Закон заменит кулаки

Справка «СП». Должность военного прокурора Ставропольского гарнизона подполковник юстиции Федор Лейко занимает с 2002 года. До этого работал заместителем военного прокурора Владикавказского гарнизона. Профессиональную карьеру начинал со следователя. Принимал участие в наведении конституционного порядка в Чечне во время обеих войн.

- Федор Викторович, долгие годы на Ставрополье обходились без собственной военной прокуратуры: территория края была поделена между надзирающими органами соседних регионов. Чем была вызвана необходимость ее создания в 1980 году?

- На территории 14 подведомственных нам районов края и сегодня не так уж много воинских частей, тогда их было еще меньше. Соседние военные прокуратуры хорошо справлялись с работой, в том числе и на Ставрополье. Так что острой необходимости в собственном военном правоохранительном органе не ощущалось. Ситуация начала меняться, когда на территорию края стали выводиться воинские части из закавказских республик. Увеличение численности войск на Ставрополье, а также «неспокойные» соседи стали поводом для создания отдельной военной прокуратуры. В нашей прокуратуре коллектив молодой: ветераном считается сотрудник, который пришел на работу в 2000 году. Мы люди военные, подолгу на одном месте не засиживаемся. Я и сам до последнего момента не знал, что меня переведут в Ставрополь. Поначалу непросто было в новой должности осваиваться: никого из своей прежней команды я за собой «перетягивать» не стал. Новый коллектив меня тогда полностью устроил: главное, у всех было желание работать. Осталось оно и сейчас, но теперь к нему добавился немалый опыт.

- Служба в армии – род занятий специфический, потому и военные преступления, должно быть, отличаются от «гражданских». С какими из них приходится сталкиваться чаще всего?

- Большое количество дел связано с уклонением от службы в армии. Причем формы у этого преступления самые разнообразные: от временного, по каким бы то ни было причинам, самовольного оставления части до дезертирства – то есть, по сути, бегства из армии навсегда. Впрочем, здесь нечему удивляться. Большинство призывников отправляются в ряды Вооруженных сил против своей воли – буквально из-под палки. Попадая в воинские части, они зачастую даже не скрывают своего нежелания служить, но выбора у них нет - за отказ предусмотрено уголовное наказание. До тех пор пока будет существовать подобная система комплектования Вооруженных сил, бегство военнослужащих из армии не прекратится. Мы полагаем, что число подобных преступлений значительно сократится с частичным переводом воинских частей на контрактную основу, который планируется завершить к 2007 году. Случайных людей в армии практически не останется: хочешь служить – служи, нет – уходи.

А вот с решением другой проблемы современной армии – должностными преступлениями - справиться будет куда сложнее. В последнее время наметилась неблагоприятная тенденция: если раньше должностные преступления совершались на уровне прапорщика, крайне редко – категории младших лейтенантов, то все чаще приходится иметь дело со старшим офицерским составом. Сейчас мы расследуем уголовное дело командира части, который незаконно отправлял солдат на работы. Ранее в суд было направлено уголовное дело в отношении другого командира части. Ему в вину вменялось превышение должностных полномочий, повлекшее ущерб государства на сумму свыше двух миллионов рублей.

- По статистике, значительная часть преступлений, совершаемых офицерами, связана с избиением подчиненных, причем чаще всего от рук военачальников страдают солдаты срочной службы. Чем вызвана подобная агрессия?

- Думаю, имеет смысл переадресовать этот же вопрос психологам. Как военный прокурор могу предположить, что жестокость по отношению к солдатам во многом связана с пробелами в воспитательном процессе. Ни в коем случае не стоит воспринимать мои слова как попытку оправдать совершение этих преступлений. Дело в том, что, отменив гауптвахту, офицеров лишили мощного рычага воздействия на военнослужащих, в том числе и по призыву. Взамен они не получили ничего. Как должен вести себя обладатель звездочек на погонах, если призывник отказывается выполнять приказание или вовсе позволяет себе хамить в ответ на замечание старшего по званию? Лишить солдата жалованья он не может, исключить из рядов Вооруженных сил – тоже. Чтобы привлечь военнослужащего к уголовной ответственности, неисполнение приказа должно повлечь существенное нарушение прав и законных интересов государства. К тому же пока завершится административное расследование и по нему будет вынесено решение, пройдет немало времени. Из законных средств восстановления субординации на вооружении у офицера остается, по сути, лишь право объявить солдату выговор или строгий выговор. Можно ли облагоразумить призывника подобными средствами, думайте сами. На деле командиры, сталкиваясь с неисполнением приказа, прибегают к старым, так сказать, проверенным временем методам воспитания. Увы, зачастую рукопашным. В прошлом году в воинских частях Ставропольского гарнизона нами было выявлено достаточное количество фактов руко-прикладства. С начала этого года – только два, оба дела направлены в суд.

- То есть, для того чтобы свести рукоприкладство в отношении солдат к минимуму, достаточно всего-навсего возродить в армии гауптвахту?

- Не совсем так. Гауптвахта сама по себе проблемы не решит. На мой взгляд, для этого необходимо пересмотреть УК РФ. Прежде всего в него следует внести поправки, согласно которым невыполнение приказа будет считаться оконченным составом преступления и грозить серьезными юридическими последствиями. В этом случае офицеры получат недостающий в их арсенале воспитательный инструмент. Но, как и у любой медали, у подобной меры есть обратная сторона – заведомо незаконные приказания: не нести же солдату уголовную ответственность за их невыполнение. Поэтому этот путь решения проблемы требует тщательной проработки.

Кроме того, следовало бы пересмотреть процедуру примирения сторон. УК РФ предусматривает прекращение уголовного дела по преступлениям небольшой и средней тяжести, к которым, как правило, относится и избиение человека, в случае если злоумышленник загладил свою вину – компенсировал материальный и моральный вред пострадавшему. Очень часто, получив от обидчика деньги, потерпевший заявляет, что претензий к нему больше не имеет. Мы вынуждены соглашаться на примирение и прекращать дело. Результат примирения – нулевой. Следовало бы разрешать примирение только с согласия прокурора.

- Как вы узнаете о преступлениях, совершенных в той или иной воинской части, ведь зачастую у потерпевших нет возможности обратиться к вам за помощью, а командование части не заинтересовано в том, чтобы выносить сор из избы?

- В первую очередь мы стараемся убеждать военнослужащих, особенно офицеров, не молчать об известных им фактах. Ведь за сокрытие преступления тоже предусмотрено уголовное наказание. Недавно солдат самовольно оставил часть, а командир, не желая портить показатели дисциплины, это скрыл. Когда же обо всем стало известно прокуратуре, в отношении командира завели уголовное дело.

Кроме того, периодически в воинских частях появляются работники прокуратуры, которым солдаты могут сообщить о противоправных действиях, совершенных в части. Мы реагируем на письма и телефонные звонки, в том числе и анонимные. В прошлом году состоялся суд над командиром части и еще одним офицером, которые избили двух солдат. Об этом нам стало известно по телефону: неизвестный лишь сообщил о том, где находится один из пострадавших. Следователь отправился в указанную часть, факт подтвердился. Срок злоумышленники получили небольшой, но зато другие убедились, что издевательства над солдатами не остаются безнаказанными.

Часто о преступлениях, совершенных в отношении солдат срочной службы, нам сообщают в комитетах солдатских матерей и общественных организациях. Единственное, о чем мы их просим, - не лезть с собственными расследованиями вперед и вместо нас. У военной прокуратуры достаточно сил и средств для борьбы с преступностью.