Под сенью галерей

Для начала давайте перенесемся на сто с лишним лет назад и вместе с очевидцем побываем у целебного источника, где собирается "водяное общество". Главным его занятием там было "...гуляние, которого однообразие прерывается только тем, что гуляющие каждые четверть часа подходят к ключу пить из целебной струи. Инвалид из множества стаканов, висящих на длинных тесьмах, снимает с крючка тот, который вам принадлежит, погружает его в горячий источник, выполаскивает и подает вам...

Вы проглотите стакана три и потом идете гулять или садитесь в какой-нибудь беседке... Отправив в желудок известное число стаканов и погулявши поневоле, посетители возвращаются домой...".

Эти строки взяты из романа "Проделки на Кавказе", писательницы Е. Лачиновой, выступавшей под псевдонимом Е.Хамар-Дабанов. Как видно из них, процесс "водопития" играл очень важную роль в жизни курортной публики. Дважды, а то и трижды в день все чающие исцеления направлялись к источнику, где проводили немало времени - ведь тогда считалось: чем больше воды выпьешь, тем скорее исцелишься. И потому несчастные больные глотали до тридцати стаканов в день, а в промежутках гуляли вблизи источника.

Cогласитесь, долгая прогулка в хорошую погоду по живописной местности да еще в приятной компании – одно удовольствие. А если хлещет дождь, дует холодный ветер? Или нещадно палит солнце? Тут уж об удовольствии говорить не приходится.

Чтобы уберечь пьющих воду от капризов стихии, близ источников стали строить специальные сооружения. Называли их галереями, хотя ни одно из многочисленных толкований этого слова как в старинных, так и в современных словарях не означает "место для гуляния" или "укрытие от непогоды". Тем не менее и современных читателей, и современников М. Лермонтова не удивляли строки романа "Герой нашего времени": "Наконец вот и колодец... На площадке близ него построен домик с красною кровлею, а подальше галерея, где гуляют во время дождя".

Лермонтов имеет в виду галерею у Елизаветинского источника - деревянную, обтянутую парусиной. Построенная в 1822 году, она была первым сооружением такого рода на Кавказских Минеральных Водах. У колодца Нарзана подобная деревянно-полотняная конструкция появилась четыре года спустя. Была в Пятигорске и еще одна галерея - Александровская – тоже деревянная, поставленная в 1843 году приблизительно в том месте, где сейчас стоит скульптура Орла, а тогда находилась ветхая, уже не действовавшая купальня. И хотя она уже не была примитивно прямоугольной, а построена в виде полукруга, с претензией на архитектурное решение, известности тем не менее не получила. И уж, конечно, не могла идти ни в какое сравнение с теми роскошными галерейными зданиями, которые вскоре стали появляться на Кавминводах.

Инициатором "галерейного строительства" был наместник Кавказа князь М. Воронцов. Понимая значение курортов Кавминвод, он хотел придать им истинно европейский блеск, а потому поручил преобразовать их внешний облик зодчему- англичанину Самуилу Уптону, который нашел в России вторую родину. Назначенный главным архитектором Вод, Уптон возвел здесь немало прекрасных зданий, но более всего прославился именно своими галереями. Выросшие на всех четырех курортах, они сменили там прежнее деревянно-полотняное убожество. Ни одна из них своим внешним обликом не походила на другую, каждая была красива по-своему. И все они сделались подлинным украшением тех мест, где были поставлены.

Первой – в 1846-1848 годах – появилась у подножия Машука Михайловская галерея, выстроенная в мавританском стиле. Множество высоких стрельчатых окон наполняли воздухом, светом, солнцем просторный зал, в центре которого находился источник в виде мраморного бассейна. По соседству в 1847-1849 годах возводилась Елизаветинская галерея, в ее облике преобладали итальянские мотивы. Не исключено, считают некоторые специалисты, что при проектировании ее Уптон использовал один из нереализованных замыслов братьев Бернардацци. Полностью задумку архитектора осуществить не удалось. Предполагалось сделать галерею двухэтажной с тем, чтобы верхний служил мостом-переходом, соединяющим два отрога Машука – Внутренний и Горячую гору. Но и в незавершенном виде творение Уптона восхищает совершенством форм, легкостью и изяществом. Рельефно выделяясь на фоне темной зелени машукского склона, здание эффектно замыкает Горячеводскую долину. У пятигорских краеведов существует версия о том, что, сохраняя названия источников, для которых были построены Михайловская и Елизаветинская галереи, сами эти сооружения Уптон назвал в честь своего покровителя Михаила Воронцова и его жены - красавицы Елизаветы Ксаверьевны.

