Катерина прощена...

Особо представлять этот коллектив, работающий при городском Дворце детского творчества, думается, не нужно. Студия существует с 1993 года, в ее репертуаре десятки спектаклей. По большей части это классика - русская, советская и зарубежная. Артисты - школьники, студенты, молодые специалисты - под руководством своего учителя и режиссера играют Шекспира, Пушкина, Островского, Горького, Булгакова, Вампилова, Дюрренматта.

Премьера нового сезона - постановка по пьесе Александра Островского «Гроза». Вещь хрестоматийная, в школах многими поколениями ученная-переученная. На первый спектакль и пришли старшеклассники города вместе со своими педагогами. Однако то, что они увидели на сцене, как мне кажется, от привычных школьных (по Добролюбову) трактовок оказалось довольно далеко. Спектакль явно не про «темное царство» и не про Катерину, осветившую его «лучом света». Как и не про то, что свобода лучше неволи.

Пьеса Островского (по понятным причинам - коллектив все же самодеятельный) сокращена, постановка идет полтора часа. Но купюры, купюры!.. Они сделаны режиссером В. Гурьевым так, что убыстряют жизнь героев Островского. Это не совсем XIX век, это, скорее, спешка сегодняшнего дня. Недаром среди ключевых сцен спектакля - та, в которой странница Феклуша (Елизавета Пономарева), произнося известные слова о столичной жизни: «...шум, беготня, езда беспрестанная!.. Народ так и снует, один туда, другой сюда!», вдруг исполняет пластический этюд, очень напоминающий компьютерную рекламную заставку одного из телевизионных каналов: человеческие фигурки, бегущие по улице в бессмысленно убыстренном темпе.

Современна и жесткость, агрессивность, с которой играют молодые актеры. Механик-самоучка Кулигин (Максим Дорогавцев) здесь вовсе не «жертва темного царства», к каковым его всегда относила традиционная русская критика. На «жестокие нравы в нашем городе» он не жалуется, а ненавидит их. И миллиона от англичан за «перпету-мобиль» жаждет подозрительно страстно, дабы пустить его, миллион, на благодеяния «для общества». Марфа Кабанова в сильном исполнении Юлии Пересыпкиной не слишком похожа на ханжу, обеспокоенную тем, чтобы (как у Островского) скрывать властность и злость под видом благочестия. Она властна и агрессивна открыто, ее выходы на сцену со свитой приживалок демонстрируют полную готовность воевать с любым, кто попадется на пути, у нее и походка-то строевая...

Главная же находка спектакля - это, конечно, то, как увидена режиссером и сыграна Анной Куликовой Катерина Кабанова. Несколько слов о молодой актрисе: она темпераментна, органична, обладает завораживающим глубоким голосом. И еще - умна: понимает свою задачу в каждой сцене, что на театре дано не всякому.

Итак, Катерина... В спектакле студии «Слово» она конфликтует, кажется, не с внешним миром, а с внутренним - с собой. Ее не слишком пугает тиранство свекрови, не очень разочаровывает бесхарактерность мужа и любовника. Да и так ли нужна ей мужская любовь? Скорее - любовь Бога. Эта Катерина вспоминает не просто детство в материнском доме, не просто девичество. Лучшее богатство ее души - те минуты, которые ребенком, девушкой она провела в церкви. А главный страх - нарушить обеты, данные в храме при венчании. Согрешить. Но это же - и главное искушение. Так дитя хочет нарушить родительскую волю - может быть, чтобы проверить, действительно ли огонь жжется, а может быть, чтоб узнать, насколько крепка родительская любовь... Знаменитая сцена «с ключом», который Катерина берет из рук мужниной сестры Варвары (Екатерина Белименко), чтобы открыть калитку Борису (Григорий Лайко), сыграна А. Куликовой именно так - и, похоже, Борис тут ни при чем.

Но воистину ли религиозна героиня этого спектакля? Для христианской любви к Богу (и к людям) она слишком страстна. Монологи о видениях, посещавших ее в церкви, произносит, как горячечный бред... И в Волгу бросается не от страха или раскаяния, а потому, что страсти не дают успокоиться, дождаться прощения - если не человеческого, то Божьего.

Заканчивается спектакль на удивительной ноте. На авансцену выходит девочка-подросток, по замыслу режиссера, Катерина в детстве (Екатерина Астахова). Она читает молитву Богородице чистым голосом ребенка, словно возвращая героине ее прошлую незамутненную веру. Катерина прощена.

Вот, оказывается, как можно поставить старую пьесу, заезженную хрестоматиями и школьными программами...

Остается добавить, что успех спектакля вместе с режиссером В. Гурьевым и перечисленными в этой статье молодыми актерами по праву разделяют все участники спектакля. И что без малинового пиджака, распахнутого на голой груди Дикого (Евгений Пересыпкин), и эротических намеков в его сцене с Марфой Кабановой вполне можно было обойтись. Но это так, к слову.