Принцесса Настя и гламурный пипл

Oднажды я подружилась с маленькой девочкой-первоклассницей. Мама покупала ей сказочные кружевные платьица, а я водила на репетиции танцевального ансамбля в Ставропольский Дворец детского творчества. Стояла зима, сверкали сугробы, и мне очень нравилось сочинять по дороге веселые стишки про шустрого солнечного зайчика. Мне казалось, что и Настя от этой затеи в восторге, но она почему-то хмурилась, нервничала и, остановившись как-то у елочки, буквально зарычала: «Да не хочу я слышать стихи про твоего зайчика!» «Да?! – удивилась я. - А я-то думала, что ты принцесса!»… «Солдафонка я, а не принцесса», - закричала Настя и залилась слезами. Потом неожиданно быстро успокоилась и заглянула в мои глаза: «Ты посмотри вокруг, как я буду жить тут принцессой? Знаешь, как в школе девчонки у нас разговаривают? Орут, как сумасшедшие, а словечки у них какие – знаешь?..»

В этой истории поражает то, что восьмилетний ребенок сумел почувствовать угрозу, исходящую от «положительного героя» - зайчика или, говоря иначе – от культуры, способной лишить ее покровительства окружающей малокультурной среды. Совсем не по-детски она поняла, что перед ней стоит жестокий выбор: либо она будет как все, либо ей уготована участь стать белой вороной, обреченной на одиночество и борьбу, в которой она не надеется победить. Но, что совсем уж удивительно, умненькая Настя догадалась о драматической судьбе родного русского языка. По сути-то девочка согласилась принести его в жертву…

А теперь другая история. Представим себе молодого канадца, сумевшего прекрасно выучить русский язык по книгам Толстого, Чехова, Аксакова, Бунина, но никогда не бывавшего в России.

Но вот его мечта исполняется, и он приезжает в Москву работать по контракту. Неожиданно для него происходит в своем роде катастрофа. Он и русские словно бы плохо понимают друг друга, диалога не получается. Он долго думает, в чем причина, и однажды понимает, что нет отдельно проблем языка, а есть общая проблема содержания жизни. Воспитанный на русской классике, он с чувством начинал говорить о чем-то для него важном, а его хлопали по плечу и смеялись: «конкретно!», «короче!». Потеряв было надежду установить контакт с современной русской цивилизацией, он вдруг познакомился с семьей пожилых петербуржцев и был счастливо вознагражден умными беседами и прекрасной русской речью. Из России канадец Ивлин уехал с печальной мыслью о постигшей нас языковой беде. Мы же, постоянно пребывая внутри нее, традиционно неверно определяем ее истоки. Как раньше, так и теперь, филологов прежде всего волнует отрицательное воздействие того или иного сленга, засилье иностранных слов, ненормативной лексики. Реакция, конечно, верная, но нам угрожает нечто иное: небывалое оскудение языка, утрата нами способности полноценно пользоваться его богатством. И письменная, и устная речь теряют энергию мысли, дар живописать словом многозначно пережитое чувство. Время от времени энтузиасты пытаются что-то исправить, открывают разные рубрики, учат правилам грамотной речи. Однако можно говорить грамотно, но бесцветно и безжизненно, не по-русски. Что же с нами происходит и почему, скажем, Лев Толстой учился у крестьян живой содержательной речи, а современным школьникам и студентам, как правило, учиться у Толстого скучно? Почему русский язык классического периода свидетельствует о нарастающей силе нации, в то время как современный – о ее слабости? Вспомним хотя бы, что в былые незабвенные времена писатели с самого детства молились, впитывали скрытую энергетику церковно-славянского языка, а мы удивляемся неувядающему обаянию русской литературы и молодости наших классиков…

Еще один сюжет «на заданную тему». На телеэкране писатель Виктор Ерофеев и Ко, идет передача «Апокриф», в центре группового портрета девушка с волосами цвета оранжевой революции. Толкуют, причем вяло и скучно, о гламурном образе жизни. Каждые несколько секунд Ерофеев произносит: «Нужен новый стиль, все должно быть интеллектуально», но всякий раз, не договорив и усмехнувшись, умолкает. «Мои девочки, - подхватывает молодая полная учительница, - уже живут гламурной жизнью и все прекрасно понимают. Они читают гламурные журналы и верят, что наступит время, когда у нас появится гламурный пипл…» В кадре мужественное лицо музыкального критика Артема Троицкого. Он похож на чеховское ружье, которое в третьем акте собирается выстрелить.