Если пятигорские галереи не совсем типичны для Уптона, который был любителем средневековой старины и горячим поклонником поздней английской готики, то подобные здания в Кисловодске и Ессентуках полностью соответствуют духу его творчества. Это своеобразные "воспоминания в камне" о рыцарских замках и дворцах эпохи Тюдоров, правивших Англией в ХVI веке. Имя этой королевской династии дало название архитектурному направлению, которое Уптон взял основой для стилизации под британскую старину, особенно явственно ощущаемую в очертаниях Нарзанной галереи – ее окнах, арках, башенках.

Любимым материалом зодчего был камень – белый машукский известняк или кисловодский золотистый доломит. Но не отказывался он и от дерева, из которого построены Михайловская галерея и та, безымянная, что стояла у источника N 8 в Железноводском парке, а также вокзалы в этих городах. При этом надо помнить, что слово "вокзал" в середине ХIХ века не имело своего нынешнего "транспортного" значения, им называли тогда увеселительные заведения. Но расположенные вблизи минеральных источников вокзалы зачастую служили той же цели, что и соседствующие с ними галереи - давать приют в непогоду гуляющей публике.

Впрочем, и галереи использовались не только для гуляния в ненастье. В них часто устраивались концерты и театральные представления. Нарзанная галерея в Кисловодске имела к тому же помещения для жилья и кабины для приема минеральных ванн. Позже в ней, как и в Питьевой галерее Ессентуков, был организован розлив минеральной воды в бутылки.

А каких только назначений не придумывали Елизаветинской галерее! Правда, причиной тому послужило прекращение питья минеральной воды больными Пятигорского курорта – медики сочли его ненужным и даже вредным. Публика перестала ходить к источнику, и помещение обеих галерей начали использовать совсем в других целях. В Елизаветинской устраивали то гостиницу, то больницу с моргом, то выставочное помещение, то ресторан. Лишь в 1963 году галерее, к тому времени переименованной в Академическую, вернули первоначальное питьевое назначение, да и то часть ее помещений до сих пор используется в других целях. А соседняя с ней Михайловская так и не стала вновь питьевой. Многие десятилетия она служила приютом Курортному музею, затем здание отдали кооператорам, которые не сумели уберечь его от пожара. Возвращенная к жизни усилиями мецената, галерея стала выставочным центром.

Творения Уптона верой и правдой служили курортам, до поры до времени удовлетворяя потребности сравнительно небольшого количества отдыхающих. Но к концу ХIХ столетия, когда Кавказские Минеральные Воды вступили в полосу бурного развития, эти здания, казавшиеся когда-то просторными, сделались тесны для многократно выросшей массы "курсовых". В Кисловодске положение спас Курзал, построенный правлением Владикавказской железной дороги. Комплекс его сооружений мог служить самым разнообразным видам времяпре-провождения курсовой публики: кроме вместительного зала со сценой там имелись просторное фойе, зимний сад, ресторан, кафе, детская площадка, кегельбан, зверинец редких животных. Подобному богатству могли лишь завидовать другие курорты. Особенные неудобства испытывали гости Пятигорска - обе уптоновские галереи оказались далеко в стороне от центра курортной жизни, который переместился в парк "Цветник", а там, кроме ветхого и тесного Николаевского вокзала, не было помещений для прогулок и отдыха.

