Куда ушел Никольский?

Мастерами «раскола» слыли заслуженный артист Е. Писарев и артист А. Бочков. Был в репертуаре спектакль «Командарм». В главной роли - заслуженный артист Гонтарь (не помню, к сожалению, его имя-отчество). Актер классный! Текст свой всегда знал назубок. «Командарм» шел с успехом, им закрывали очередной сезон. У всех эйфория: скоро гастроли, впереди новые города, новый зритель, новые впечатления. Ну как под такое настроение не подшутить над партнерами?!

И вот сцена: перед решающим наступлением командарм (Гонтарь) стоит у окна, за которым льет непрерывный дождь. Бочков играл немца и был одет, естественно, в немецкую форму. Писарев под предлогом того, что Гонтарь всегда знает текст и ему не надобно подсказывать, уводит куда-то суфлера Агамова якобы для сверки слов своей роли. Гонтарь начинает монолог: «Льет...». И в этот момент видит за окном немца-Бочкова, который стоит и «всякие лица показывает». Зритель-то его не видит, вот он и выкаблучивает. Гонтарь от неожиданности замер и... забыл текст. Косит взглядом в сторону суфлера, а того нет на месте. Гонтарь повторяет: «Льет...» - пауза - «Льет...» - пауза - «Льет...». Суфлера как не бывало. Немец за окном пропал также внезапно, как и появился. Разъяренный командарм еще раз повторяет «льет», добавляет «Будь он проклят!» и уходит со сцены. За кулисами все давятся от смеха, угадывая, кому послано проклятие: дождю, «немцу» или бедолаге - суфлеру.

Другое воспоминание связано со спектаклем «Стряпуха», имевшим прямо-таки феноменальный успех. Еще не будучи народным артистом СССР, М. Кузнецов исполнял роль Пчелки-гармониста. Сам Михаил Прокопьевич, правда, на гармони не играл, а только мехи растягивал. «Озвучивал» его за кулисами И. Ковалев. Вот как-то раз Ковалев, зная, что до его сцены с музыкой еще далеко, куда-то отлучился. Бочков только и ждал такого случая! Взял и «увел» инструмент. Подошла сцена. Ничего не подозревающий Кузнецов начинает «играть». «Озвучания» нет. Взмыленный Ковалев бегает за кулисами, инструмент ищет. Кузнецов повторяет попытку... Тишина. А сцена-то массовая, под гармонь все танцевать должны! Михаил Прокопьевич начал напевать, выразительной мимикой приглашая остальных подпевать ему. Все нестройно подхватывают, танцуют, от смеха задыхаются. Кузнецов-Пчелка, делая танцевальные «па», выплыл за кулисы, схватил Ковалева, вручил ему свой инструмент, и они уже вдвоем, все так же приплясывая, появились на сцене. Иван Андреевич не растерялся, подхватил мелодию, заиграл... Массовка бурно закончила первое действие пляской. Не менее бурными были и овации зрителей.

Иван Андреевич Ковалев после такого случая, куда бы ни отлучался в перерывах между музыкальными сценами спектакля, так и не снимал с плеча гармони.

Народного артиста РСФСР Михаила Михайловича Никольского «расколоть» было тяжело. Чувствовал он, что ли, когда собратья по сцене намереваются его «колонуть». Многие уж и надежду потеряли, один Бочков не успокаивался.

И вот - спектакль «Остров Афродиты». В нем все корифеи театра были заняты в ролях не то греческих, не то английских, не то американских военных. В одном из эпизодов, заключающих картину, военные чины ведут между собой спор. Персонаж Бочкова должен войти и, обращаясь к персонажу Никольского, сказать, что того вызывают к высшему командованию. Никольский, зная, что Бочков давно уже лелеет мечту его «расколоть», видимо, интуитивно что-то почуял: Михаил Михайлович говорит свою последнюю реплику и уходит, но не в ту дверь, откуда должен выйти Бочков, а в противоположную. Партнеры в недоумении: ведь до конца картины они все должны быть на сцене. А надо отметить: декорация представляла собой павильон, из-за стен которого не видно, что там на сцене происходит. Бочков стоит у двери, слышит реплику на свой выход, появляется на сцене и невозмутимо начинает: «Михаил Михайлович (это вместо «сэр» или «господин полковник»), вас срочно вызывает генерал...» - и осекся. Только сейчас он видит, что Никольского-то нет. Растерявшись, Бочков обращается к присутствующим упавшим голосом: «А где же Никольский?»

Не описать никакими словами, что сделалось с присутствующими на сцене. Да молодец оказался помощник режиссера. Дал команду закрыть занавес. Благо, был конец картины.

То, о чем я поведал в этом рассказе, - малая толика всевозможных розыгрышей. Только не подумай, дорогой читатель, что артисты не уважали зрителя. Еще как уважали. Просто иногда какой-то бесенок вселяется в них и заставляет талантливо озорничать.