав выкуп вод­ных объектов «Кленом» в 1992 году незаконным, считает Андрей. Не стал он делать тайны и из того, как планирует его доверительница распорядиться земельным участком, коли чаша весов Фемиды склонится в ее пользу. Здесь будет рекреационная зона для туристов.

Вот, собственно, и все.

Версия

А нас, в частности, занимало вот что. Правда ли, что Елена Кюрджиева ­ дочь одного из видных представителей власти края, носящего как положено, другую фамилию? А нынешний директор Ессентукского лесхоза приходится Елене Кюрджиевой теткой? И, в виде версии, можно предположить, что у родни г­жи Кюрджиевой достаточно административного ресурса, чтобы «пробить» нужное судебное решение. Шаткость или правоту этой версии мы не намерены обсуждать. Она просто есть. По крайней мере, у акционеров «Клена».

Итоговый счет

И что мы имеем на сегодня в сухом остатке? Два взимоисключающих решения. Арбитражного суда ­ о том, что «Клен» законно стал собственником имущества, и гражданского ­ что прав у «Клена» на недвижимость нет никаких. Плюс жалобу акционеров ООО на решение коллегии по гражданским делам, направленную в президиум крайсуда, неоконченное судебное разбирательство по легитимности 49­летнего договора аренды между Е. Кюрджиевой и соответствующими ведомствами. В общем, на колу мочало, начинай сначала. А «Дом охотника» и окрестности меж тем все более приходят в упадок ­ кому охота вбухивать деньги в имущество, чья судьба подвешена в воздухе? Фемидизм, одним словом. И последнее. В процессе подготовки материала редакция «СП» разжилась любопытным документом. Территориальное управление Федерального агентства по управлению федеральным имуществом по Ставропольскому краю, ознакомившись с исковым заявлением ООО «Клен» к министерству природных ресурсов и охраны окружающей среды, утверждает: «Данный земельный участок в реестре федеральной собственности не учтен. К федеральной собственности не относится». Получается, и судиться­то все эти годы было не из­за чего? Или мы не правы?

Напоследок ­ еще один вопрос, на который у нас нет ответа: подходят ли к сложившейся ситуации слова «Надо, чтобы правоохранительные органы и органы власти перестали кошмарить бизнес»? Сказанные президентом России почти два года назад!