Он сражался за Родину. А Родина его забыла

pre5 «Мы тебе колхозом дом построим, Чтобы видно было по всему: Здесь живет семья российского героя...»

Нынешняя реальность, увы, другая. Да и никто его сюда, в Птичье, не звал-не приглашал. И не «ветерок попутный» занес… Но те хорошо знакомые песенные строчки, наверное, все-таки вспомнились во время нашей беседы и к слову пришлись не случайно. Уж очень контрастируют они с невольной мыслью: в таком ли доме должен жить ветеран спустя 60 лет после Победы?! Нет, не видно, что здесь обитает семья человека, грудью защищавшего страну…

А ведь защищал! И все было потом у отважного пулеметчика 865-го стрелкового полка 271-й дивизии! Ну если и не все, то многое… Что-то годы унесли. С ними не поспоришь. Как бы не хотелось, например, расставаться с коллективом Грозненского химкомбината, где работал инженером, а пришлось: рано или поздно все уходят на заслуженный отдых. Много здоровья, конечно, забрала война – и с этим тоже вынужден был считаться всю жизнь. Имеется в виду та война - Великая Отечественная, на которой Михаил Александрович, будучи тяжело раненным в 1943 году, «заработал» себе пожизненно инвалидность второй группы. А освобождал он, кстати сказать, в том числе и наш Ставропольский край, где волею судьбы доживает сейчас свой век.

Но если с «той» войной было все понятно: он воевал за Родину, как все, не жалел ни живота своего, ни крови ради общей Победы, то как быть с «этой», чеченской? Сколько горя – и во имя чего! – принесла она людям! Она оставила в его жизни такую отметину, что теперь уже и не ясно, зарастет ли когда, затянется ли эта душевная рана. И не только душевная. Ведь он, мирный житель Грозного, здесь пострадал, можно сказать, уже ни за что ни про что. Столько всего натерпелись - сейчас даже вспоминать тяжело. Питались – что Бог пошлет. Все магазины были разграблены, рынок не работал. Бомбежки… Вот и их многоэтажка, где была у них прекрасная благоустроенная квартира, пострадала от взрывов. Да только где она теперь?

Чечню Шаламовы-старшие покинули ровно десять лет назад, в апреле 1995 года, – за это время там многое изменилось. Одно ясно: и назад возврата нет, и здесь пока никакого просвета.

«Очень прошу: помогите мне получить жилье в доме для инвалидов и участников Великой Отечественной войны в Ставрополе, - отчаявшись, пишет Михаил Александрович в «Ставропольскую правду». - Живу в саманной хате, построенной еще в 1960 году. Потолок на кухне и в коридоре обваливается. Удобств никаких. Туалет во дворе…».

Да, с этим самым туалетом ему больше всего достается хлопот, особенно в холодное время года. Черт возьми, как все-таки тяжело ночью вставать, одеваться-обуваться и с костылем ковылять на улицу - в его-то годы (М. Шаламову уже за 80), в его-то положении!

Условия жизни, действительно, неважнецкие. Супруга, Ольга Ивановна (тоже инвалид второй группы), вместе с дочерью и внучками старается, конечно, поддерживать мало-мальски приличный порядок. Когда в декабре 1996 года купили эту хатенку, первым делом, конечно, начали ремонт (тут даже стекол не было). Сейчас водопровод, например, уже проведен на кухню. Но хорошо обустроить жилье все равно не получается. Да и что тут можно сделать, если в одном месте только заделают потолок – он в другом обваливается. Стены в комнатах сырые, потрескавшиеся. Грибок, плесень.

И это не только впечатления человека со стороны. Вот официальный документ от 8 октября 2003 года - акт проверки жилищных условий. Местная власть признает: данное частное домовладение находится в аварийном состоянии, семья Шаламовых нуждается в получении жилья с удобствами.

Но легко сказать: нуждается… А почему, собственно говоря, вынужденные переселенцы решили обосноваться именно в этом селе? Что – в других селах лучше?

