Операция «Гром»

«Бандиты торжествовали. Они получили почти все, что требовали, чего добивались в течение таких долгих суток.

Только что чекисты доставили на борт грузового Ил-76Т, удерживаемого бандитами, свыше двух миллионов американских долларов.

В обмен на деньги они отпустили меня. Медлительные до этого, они теперь заторопились, стремясь устранить последнее препятствие их вылету в Израиль.

Меня, сидевшего на холодном металлическом полу самолета, рывком за руку поставили на ноги и потащили к выходу. Навстречу направился главарь с пистолетом. Он хватает меня за правую руку и, судорожно встряхивая, говорит:

- Извини, шеф, что я с тобой так жестоко обошелся. Мне главное – обеспечить безопасность моих парней. А другого способа, кроме как держать тебя заложником вместо детей, не было.

- Ладно, Павел, как говорится, Бог тебя простит, а я зла не держу… Ты поступил так, как должен был поступить…

Подмывало добавить, что поступал он, как бандит, бесчестный и беспринципный, несколько раз вероломно обманувший меня в ходе переговоров. Однако памятуя, что в руках бандитов в качестве заложников еще оставался экипаж, я удержался от этого и только добавил:

- Мягкой вам посадки в Тель-Авиве...».

Так рассказывает о своих впечатлениях об участии в этой успешной операции КГБ ее главный исполнитель полковник государственной безопасности Евгений Григорьевич Шереметьев.

Он ставропольчанин, сельский житель, родился в 1939 году. Работал строителем. А отслужив в армии, стал помощником мастера на одной из светлоградских фабрик. Окончив Киевский институт инженеров гражданской авиации, Шереметьев преподавал в Рыльском авиаучилище гражданской авиации.

Крутой поворот в его жизни наступил в 1972 году, когда Евгений Шереметьев стал офицером КГБ. Девять лет спустя он возвратился на Ставрополье. Вершиной его чекистской карьеры стала операция «Гром». За мужество и отвагу, проявленные в ходе этой операции, Евгений Григорьевич Шереметьев награжден орденом Красного Знамени.

* * *

…Четвертый «Г» школы № 42 Орджоникидзе давно готовился к экскурсии в типографию. Она намечалась на первое декабря 1988 года. Всего собрался 31 человек. Сели в троллейбус и поехали в типографию. Экскурсия прошла хорошо. Ребята с интересом рассмотрели весь процесс: от набора текста до выхода готовой продукции. Каждому из них на память подарили плакат-календарь с изображением Владимира Высоцкого. Всей гурьбой в сопровождении мамы Оксаны Кисаевой, которая здесь работала, и классной руководительницы Натальи Владимировны Ефимовой дети вышли во двор.

Навстречу им направился мужчина:

- Мы ваши шефы, нас прислали за вами, погода-то плохая.

Ребята с радостными криками бросились к стоящему у тротуара автобусу. (Он был захвачен бандитами раньше, и его водитель оставался заложником практически до самого конца).

Проехав несколько сот метров, автобус остановился в тихом безлюдном месте, водитель вышел из-за руля в салон и громко объявил:

- Вы все – наши заложники. Мы сейчас поедем к обкому партии и потребуем за вас выкуп – крупную сумму денег в иностранной валюте – и грузовой самолет, в который заедем прямо автобусом, а потом полетим за границу.

Ребята дружно загалдели, девочки заплакали, вскочила учительница. Бандит ее толкнул и пригрозил:

- Если будете реветь – все сгорим в огне, видите, сколько у нас бензина.

В автобусе наступила гнетущая тишина. Он скомандовал: кто ослушается – стреляйте, а сам выскочил из автобуса. Выскочил за тем, чтобы забрать в число заложников жену и дочь.

* * *

Понять истоки трагедии возможно, только хотя бы коротко ознакомившись с биографиями террористов. Предводитель – Павел Якшиянц – уже имел за плечами три отсидки, провел за решеткой в общей сложности 14 лет. Это именно он побежал за женой и ребенком. Владимир Муравлев – судим дважды. Герман Вишняков и Владимир Анастасов тоже примерным поведением не отличались. Судьба свела всех в Орджоникидзе.

Однажды после просмотра видеобоевика и возникла у них идея захвата заложников, чтобы потребовать за их жизни большую сумму денег и право на беспрепятственный проезд за границу. Почти два месяца будущие террористы искали оружие, вербовали сообщников, готовились, короче говоря. Сообщников не оказалось. Жены, которых собирались представить в качестве заложниц, от этой сомнительной чести отказались. Тамара Фотаки, жена Якшиянца, в преступные планы посвящена не была. Вот за ней и за дочерью Илларией он сейчас и отправился. Повод – папа-водитель еще с утра пообещал покатать на автобусе. И собаку разрешил взять.

Когда Тамара поняла, что дети, сидящие в автобусе, и она с дочерью – заложники, она испугалась не на шутку. Попросила у мужа отпустить. Он отказал.

