06:00, 18 июня 2002 года

История одной драки

В советской педагогике был неписаный закон: "Я взрослый и старший – значит, я прав, ты ребенок и младший – значит, не прав". Многие из нас помнят этот самый постулат – нынешние педагоги, руководители, родители. Да, любой, наверное, может привести из собственного детства немало примеров, когда старшие поступали и говорили именно так, и им дела не было до мнения какого-то ребенка. А ведь, если разобраться, по сути, это и есть самая настоящая "дедовщина" – столь свирепо порицаемые обществом отношения в нынешней армии старослужащих к новобранцам. Причем иногда с теми же жестокостями и непоправимыми последствиями.

История, которая случилась в одном из учебных заведений Ставрополя, как раз и стала яркой иллюстрацией таких вот отношений, когда дети и педагоги стоят не на равных. Сразу оговорюсь, педагогический коллектив в этой альма-матер, в общем-то, трудолюбивый, даже, можно сказать, новаторский, со своими традициями, отличными выпускниками. Но почему-то отнеслись к этой ситуации, как к назойливой мухе, даже не посчитав нужным обстоятельно в ней разобраться. Между тем ситуация в группе, где все это произошло, продолжает обсуждаться ребятами. Они до сих пор ищут, кто ж тогда был прав, а кто виноват. Ищут не возмездия, а справедливости ради. Ищут до сих пор, несмотря на то, что подходит к концу уже следующий учебный год. Педагоги же по-прежнему считают, что конфликт завершился месяц спустя после драки.

"Проведенным по делу предварительным расследованием установлено: Кузнецова Ольга, находясь в аудитории N 11, после нанесенного ей тяжкого оскорбления несовершеннолетней Серебрянниковой Елизаветой, вывела последнюю в коридор, и, находясь в состоянии внезапно возникшего душевного волнения, нанесла ей один удар в лицо, умышленно. Согласно заключению эксперта Серебрянникова Е. в ходе действий Кузнецовой О. получила закрытую черепно-мозговую травму, контузию головного мозга легкой степени, кровоподтеки лица слева и наружного носа, закрытый перелом костей носа. Травма получена в результате удара твердым тупым предметом в левую скуло-носовую область, вызвала длительное расстройство здоровья на срок свыше 21 дня и причинила средней тяжести вред здоровью".

В этих строчках из документов возбужденного уголовного дела, собственно говоря, и изложена вся фабула. Именно такой увидели ее и педагоги этого учебного заведения. Возмущал их лишь один факт - драка в стенах учебного заведения. Веских оправданий такому безобразию они не видели, но и докапываться до сути не желали.

Между тем обе девочки на занятия с того злополучного дня долго не являлись. Елизавета находилась в больнице. Ольга сидела дома и категорически отказывалась идти на лекции. Родители оформили ей академический отпуск. А в это время в группе проводились воспитательные и профилактические беседы – насчет морали и этики, правил поведения и уважения друг к другу. О том, как нехорошо и стыдно драться девочкам. И все это педагогами сводилось к осуждению Ольги. Мол, посмотрите, за какую-то фразу, глупую и нелепую, она так сильно ударила свою сокурсницу. Уже начали было поговаривать, что в назидание другим Ольгу, скорее всего, отчислят из учебного заведения за проступок. Преподавателям все было ясно как божий день. Добродетель – Лиза – должна торжествовать, а зло – Ольга - быть наказанным.

Спустя какое-то время в группу вернулась Елизавета. Преподаватели явно сочувствовали ей, делали мелкие поблажки и послабления в учебе. Прозанимавшись всего несколько дней, девушка стала настойчиво просить, чтобы ее перевели из этой группы, а может быть, даже с факультета. Все равно, на какую специальность. Педагоги посчитали это излишней щепетильностью Лизы и мягко ее переубеждали. Мол, все у тебя хорошо, профессия приличная. Повезет, может, потом еще и устроишься на хорошую работу. Так все и осталось на своих местах.