Они вообще оттягивали отъезд до последнего. То денег не оказывалось на столь непростой в их годы поступок, то еще какая-то причина находилась. Да и маму свою, четыре месяца практически прикованную к постели, Ольга Ивановна не решалась беспокоить переездом.

Вначале был Моздок. Там Михаила Александровича, естественно, никто жильем не обеспечил. Тогда старики подались в Михайловск – к дочери с двумя детьми-школьницами, переехавшей сюда несколькими годами раньше. Около полутора лет всемером ютились в однокомнатной квартире. И на кухне спали, и на полу. Говорят, что, не выдержав этих трудностей, муж собственно и бросил их дочь.

Ольга Ивановна полтора года ездила подрабатывать в Изобильный. Таким образом и присмотрела эту хату в Птичьем. Купили ее, одолжив деньги у племянника. Все равно полученной потом компенсации за утерянное имущество не хватило бы на покупку приличного жилья даже в этом селе, не говоря уж об Изобильном или Михайловске.

Когда дочка к ним переехала, начали «хлопотать». Но ответы из райадминистрации были и остаются неутешительными: в бюджете района не предусмотрены затраты на строительство или приобретение квартир для инвалидов Великой Отечественной войны; не выделяются средства на эти цели и из краевого бюджета; нет статьи расходов и на оказание материальной помощи для приобретения квартир и для ремонта частного домовладения. Администрация села Птичьего тоже «не имеет возможности предоставить благоустроенное жилье из-за отсутствия такого на балансе».

А как отнеслись к жалобе ветеранов в управлении по делам миграции ГУВД СК? «В сводный список вынужденных переселенцев, нуждающихся в улучшении жилищных условий (в постоянном жилье), данная семья не включена, и обеспечиваться жильем за счет федеральных средств, направляемых на жилищное обустройство вынужденных переселенцев, она тоже не может, так как имеет в собственности домовладение».

- Причем, что обидно, - говорит О. Шаламова. - В миграционную службу мы подали заявление еще в 1999 году. Но никакого результата. Спустя какое-то время я туда поехала – мне сообщают: «Ваших документов нет - потерялись». В 2002 году я опять их подготовила, а мне заявляют: «Так у вас же есть жилье. Мы на очередь вас не можем поставить»… Хотя бы в Рыздвяном дали нам в общежитии две комнатки - как было бы хорошо: и туалет могли бы иметь, и ванную.

Обращались старики и в правительство края – еще когда Михаил Александрович стоял на учете как вынужденный переселенец. Тогда шел разговор о том, что дадут жилье в течение года (в доме для инвалидов и участников войны). Но тут, возможно, – это я так думаю (В.В.) – Шаламовы предприняли все-таки неверный ход. Когда приехавшие к ним по этому вопросу специалисты соцзащиты сообщили: «Только имейте в виду, что эту хату вы обязаны будете сдать», - им, горемыкам, соглашаться бы на все условия! А они засомневались и отказались: «А куда же наша дочка пойдет? Мы оба старые, инвалиды. Нам нужно жить вместе, чтобы она могла за нами ухаживать». - «Ну раз отказываетесь, что ж тут поделаешь».

- Мы уже дважды и к президенту обращались! А что толку? - вспыхивает Михаил Александрович. – Из его администрации наши жалобы все равно направляются в край – на рассмотрение местных властей. А их ответы вам уже известны.

- В прошлом году, - продолжает Ольга Ивановна, - я все-таки еще раз съездила в Ставрополь. Нам пообещали: поставим вас в очередь на получение жилья в доме для инвалидов и участников войны. Но приехала потом комиссия и решила: проживать в вашем доме можно. И опять мы сидим как дед и баба у разбитого корыта.

- Никогда не думала, что жизнь так сложится, – горько вздыхает моя собеседница. – Я сорок лет проработала врачом. Война все перевернула вверх дном. Но мы же в этом не виноваты!

Вот так и живет сейчас семья ветерана – воина-освободителя. В доме, который был признан аварийным и лучшим за это время не стал. Впятером на две стариковские пенсии - дочь, инженер-нефтяник, уже который год без работы. Готовятся встретить 60-летие Победы...