00:00, 4 марта 2006 года

Мясо в овечьей шкуре

Апанасенковский – один из немногих районов, где делают ставку на развитие овцеводства. Из 667 тысяч голов краевого стада каждую четвертую овечку выращивают именно здешние мастера. Но самое, пожалуй, главное – здесь доминируют маточные отары. Дело, конечно же, не в прибыли – ее нет, а в социальной политике: нельзя разрушать привычный образ жизни селян, лишать их работы.

А еще потомственным овцеводам, прямо скажем, «за державу обидно». Много лет наш край являлся базой тонкорунного овцеводства, здесь были созданы свои собственные породы: кавказская, манычский меринос, ставропольская тонкорунная и северокавказская мясошерстная. Как можно разрушить все, что создавалось десятилетиями? В этих краях говорят: «Уйдет овца – вслед за ней уйдет и молодежь». А природа, как известно, не терпит пустоты: найдутся новые хозяева, навяжут свои идеи, заставят плясать под собственную дудку. Кстати, о молодежи: еще каких-нибудь 15 лет назад в овцеводстве работали 23 тысячи человек, треть из них – молодые люди. Сейчас в крае 3700 чабанов, и только каждый шестой – в возрасте до 30 лет.

Без преувеличения можно сказать, что отрасль держится только на энтузиастах. С мечтой о госзаказе, похоже, придется расстаться: это дал понять во время прошлогоднего визита в Элисту Владимир Путин.

Справедливости ради следует сказать, что племзаводы хоть как-то, но поддерживаются на федеральном уровне, и в целом по России это уже дало положительные изменения. Однако Ставрополье – вот парадокс-то – за прошлый год допустило сброс поголовья. Более всего шокирует ситуация, сложившаяся в колхозе-племзаводе «Нива» Арзгирского района: с приходом нового владельца здесь не осталось ни одной овцы. Стремительно снижается количество животных в сельхозпредприятиях «Большевик» и «Совруно» Ипатовского района. Фактически полностью ликвидированы отары в Георгиевском, Новоалександровском, Кировском и Минераловодском районах.

Иные специалисты утверждают, что стоит поменять породу и заняться мясным направлением, как прибыль сама потечет в руки. Есть у нас такая порода – северокавказская, почти полвека она служит визитной карточкой СПК «Восток» Степновского района. Более 300 тысяч животных ушло за пределы Ставрополья – в Воронежскую область, Бурятию, Читу, Самару… Недавно покупатель из Пензенской области позвонил председателю «Востока» Петру Лобанову:

-Поздравьте с рекордом: ваша овца весит 108 килограммов. Скоро приедем еще закупать.

Вот так! А в крае покупателей почему-то не находится. Хотя в засушливой зоне мясная порода вряд ли приживется: ей не по зубам грубые корма. Да что там говорить о смене направления, если даже привычные породы сельхозпредприятиям приносят сплошные убытки. В среднем затраты на одно животное в крае составляют 669 рублей, а в Кочубеевском, Красногвардейском, Труновском районах они превышают тысячу, «рекорд» же принадлежит петровским овцеводам – 1362 рубля. Производственная себестоимость шерсти с каждым годом растет и достигла уже 77 тысяч рублей за тонну, закупочная цена, наоборот, падает, и прошлогодний урожай золотого руна селянам пришлось отдать по 25-28 рублей за килограмм.

Когда-то, в годы расцвета отрасли, овцеводство края давало до 90 процентов доходов от всего животноводства, и рентабельность доходила до 60 процентов. Сегодня - одни убытки. Хотя, по мнению некоторых специалистов, виновата скорее не бедная овечка, а искажения в учете и отчетности. Один из приемов - кормить ее отходами, а списывать фуражное зерно. Отсюда и позорно низкие привесы – 27 граммов в сутки, и выход молодняка, в Андроповском районе они получают по 45 голов от сотни овцематок, а в других - в три раза больше. Дальше – еще одна непростительная потеря: вырастив молодняк до трех-четырех месяцев, хозяйство старается от него избавиться. Находятся предприимчивые люди, которые, подкормив ягнят еще некоторое время, получают на разнице в весе и цене хорошие прибыли. В нашем крае откормочных площадок практически нет, хотя речь об этом ведется давно.

Неумело распоряжаемся мы и шерстью. Обидно, конечно, что в стране рынок ее контролируется не государством, а посредниками. Разговоры о выставках и рунных аукционах пока только остаются разговорами.

Вот и понятно, почему кипы шерсти месяцами пылятся в складах, желтеют и теряют качество, почему племзаводы стараются продать животных вообще нестрижеными. Хотя у приемщиков свои претензии – шерсть огрубляется, в ней много сорных примесей, потому что до культуры пастбищ руки не доходят, вернее, денег на это не хватает. Находятся также умельцы, которые «женят» качественную шерсть с базовой и сдают эту смесь на камвольную фабрику. Доход в таком случае получается индивидуальный и разовый, а позор – на весь край и надолго. Именно утраченное качество охладило интерес к нашей продукции со стороны Болгарии, Беларуси, Прибалтики. Хотя патриоты отрасли уверены, что, если к шерсти относиться как к товару, а не сбрасывать ее оптом, можно добиться успехов. Тем более что на качественную, в 17-22 микрона, шерсть мировая цена постоянно растет. И это еще один довод против скрещивания пород для улучшения мясных качеств овцы: это все равно что превращать добермана в дворнягу.

…Нынешней зимой старушки-рукодельницы сделали неплохой бизнес на вязаных носках. Турецкие как-то не смотрелись на заснеженных рыночных прилавках. Климат в наших местах суровеет, и мы все равно когда-нибудь придем к мысли о том, что неплохо бы одеться в натуральные, а не синтетические костюмы. Да и Владимир Путин, вспомните, поставил задачу одеть нашу армию в форму из натуральной шерсти. Так что призрак желанного госзаказа вновь забрезжил на горизонте.

А председатель колхоза «Маныч» Николай Костерин, демонстрируя племенных животных участникам совещания, поделился планами на будущее:

- Ну и пусть все сокращают поголовье, а мы будем наращивать. Чем меньше конкурентов, тем дороже будет наша продукция.

Сейчас рентабельность отрасли в его хозяйстве нулевая. А как, скажите, она будет выше, если здесь приобретают чисто-кровных австралийских баранов по 150 тысяч рублей за голову и продают колхозникам баранину по рублю за килограмм? Поразительная расточительность пока работает на социальную обстановку, а в будущем, может статься, поправит и экономику хозяйства.

А еще один, на мой взгляд, очень важный и трогательный момент: я навела объектив фотокамеры на одного из участников совещания - лучшего животновода сельхозартели «Родина» Апанасенковского района Николая Скибу. Красивая такая картинка получалась: за спиной у него прогуливалось стадо мериносов. Старший чабан категорически отказался фотографироваться на этом фоне: «Это же чужие овцы, меня в колхозе засмеют». Вот она, профессиональная гордость человека, сорок лет жизни которого прошли возле отары. Из таких людей никогда не получатся перекупщики, их чужая слава не прокормит и не согреет. Но именно на них-то и держится земля наша. Когда-то он прогуливал уроки, чтобы помочь отцу в кошаре. В наше время мальчишки тоже сбегают из школы, но преимущественно – в клубы игровых автоматов.