* * *

Между тем бандиты продолжали хладнокровно действовать по намеченному плану. Пока Павел гнал автобус к обкому КПСС, Вишняков по его указанию изготовлял «зажигалки». Он наливал в бутылки бензин, ножом прорезал в пробках дыры, через которые пропускал куски бинта, и вставлял пробки с такими фитилями обратно. Муравлев завесил покрывалами окна автобуса, затрудняя наблюдение снаружи. Наполнил бензином и расставил по салону пять трехлитровых банок, добавил две десятилитровых.

На Пушкинской улице возле здания Северо-Осетинского обкома партии Якшиянц остановил автобус почти у входа в гостиницу. Посмотрел на часы – 16 часов 30 минут. Перед началом очередного этапа укололись наркотиками. Учительницу заставили на обороте одного из плакатов с портретом Высоцкого написать текст ультиматума. Тамара приписала: «Умоляем, спасите!».

Павел взял «ультиматум», обрез и вышел на улицу. Попробовал затормозить проезжавший «жигуленок». Водитель не спешил останавливаться. Якшиянц вскинул руку с обрезом и выстрелил через боковое стекло в голову водителя. Машина резко тормознула, Якшиянц сунул в разбитую форточку свой ультиматум:

- Передай это ментам поганым!

После этого он стал возле входа в автобус. Когда примчался первый наряд милиции, Павел вскочил внутрь и закрыл дверь. Ни на какие переговоры со стражами правопорядка преступники не шли. Требовали для контакта милицейскую рацию, угрожая уничтожить детей, если будет предпринята попытка их освободить. Рацию передали. Якшиянц представился, похваставшись тремя судимостями. Стало ясно, что отступать ни он, ни сообщники (а их, судя по словам Якшиянца, восемь) не намерены. Хотят вылететь в Пакистан, Израиль или ЮАР. Потом представился Муравлев, его биография в свете развития события тоже оптимизма не внушала.

Тем не менее из МВД республики в КГБ Северной Осетии доложили не сразу, думали сначала, что это обычное хулиганство. Чекисты также подключились к освобождению заложников. В это время бандиты потребовали ускорить выполнение их требований, в противном случае пообещали каждые двадцать минут расстреливать по ребенку. Ситуация развивалась стремительно. Вылететь из аэропорта Орджоникидзе не было никакой возможности: его службы работали до 17 часов.

Якшиянц предложил обменять десять ребят на Виктора Кривоносова, дважды судимого гражданина, заключенного в Орджоникидзевский СИЗО. Якшиянц тронул автобус по направлению к СИЗО. Вдруг он неожиданно остановился и из него вышла женщина с девочкой лет пяти и огромной восточно-европейской овчаркой. Это была Тамара Фотаки с дочерью, которую она решила спасти любой ценой. Устроив скандал мужу, она вырвалась из автобуса. Он продолжил движение. Тамаре, предложили, оставив дочь у соседей, ехать с милиционерами за автобусом. Она согласилась.

Подъехали к СИЗО. Кривоносов отказался присоединиться к бандитам. Поехали дальше – в Минеральные Воды. К этому времени службы ГАИ Северной Осетии, Кабардино-Балкарии и Ставропольского края перекрыли всю трассу. Но отрезать машины с родителями и родственниками так и не удалось. Около трети машин проскочили все заграждения.

* * *

…Прошло всего около часа после ЧП, а судьбой ребят уже занимались в Москве. На место происшествия вылетела спецгруппа Героя Советского Союза полковника Геннадия Николаевича Зайцева. Кризисный штаб на месте возглавил прилетевший из Москвы заместитель председателя КГБ СССР по кадрам Виталий Андреевич Пономарев. С ним прилетели представители прокуратуры и МВД. В КГБ СССР в Москве был создан штаб по координации деятельности и взаимодействию с министерствами и ведомствами, которому были даны полномочия решать все вопросы по ходу операции. Операцию назвали «Гром». Нужно было решить массу проблем, договориться о валюте с Госбанком, решить вопросы с пограничниками и ПВО.

* * *

…Шереметьев вспоминает, как началась для него эта командировка. Собирался вечером после работы с женой в кино сходить. Да приспела спешная работа по заданию из центра. Сделал. В двадцать минут восьмого собрался уходить. Уже запирал дверь и услышал, как звонит прямой телефон. Зашел к начальнику управления КГБ СССР по Ставропольскому краю и узнал, что преступники, захватившие автобус с детьми, требуют препроводить его в аэропорт Минеральные Воды, откуда отправить их на грузовом самолете за границу. Через час группа была готова. Выехали на двух машинах.

В аэропорту из-за непогоды в это время скопилось несколько тысяч людей. Часть удалось отправить самолетами. Остальных - автобусами и поездами. Таким образом, к приходу автобуса с захваченными детьми в аэропорту оставались всего несколько сотен пассажиров.

* * *

К трем часам ночи второго декабря подготовительные мероприятия в аэропорту «Минводы-2» были закончены. Автобус появился в 3 часа 55 минут. Зайцев ровным бесстрастным голосом произнес в микрофон:

- Алло, в автобусе, вы меня слышите?