А вот у Ольги дела обстояли неважно. Следствие по уголовному делу близилось к концу и статья Уголовного кодекса ей вменялась не самая простая, 113-я – "причинение вреда здоровью средней тяжести". Срок от двух до пяти лет. Дело усугубилось еще и тем, что на следствии Ольга, "привлеченная и допрошенная в качестве обвиняемой, свою вину в совершении преступления, предусмотренного статьей 113 УК РФ, не признала и от дачи показаний отказалась...". Вскоре обвинительное заключение попало на стол к прокурору, который должен был его утвердить или не утвердить.

До поступления в вуз Лиза и Ольга не знали друг друга. Первая жила в одном из районов края, вторая – в Ставрополе. Они повстречались на вступительных экзаменах и старались всячески поддерживать друг друга. Когда выяснилось, что обе поступили, они стали, что называется, не разлей вода. Уже на первом занятии сели за один стол. Поверяли друг другу все девичьи тайны, стояли одна за другую горой, делились всем и помогали во всем.

Как-то Оля рассказала подруге о том, что вскоре после вступительных экзаменов вечером на улице ее сильно избили незнакомые парни. Здоровье было настолько плохим, что за полгода два раза пришлось ложиться в клинику пограничных состояний, наблюдаться у психиатра.

Вскоре случилось еще одно несчастье: ее ограбили на улице, сняли золотые сережки, цепочку и опять избили. В результате две недели пришлось провести на больничной койке в нейрохирургическом отделении. Оля пожаловалась приятельнице, что теперь она всего боится, стала нервничать по пустякам и иногда терять сознание. Но больше всего опасается, как бы обо всем этом не узнали преподаватели и одногруппники. "Получается, что я какая-то неполноценная. Еще смеяться будут", – огорчалась Ольга. Елизавета, как смогла, утешала ее и твердо пообещала хранить тайну. Потом она несколько раз навещала подругу в той самой клинике, куда Оля попала вновь. Казалось, ничто не могло разрушить такие отношения.

Они еще продолжали дружить, когда у Ольги стали допытываться приятельницы: это правда, что ты в психушке лежала? Она, конечно, отнекивалась. Но вскоре убедилась, что обо всем этом рассказывает на курсе та самая Лиза, которая еще недавно обещала хранить молчание. И однажды случился конфликт. Прямо в аудитории перед началом занятий Ольга решила напрямую спросить Елизавету о происходящем. И неожиданно для себя услышала от подруги в ответ грубую брань и сказанное во всеуслышание:

– Псишка! Твое место в дурдоме!

Эта фраза, как показалось Ольге, прозвучала в абсолютной тишине. Ее тайна раскрыта! Теперь об этом знают все. Остальное произошло словно во сне. Оля буквально вытолкнула Лизу в коридор и там от отчаяния, негодования и обиды от такого подлого предательства ударила ее. Как выбежала из института, как пришла домой, она помнила плохо. В группе больше никогда уже не появилась.

Вот, собственно, и вся история. Трудно сказать, как бы перенесла Ольга судебное разбирательство и какое решение вынес бы суд. Судя по материалам уголовного дела, он, скорее всего, признал бы ее виновной. И пусть условное, но наказание она бы получила, а значит, уже су-дима, в 17 лет. А главное, она навсегда бы убедилась, что справедливость не торжествует, тем более что взрослым, которые ее окружают, и дела нет до переживаний, огорчений отдельно взятого человека.

К счастью, этого не произошло. Нашелся все-таки взрослый человек, который за мелкими подробностями этой ситуации разглядел главное – оскорбленное достоинство девочки, публично разглашенную тайну, которую даже врачи обязуются хранить. Да, прокурор района своей властью прекратил уголовное дело, подписав на этот счет соответствующее постановление. Он беседовал с одногруппниками Оли - они всецело были на ее стороне. Откровенного разговора не получилось лишь с педагогами. Они свой вердикт вынесли сразу и безоговорочно: виновна. Переубедить их не удалось даже прокурору.

«История одной драки»
Газета «Ставропольская правда»
18 июня 2002 года