Террор под разными знаменами

Документы архивов и периодические издания той поры отразили это со всей неприглядностью, живописуя действия обоих противоборствующих сторон. Выходившая в Пятигорске газета напечатала воззвание генерала Краснова: «Бросьте братоубийственную войну, перестаньте истреблять своих братьев! Сдайте оружие, отрекитесь от советской власти, переходите в свободное войско Донское!.. Если же вы в безумии поднимете руку на брата своего, донского казака, пеняйте сами на себя – мучительная смерть от газа вас ожидает, город будет отдан на разграбление, пощады не будет никому»…

А что же творилось на Северном Кавказе в целом? Уже другая газета – «Красный воин» за 1919 год сообщает о том, что в местах, занятых белогвардейцами на Северном Кавказе, царит террор, что в подполье загнаны не только коммунисты, но и меньшевики, что население ограблено.

В ежедневной рубрике «Известий Пятигорского совдепа» под названием «Красный террор» читаем, что ЧК на заседании от 31 октября 1918 года постановила расстрелять 95 человек, среди которых Иван Рябухин, священник (за молебен в Ессентуках о даровании победы «кадетам»), Багратион Мухранский (генерал), Бобринский (граф), Клочков (офицер) – за неявку на регистрацию и намерение перейти в отряд Шкуро… В сводке от 21 декабря значится Гайволь Дарья, заключенная в тюрьму на три месяца за переход в «кадетские банды» (к мужу и брату – прапорщику).

«Кадетский штаб порублен» - гласит заголовок другой статьи, где сообщается, что в с. Величаевском в ночь на 20 октября 1918 года разведка в составе эскадрона красных кавалеристов приняла бой с противником, в результате которого взято 20 винтовок и штаб противника в числе 14 человек, «которые были изрублены озверевшими бойцами, а остальные скрылись в Терской области…»

Председатель Пятигорского Совдепа Г. Анджиевский разъяснял населению через газету смысл «красного террора»: «…Красный террор в момент классовой борьбы, провозглашенный центральным правительством, требует расстреливать без суда и следствия бандитов, хулиганов и контрреволюционеров. Но когда предателями являются свои люди, осмелившиеся занять столь высокие посты, то над ними, прежде всего, должен быть суд пославших их – суд партии».

В уездах Ставропольской губернии, занятых Добровольческой армией, выступавшей под трехцветным российским знаменем, выходили газеты: «Кавказский край», «Терек», «Родная речь», «Доброволец» и другие. Знакомство с ними и потрясает, и удивляет. Узнаем, что «красные» казнили священника за молебен в пользу Добрармии, что сын убил отца за то, что при «белых» его избрали волостным старшиной, и др.

В то же время «Известия Пятигорского совдепа» - газета новой, советской власти – поведала об удивительном факте: перед уходом из Кисловодска Шкуро по ходатайству городской думы освободил несколько человек из числа арестованных им при вступлении в город. В числе освобожденных были председатель местного Совдепа, заведующий продовольственным отделом, комиссар банка и несколько других человек. Но этот факт, пожалуй, скорее исключение.

Вся центральная и местная печать того времени заполнена материалами, свидетельствующими о тяжелом политическом и экономическом состоянии республики. Еще в марте 1918 года, до захвата белогвардейцами территории губернии, комиссия губисполкома по снабжению постановила: «…при распределении галош население губернии разделить на шесть единиц (пять уездов и город Ставрополь). Из числа полученного чаю 51918 фунтов разверстать среди населения по плану в количестве 49712 фунтов. Поручить отделу снабжения установить продажную цену на чай». Население в голоде и страхе ожидало появления то «белых», то «красных».

А в рядах тех и других тоже не было согласия. В информации газеты «Красный воин» в 1919 году рассказано о происходящем в Святокрестовском уезде. Крестьяне, надеясь на улучшение жизни, встречали Добровольческую армию хлебом и солью. Но вместо этого от них потребовали полного обеспечения довольствием и фуражом всех находящихся там войск, приказали сдать в трехдневный срок всех лошадей и быков, а также имеющуюся одежду – шубы, валенки, чулки, рукавицы под страхом расстрела или пятидесяти плетей (за неполное исполнение).

О несогласии в рядах противников Красной Армии узнаем, в частности, из информации «Казаки вышли из повиновения». Рассказано о целом казачьем полке, который заявил об отказе воевать с односельчанами. Когда офицеры пригрозили расстрелом неподчинившимся, казаки ответили, что они тоже имеют оружие, и весь полк ушел.

Как известно, в январе-марте 1920 года вся территория Ставрополья была освобождена от белогвардейцев, и на ней укрепилась советская власть. Все выходившие в это время газеты освещали события с односторонней оценкой, хотя и не умалчивали многих фактов, в особенности эпизодов полной разрухи и голода.

Еще раньше, когда Гражданская война только начиналась, они нередко рассуждали о том, «каким же образом в стране, где массы населения умеют лишь фамилии подписывать и с трудом читают, а другие и вовсе неграмотны, привились сложные экономические идеи?». И тут же формулировали ответ: угнетенный народ поверил тем, кто много обещал, ругал всех лиц «с белыми ручками». Сообщается, что интеллигенция в своем большинстве отвергла новую власть. Лишенная представительства и права участвовать в управлении, она не хотела потерять своего влияния на ход общественного строительства. «Часть интеллигенции, а именно офицерство и партия эсеров, вступили в вооруженный быт, другая часть объявила саботаж…»

Так местная печать объясняла причины братоубийственной войны, не забыв упомянуть и о тогдашних внешнеполитических интересах Германии – развалить Россию изнутри.

Через многие годы после Гражданской войны еще очень долго историки будут скрупулезно исследовать этот период российской истории. Но одно всегда было очевидно – он принес народу неисчислимые бедствия и страдания.