С этой фразы начался новый этап операции «Гром» - минераловодский, он продолжался двенадцать часов. Переговоры, переговоры… Новые требования и все новые гарантии обеспечения собственной безопасности выдвигали террористы. Они много раз обманывали, они требовали наркотики и деньги. Много денег в иностранной валюте и русское золото. За то, чтобы отпустить детей, просили в заложники члена правительства или политбюро или Раису Максимовну Горбачеву. Тем не менее диалог налаживался. Удалось передать детям еду и воду. И тут Якшиянц понял, что ошибся, отпустив жену и ребенка. Потребовал, чтобы они вернулись в автобус. За это обещал отпустить десятерых ребят.

Пока длились радиопереговоры правительственной комиссии с террористами, начавшиеся глубокой ночью, время подошло к десяти часам утра. В переговорах наступило затишье. По основным требованиям банды была наконец достигнута полная договоренность. Но потеря их интереса к переговорам настораживала. Когда окончательно стало ясно, что радиопереговоры ничего не дают, Шереметьев попросился в разведку. Вместе с майором Валерием Александровичем Бочкаревым они вступили в контакт с бандой. Сначала отнесли бронежилеты. Шереметьев выбрал, как оказалось, единственно правильную линию поведения по отношению к бандитам: доброжелательность, стремление помочь им в решении их проблем. С этого момента и до конца операции они ни разу не назвали его по имени. Будто и не слышали его. Только «шеф», как нарек главарь.

Шереметьев пытался поговорить с Муравлевым, с другими участниками бандгруппы. Склонить их отпустить детей. Не получилось. Но постепенно он вошел в доверие. Наконец он попал в автобус. «Весь пол был загажен мусором, – рассказывает Шереметьев, – нестерпимо смердело смесью туалета, организованного бандитами в задней части автобуса, и отгороженного от салона ширмой из одеял, и бензина, который бандиты расставили на сиденьях вдоль всей машины. А посреди этого потенциального смерча запуганные десятилетние заложники, вжавшиеся в большие холодные кресла и жадно глядящие на меня».

Бандиты получили восемь бронежилетов, носилки. По-прежнему было не ясно, сколько их. Исходили из того, что пятеро. Они требовали оружие. Решили его дать, ведь и с одним обрезом они могли сотворить непоправимую беду, так что наличие большего количества «стволов» мало что меняло в общей ситуации. Вместо обещанных десяти бандиты отпустили только двоих ребят. Третьего отдали для счета: «Бог троицу любит…». Потом отпустили еще семерых. Якшиянц требовал и требовал наркотики, жену и деньги. Денег, кстати сказать, собрали два миллиона восемьдесят тысяч сто тридцать семь долларов. За три пачки наркотиков главарь отдал еще трех ребятишек.

* * *

…Вернувшись из автобуса в очередной раз, Шереметьев устало присел прямо на мешки с деньгами и начал подводить промежуточные итоги работы. Почти половина детей на свободе, установлен хороший контакт с бандитами, врученное оружие не осложнило обстановки, но с ним они начали еще больше наглеть. Потом он снова, в который уже раз, направился к автобусу. Якшиянц потребовал семь пар наручников для членов экипажа. За эфедрин выпустил еще четверых девочек. В руках бандитов оставалось тринадцать детей. При переходе в самолет у двух из них началась истерика: вот-вот побегут. Шереметьев уговорил отпустить и этих. За жену главарь обещал выпустить и остальных.

В тот момент, когда Шереметьев принес деньги «на пробу» и Якшиянц стал разглядывать валюту (видел ее, похоже, первый раз в жизни), он положил пистолет на сиденье. Бандиты забыли об осторожности. Шереметьев вспоминает, что ему, профессионалу, достаточно было протянуть руку, чтобы схватить оружие и в упор расстрелять любого, кто посмеет предпринять хоть малейшую попытку сопротивления. Да и ребята из экипажа мгновенно помогли бы. Но приказа не было. И офицер сдержался, дисциплина есть дисциплина.

…Тамару Фотаки уговорили идти в самолет с огромным трудом. Но Якшиянц детей не отпустил, а предложил Шереметьеву:

- Если ты согласен здесь остаться вместо них. А если твои фраера из группы захвата посмеют только сюда сунуться, я тебя сразу здесь же и завалю! Согласен на такие условия?

Шереметьев согласился. Тамара помогла детям выйти из самолета. Офицер остался в заложниках. Сидел на холодном полу самолета под пистолетом, нацеленным в грудь. Его отпустили только после того, как доставили третий – последний – мешок с деньгами.

* * *

28 февраля 1989 года в зале Ворошиловского районного народного суда, где шел процесс над бандой, Якшиянц заявил: «…Шереметьев во время переговоров с нами вел себя мужественно, смело, спокойно и доброжелательно. Он вызвал у нас симпатию, и мы ему полностью доверяли. Он даже шутил с нами…». И далее, касаясь момента, когда вместо детей заложником остался Шереметьев, он закончил: «…В этот момент я завидовал ему и хотел быть на его месте». При содействии пресс-службы УФСБ РФ по Ставропольскому краю.