Администрация Кавказских Минеральных Вод искала выход из положения и в конце концов нашла возможность быстро и относительно недорого создать достаточно просторные помещения. Очень помог тут опыт Нижегородской художественно- промышленной выставки 1896 года. Одно из ее вспомогательных помещений – машинный зал был изготовлен невиданным дотоле способом – собран из ажурных металлических конструкций и стеклянных пластин. Здания такого типа было решено поставить и на Кавминводах. Концепцию их разработал академик Шиллер, а детальные проекты составил архитектор Э. Хржановский. Изготовление металлических деталей и цветных стекол поручили акционерному обществу "Гостынский и К*", строительные и монтажные работы – владикавказской фирме "Орион".

К лету 1901 года в "Цветнике" выросло первое из этих оригинальных сооружений – поражавшая воображение современников симфония металла и стекла, украшенная к тому же высокохудожественной металлической ковкой, выполненной местными умельцами. Торжественное открытие галереи приурочили к 15 июля - дню 60-летия гибели М. Лермонтова – и потому она получила имя поэта. Следующим летом такая же галерея была открыта в Железноводске. Поначалу она была безымянной, спустя некоторое время ее нарекли Пушкинской, видимо, в память незадолго до того отмеченного 65-летия со дня смерти А. Пушкина. При общем сходстве с Лермонтовской она имела ряд отличий во внешнем облике. По своему же назначению галереи были абсолютно сходны – обе имели прогулочный и театрально-концертный залы, а снаружи – эстрады-"раковины" для концертов на открытом воздухе.

В Ессентуках при создании подобного прогулочно-зрелищного комплекса был избран другой путь. Поскольку уптоновская Питьевая галерея находилась в самом центре Курортного парка и была достаточно просторной, ее решили оставить как основной прогулочный зал – его лишь немного расширили и сделали закрытым, пристроив с западной стороны театрально-концертное помещение из металлических конструкций. Создав определенные удобства для курортной публики, пристройка – ее назвали "Театр-парк" – испортила архитектурный замысел Уптона и исказила внешний вид галереи.

Итак, проблема помещений была как будто решена. Но заглянем в юбилейное издание, посвященное столетию Кавминвод, отражающее точку зрения дирекции Вод. Выразив удовлетворение по поводу появления новых галерей, автор замечает: "Единственным неудобством явились устроенные в этих галереях театры. Практика показала, что, отняв много места, они тем самым уменьшили пространство, предназначаемое для прогулок... Со временем... желательно было бы устроить для театра отдельные помещения".

Увы, этому пожеланию не суждено было сбыться в полной мере. И после появления в городах-курортах достаточно вместительных театрально-концертных зданий прекратил свое существование лишь Театр-парк в Ессентуках. А Пушкинская и Лермонтовская галереи до последнего времени служили в летнее время дополнительными театрально-концертными площадками.

Надо сказать, что и регулярные прогулки в галереях тоже прекратились. Наверное, повинен тут и ужесточившийся режим курортного лечения, не оставлявший времени для вальяжного фланирования, и сокращение числа стаканов выпиваемой воды до одного-единственного за прием. Чтобы проглотить столь малую толику целебной воды, достаточно нескольких минут, а значит, нет причины задерживаться у источника – ни в хорошую, ни в дурную погоду.

Видимо, исходя из этого, проектировщики новых питьевых галерей, которых немало появилось в 70-80-е годы на всех курортах, значительно уменьшили размеры прогулочной площади, создавая по сути дела просто большие питьевые бюветы. Исключение составляют лишь Центральная питьевая галерея в Пятигорске, имеющая несколько залов, куда подведены все типы вод Пятигорья да построенная в Заполотнянском районе Ессентуков галерея-"пятитысячник", названная так потому, что рассчитана на пять тысяч посещений в день. Ее громадные размеры, оригинальная архитектура, богатая отделка интерьера заставляют вспомнить эпоху, когда галереи, как и другие лечебницы, строились похожими на дворцы.

Потеряв свою роль прогулочных помещений, строения у источников не сделались малолюднее – сегодня они широко используются для проведения выставок, вернисажей, народных гуляний и празднеств. А значит, по-прежнему нужны людям и продолжают свое служение им на пользу и в радость.