Одиночество вдвоем

Неудивительно, что отклик на статью «Не последний день живем?», опубликованную в «Ставропольской правде» еще 27.11.04, редакция получила от Дины Петровны только сейчас. Видели бы вы ее письмо! Такое на скорую руку не напишешь. На 28-ми (!) тетрадных страницах, аккуратно исписанных убористым почерком (еще бросается в глаза безупречная грамотность), она настолько обстоятельно и откровенно повествует о своей личной драме, что поневоле думаешь: да это настоящий роман! А впрочем, не роман ли жизнь каждого из нас, если вспомнить все ее перипетии и коллизии?

Иногда, действительно, нужно просто выговориться: поведаешь кому-нибудь о наболевшем – и на душе будто легче становится. «Таким образом можно даже стресс «выговорить, - считает Дина Петровна. – Почему? Общаясь с людьми, выясняешь, что твоя печаль не является чем-то невероятным. Сочувствуя, они дают тебе чуть-чуть своей энергии».

Но не только этой душевной потребностью продиктовано ее письмо в «СП». «Вы совершенно правильно пишете о смещении акцентов в семейной морали… Сколько вдов осталось после войны! Сколько детей вообще никогда не видели своих отцов! А ведь женщины тем не менее не отдавали детей в детские дома. Предпочитали голодать, ходить в обносках, но только бы жить всем вместе. Потому что превыше всего ставились интересы детей, которых никто лучше матери не воспитает. А сейчас! Приюты забиты, что называется, сиротами при живых родителях».

Кто другой бы осуждал этих мамаш и папаш – еще можно было бы засомневаться в искренности, а Дина Петровна, как она пишет, «мать по природе», наверное, имеет моральное право быть категоричной: она вырастила и воспитала четверых детей. И это несмотря на то, что был у нее еще один, «пятый ребенок, самый привередливый и капризный, маменькин сынок, которого я на свою голову усыновила, то есть муж».

О нем как раз особый разговор. И вы поймете, почему. Я забыл, кстати, сказать, что автор письма, сообщая о себе полные координаты, просит не называть не только ее имени, но и города: «Это большая деревня, где все друг друга знают. А я не хочу быть опознанной: дополнительные разборки в семье мне ни к чему – и так уже досталось за строптивость». Мы уважаем волю автора. Поэтому нашу героиню назвали просто Диной Петровной.

Да, так вот о ее муже. «Вы утверждаете, что у супругов мало сейчас терпимости и снисходительности друг к другу. Может, и так. Но это, простите, не обо мне. Когда я более тридцати лет назад вышла замуж за однокурсника, он был для меня не просто самым лучшим – единственным на свете: так приняла его моя душа! И что же в итоге?».

Даже сейчас, спустя годы, уже став бабушкой, она с болью вспоминает его слова, произнесенные через несколько часов после загса: «Ну что, довольна, что я на тебе женился?». «Мне бы хлопнуть дверью, а я растерялась. Побоялась скандала. Простила его. Как любая женщина, я мечтала быть любимой, а оказалась в роли того, кому позволялось любить. Я тогда не понимала, что у него было лишь влечение ко мне – не более того».

За прошедшие десятилетия в их семейной жизни случалось немало такого, на что она закры-вала глаза. Всегда старалась найти оправдание любому его «не очень хорошему» поступку. Так и жили: она искала в нем достоинства, а он в ней выискивал лишь недостатки, которые по его указанию надо было исправлять. Причем очень часто она оказывалась «виноватой» и в чужих недостатках, в том числе и в его собственных.

В общем, ее терпимость не улучшила супружеские взаимоотношения. Дина Петровна считает, что на мужа отрицательно воздействовала его мать, которой, увы, она не сумела понравиться: «Мы хотели другую! Потому-то он, бедный, и промучился возле тебя, нелюбимой. Еще детей столько нарожала…». Не обидно ли? Тем более что, когда свекровь серьезно и надолго заболела, то не дочери ее, а именно она, невестка, ухаживала за нею.

«Я не слышала от мужа ни похвалы, ни просто доброго слова. Это естественно: если любишь, то видишь только хорошее, если не любишь – только плохое. И я никогда не знала, с какой стороны ожидать бурю в следующий раз».

Порывалась уйти, расстаться? Неоднократно. Но легко сказать – уйти… А куда? И почему именно она должна уходить? И как? «Меня не случайно, - пишет Дина Петровна, - задели ваши размышления о том, что уйти мужу из семьи с одним чемоданчиком, оставив бывшей жене дом с полной чашей добра, нажитого вместе, - это, мол, не совсем верно. А что верно? Муж должен сказать бывшей жене: «Собирайся и уезжай к своим родителям, а я приведу в дом другую женщину?»

