Президента в Чечне избирать пока нельзя

Депутат ГД РФ от Ставрополья Анатолий Куликов чеченскую проблему изучил на практике еще будучи в своем милицейском статусе, в том числе и министра внутренних дел России. Вопрос нынче, что называется, на слуху. С него и начался наш разговор.

- Анатолий Сергеевич, в затянувшемся конфликте в Чеченской Республике сейчас вроде обнаружился еще один рецепт. Это референдум, конституция, избрание президента республики. На мой взгляд, опять в ход идет бумага вместо реального решения практических, насущных вопросов. А что на этот счет думаете вы?

- В принимаемых в последнее время политических решениях о проведении выборов и референдума, к сожалению, с моей точки зрения, больше политики. Наверное, с одной стороны, можно понять политическое руководство России, когда речь идет о предстоящих выборах президента Чеченской Республики. Это нужно для того, чтобы лишить легитимности Масхадова, что в какой-то степени до сих пор является серьезным фактором. С другой стороны (если помните, я об этом говорил и в федеральной прессе, и на телевидении), я считаю, что президента избирать там нельзя.

- А кого можно?

- Там должен быть, допустим, на ближайшие пять лет, назначаемый президентом России руководитель республики. Причем из числа нечеченцев - это подход не по национальному признаку, а по принципу целесообразности. Объясню, почему так считаю. Любой русский - хороший хозяйственник, добротный руководитель, пусть даже малоизвестная фигура - сегодня в большей мере будет консолидировать и сторонников Москвы, и противников. Сторонники Москвы будут его поддерживать по известной причине, а противники Москвы - пытаться ему предложить варианты сотрудничества. А значит, тянуться к нему, чтобы он разделил их точку зрения. Это будет эдакий притягивающий элемент. А вот если будет назначен или избран чеченец, будь он семи пядей во лбу, это будет фактор, который насторожит противников Москвы. Тот же Кадыров, допустим. Ну, изберут его (подчеркиваю, это моя точка зрения), и что дальше? Ведь общечеченского съезда не получилось в том виде, в котором его задумывали организаторы. Хотя и Аслаханов, и Кадыров рассчитывали на это.

- А что изменится за пять лет?

- Трудно сказать, но пять лет – это время на передышку и на раскачку. В Чечне нужно проводить очень большую подготовительную работу, включая так называемый политический диалог. Его, кстати, начал вести президент России. И это правильно. То есть вести тот самый переговорный процесс с разными слоями, который и должен дать результат. Но на это нужно время, много времени. И нужно определить, что будет предметом этого политического диалога, какие вопросы. Например, стоит ли вести речь о статусе Чечни. А такие вопросы у части чеченцев есть. Тот же Хасбулатов говорит о том, что Чечня должна обладать особым статусом. Задаю вопрос (я его имею право задать как житель соседнего региона): а чем это они отличились, что им нужен особый статус? Тем, что Дудаев принес в Чеченскую Республику гражданскую войну и горе на Юг России? Тем, что гибнут люди? За это разве дают особый статус? Вы спросите у кабардинцев, или у балкарцев, или у осетин, или у других народов Северного Кавказа, они точно так думают и так же скажут. Статус в России должен быть одинаков у всех субъектов Федерации. И в Смоленске, и в Ставрополе, и в Чечне, и в Осетии. Абсолютно одинаковым. Вот тогда мы сможем говорить на равных, и тогда можно будет рассчитывать, что это даст результат. А если мы вновь начнем придумывать особый статус, в том числе чеченцам, это опять создаст неравные условия. Что и в будущем станет поводом для того, чтобы порождать взаимное недоверие одной нации к другой. А это, убежден, неправильно.

- Анатолий Сергеевич, второй, не менее важный, вопрос сегодняшнего бытия – борьба с терроризмом. В свое время вы сделали попытку создания глобальной организации такого плана. Я имею в виду Всемирный антикриминальный и антитеррористический форум (ВААФ). Как обстоят дела здесь?

- Я избран председателем правления Всемирного антикриминального и антитеррористического форума, а также возглавляю координационную группу в рамках взаимодействия Дума – Конгресс между парламентом России и парламентом США. Так что развитие идет как бы по двум направлениям. Группа депутатов Госдумы побывала в Конгрессе США, где мы на международной конференции обсудили проблемы международного терроризма. Одновременно - поскольку в Конгрессе находится наш вариант унифицированного закона о борьбе с терроризмом – мы касались и этой задачи. Американцы очень серьезно относятся к ней. Они сейчас «запустили» этот закон по бюрократическому законодательному кругу, как обычный американский закон, с тем, чтобы сформулировать свои замечания по его структуре. Я надеюсь, что через два-три месяца мы получим ответ и уже будем работать над содержательной частью этого документа.