Для тех, кто еще не превратился в «гламурный пипл», надо, пожалуй, объяснить, в чем тут дело. Гламур, что в переводе означает чары, волшебство, роскошь, шик, - стиль жизни и философия новой российской буржуазии, а гламурные журналы отражают ее представление о счастье. В них все так рекламно, удобно, золочено-красиво, а если вы не знаете, как вам одеться, какой фирме и какому бренду отдать предпочтение, добрый гений-гламур поможет. Вместе со стилем жизни глянцевый журнальчик предложит и стиль мышления, языковой набор, мировоззренческие клише. Из журнала в журнал его герои говорят одно и то же и об одном и том же – все должны вдохновенно ходить по кругу. Не дай бог кому-то очнуться, встрепенуться и выйти «за»: в таком случае они перестанут быть потребителями, а это уже грех. Собственно, весь этот гламур - имитация значительности, иллюзия того, что ее можно заработать без всяких усилий. Покупая, кстати, бумажный глянцевый рай, вы покупаете и мечту о красивой жизни. Никто вас делать это не заставляет, вы сами за-глотнули позолоченный крючок. Взятки гладки, но сколько судеб уже разбилось из-за блестящего, сверкающего гламура…

Объездивший весь мир Артем Троицкий в конце передачи и в самом деле выстрелил: «Вот кончится, - произнес он насмешливо и зло, - весь этот нефтедолларовый дождь, и ваша гламурная блажь сразу же испарится. Следа не останется, вспомните!»

…Что в таких случаях обычно говорят? Да, все верно, на улице и телеэкране свирепствуют воровской жаргон, ненормативная лексика. С таким языком нацию не возродить. Только что же вы предлагаетея?

Ситуация драматична еще и потому, что тысячу с лишним лет в России складывались особые отношения государства и общества, их необходимая глубинная взаимосвязь. Когда в России работает государство, работает и нация. По-другому уже не будет, что бы нам ни говорили о патернализме и европейских образцах…

Язык – это диагноз или симптом. Ни власть, ни партии, ни уличные авторитеты не проживут за нас нашу жизнь. Даже в хорошие времена нельзя забывать эти святые слова: «Спаси себя сам, и вокруг спасутся другие»… А уж в наше время… Да и в самой жизни немало обнадеживающих примеров, один из них – моя принцесса Настя, которая давно уже выросла и превратилась в симпатичную девушку, неожиданно похожую на Наташу Ростову. (Помните? – живые черные глаза, большой рот). Правда, теперь видят другое: настоящую голливудскую улыбку… Ее бабушка, побывавшая у меня в гостях, на Настю не могла нарадоваться. Занимается живописью, начитанная, спокойная, а раньше закатывала истерики, платья свои швыряла, подруг цитировала, журналы дорогие листала. Да-да, те самые, гламурные. И вдруг по школьной программе начала жадно читать, в библиотеку бегала за критическими статьями. За три года почти всю русскую классику одолела.

Так Настя спаслась. Все гениальное и в самом деле просто. После «интеллектуальных» гламурных журналов открыла «Войну и мир», в которой выведены все типы русского национального характера, узнала и себя…

Не так давно видела ее в городе, она шла в окружении друзей. За спиной на ремне висел небольшой мольберт. Мы встретились с Настей глазами. И что же я в них заметила? Тех самых солнечных зайчиков, из-за которых мы когда-то ссорились.