Не будь «одиночества вдвоем», может, семейные обязанности и не казались бы ей пожизненной каторгой. Но они действительно радости не приносили. Как, впрочем, не приносят и сейчас.

Трудно жилось в материальном плане. Благо, что ее родители, отдав дочку замуж, не только не сняли ее с материального довольствия, так еще и ее семью помогали содержать. Сама она, конечно, тоже много трудилась. И на службе - по роду деятельности она научный работник. И дома - занимаясь детьми, уча их добру, стараясь обеспечить им достойное существование. Хозяйство. Кухня. Декретные отпуска. Больничные… Недосыпала. По словам Дины Петровны, она трижды по ночам переписала диссертацию мужа, когда тот заочно учился в аспирантуре («у него жуткий почерк»). «Ну, мать, - заметил он тогда, - диссертация наполовину твоя». А защитился – даже спасибо не сказал. Сейчас вообще заявляет: «Какое ты имеешь отношение к моему научному труду?».

«Я оказалась ломовой лошадью, в одиночку тянущей воз семейных проблем. И при этом - постоянно выслушивать упреки, какая я непривлекательная, не нарядная, «на тебя никто даже не смотрит»! Да у меня просто не было возможности куда-то поехать, чтобы отдохнуть или кого-то навестить. И потом я же знаю, как люди ко мне относились и относятся! За калиткой я хороша всем, со мной советуются, к моему мнению прислушиваются. И всю жизнь мною интересовались чужие мужчины, от них, а не от «любимого», слышала я комплименты»…

Нет, не получится у нас полемики с Диной Петровной! Она как на духу открыла нам душу, а мы будем возражать ей и приставать со своими нравоучениями? Умная, интеллигентная женщина, достаточно пожившая на своем веку, сама говорит, что не нуждается в советах. К тому же всё ли мы знаем о ней? Ведь в ее письме - субъективный и сугубо ЛИЧНЫЙ(!) взгляд на семейную жизнь. Я почти на 100 процентов уверен в том, что, доведись встретиться с ее мужем, мы скорей всего услышали бы совершенно иную трактовку этой истории.

Допустим, она излишне придирчива к своим детям - взрослым детям! В ее письме даже мелькнуло: «предательство детей», отчего сейчас, собственно, еще больше усугубляется ее одиночество. А в чем оно выражается, это предательство, если не считать того, что муж не оправдал ее надежд и она, выходит, любила его зря? Не в том ли, что дети, как можно догадаться из письма, в семейных разборках часто на стороне отца? Так вот, пусть мы скажем ей об этом. Но тут же сразу прозвучит довод, с которым трудно поспорить, и он, кстати, есть в письме: «Неужели не ясно, что болезненней всего человек переносит утрату иллюзий?».

И все же Дина Петровна, по-моему, даже в своих страданиях не теряет деликатности и благоразумия: «Вы можете спросить, как я сейчас отношусь к человеку, которого так сильно когда-то любила. Мужчина, как известно, тот, кто создал семью, материально ее содержит, оберегает ее и, если надо, защищает. Он в моих глазах перестал быть мужчиной. Да, семью он создал сам (я в жены себя не предлагала), но уже через несколько часов начал ее разваливать. Однако мне его все еще …жалко. А всё остальное на многие десятилетия стало для меня лишь моей обязанностью».

Не развелась. Правильный ли сделала выбор? На почве семейных разладов пережила тяжелый нервный срыв: была даже на грани жизни и смерти. Любви так и не дождалась, но все же нашла в себе силы не сломиться. На многие передряги смотрит теперь философски: «Страдание очищает душу». Старается жить по церковным заповедям: «В Библии можно найти совет на любой случай жизни – такая уж это Книга». «Кстати сказать, - совершенно справедливо замечает наш автор, - многие хорошо знают это изречение: «Да убоится жена мужа своего». Но почему-то забывают его продолжение: «…если он да убоится Бога».

«Зачем я сохраняю видимость семьи? – Дина Петровна будто предчувствует закономерный вопрос. - Хотя во мне и умерла женщина-жена, но женщина-мать все-таки выжила. А мать любит своих детей просто за то, что они ее дети. А это – очень сильное чувство. Жалею ли о чем? Да ведь так живут большинство женщин, поставивших интересы детей и семьи выше своих собственных. Умнеем-то мы лишь с возрастом, к сожалению. Так хотелось от мужа взаимной любви! Ничего уж не поделаешь: судьба, значит, такая. Но сильный не тот, кто не упал, а тот, кто смог подняться».