- Но ведь у нас с американцами разные правовые системы. Очень трудно представить, даже теоретически, что будет найден общий язык…

- Это, конечно, так. И все-таки они предложили вариант, по которому мы бы могли обойти острые углы, скажем так, разницы между правовыми системами. Речь идет о том, чтобы сделать закон максимально коротким, негромоздким. Но – самое главное – чтобы мы в нем унифицировали основные понятия: что такое терроризм, его основные признаки. Это очень сложно сделать. Европа бьется уже 73 года над единым определением, что такое терроризм. Впервые такая задача была поставлена в Брюсселе в 1930 году. А все остальное мы можем заложить в национальные законодательства.

- Этот закон будет иметь общемировое значение или он приемлем только для двух стран?

- Дело в том, что впервые в истории международного парламентаризма мы делаем с другой страной унифицированный закон. Это само по себе ноу-хау. Тем более что закон общий не между Танзанией и Угандой, а между США и Россией, и касается двух великих стран. К нему уже сегодня, на этапе подготовки, готовы присоединиться Германия, Израиль, Латвия. Мы передали им по их просьбе вариант структуры закона. Поэтому он имеет действительно международное значение.

А если говорить конкретно о ВААФе, то в Берлине прошло заседание правления форума. Мы определили повестку дня первого конгресса, который намерены провести в начале 2004 года. Мы приняли в ВААФ нового члена – Монголию, и сейчас в нем 16 стран. И именно на базе Монголии, я думаю, будет создано азиатское отделение форума. Очень активно сейчас идет подготовительная работа для вступления в ВААФ в Китае и Индии.

- Ваша законотворческая деятельность в российской Госдуме известна. И все-таки что вы считаете своим главным достижением в Думе?

- Могу с гордостью сказать, что тот закон, ради которого я пришел в Государственную Думу, закон о ветеранах боевых действий, принят. 30 ноября его подписал президент. И с 1 января 2004 года все те, кто, начиная с 1994 года, участвовал и в первой, и во второй чеченской кампаниях, в восстановлении конституционного строя, в антитеррористической операции, будут иметь статус ветеранов боевых действий. Со всеми вытекающими отсюда последствиями – льготами, правами. Я считаю, это не только очень большой победой, но и, так скажем, достойным поведением государства в этой ситуации. Оно не оставляет своих защитников, своих солдат без социальной защиты.

- Почему закон начнет действовать только через год?

- К сожалению, в бюджете страны не предусмотрено денег на этот закон. И отсрочка была одним из условий того, что он будет принят. Я думаю, что особой тревоги в этом нет, самое главное, что есть закон.

- Вы, пожалуй, чаще других депутатов ГД РФ бываете в своем округе. Какие самые актуальные вопросы задают избиратели?

- Это темы, так сказать, общенациональные. Например, закон о земле: люди просят пояснений, потому что им толком никто не разъясняет этот закон. Очень волнует отсутствие достаточных прав у органов местного самоуправления, особенно в части, касающейся регистрации браков, нотариальных прав – того, что раньше делали местные советы. Волнует право наследования, реализация которого стала очень дорогой. Часть этих вопросов решается в новом законе об органах местного самоуправления. Частично их решает губернатор Ставрополья Александр Черногоров. Мы с ним говорили об этом, и он уже дал распоряжение о том, чтобы государственные унитарные предприятия, такие, как Регистрационная палата, БТИ, брали с крестьян деньги по государственным, а не по коммерческим расценкам. Людей волнуют также недостаточные ассигнования, выделенные по закону о бесплатном обеспечении инвалидов. Например, для Изобильненского района на бесплатные лекарства выделено только 80 тысяч рублей. Пересчитали на количество инвалидов, получается по восемь рублей на человека. Но есть такие болезни, лекарство от которых стоит до полутора тысяч. Это серьезные лекарства – из области жизнеобеспечения. Например, диабетикам нужен дорогостоящий инсулин, который нельзя не принять сегодня, отложив до завтра.

- Я думаю, что это неразумная политика государства, особенно по отношению к работающим инвалидам. Если нет лекарства для диабетика, астматика, он попадет в больницу, и его содержание там обойдется для того же государства дороже выделенных на бесплатные лекарства средств.

- Так оно и есть. Но, поскольку эти деньги выделяются из федерального бюджета, я не могу сегодня упрекнуть местные власти. Я хочу разобраться. Мне в крае дали сведения, а потом я сверю их с московскими данными. И, если надо, буду просить, чтобы для Ставрополья выделили дополнительные ассигнования.