Виталий Третьяков: Ставропольский дневник (июнь – июль 1973 года) (часть 4)

(Окончание. Начало в «СП» от 23, 25 и 26 декабря 2020 г.).

12 июля. С утра не делал ничего. Пришла Войнова и стала критиковать рецензию. По делу: не сказал о жанре передачи. Мало отметил публицистичность, а это для такой передачи главное, нет хода рецензии. А под конец похвалила. Я со всем согласился, но сказал, что в рецензии всё порезали и т.п.

После обеда звонил Бондаренке [надо думать, начальнику над всеми ставропольскими ресторанами]. Он сказал, что «Колос» и буфет - одно целое. Договорились с ним встретиться завтра, но материал идёт: жутко изрезанный и с внесёнными после разговора коррективами. «Стройотряд» не пошёл на завтра, нет места. Может быть, поставят во вторник. Мне уже всё равно, наплевать на всё.

13 июля. С утра был у Бондаренки. Тот собрал у себя и.о. директора «Колоса» и какую-то женщину. Мужик ничего, но чересчур самоуверен. Он мне показал постановления, и, как оказалось, с юридической точки зрения всё о`кей. А с человеческой точки зрения он ничего не хочет понимать. А может быть, я не мог его убедить. Его главный козырь - пьяница не покупает водку, тем более за полторы цены, а наливается вином.

Пришёл в редакцию. Хотел снять материал, но его уже сняли для доработки. Хотят поставить в начале следующей недели.

Марьевский гонит Войнову, спрашивает у Марины, почему мы якобы не работаем.

После обеда переделал «Колос», смягчил и т.п. День рождения Гали [не помню, кто это], конфеты, вишни, Марьевский и шампанское.

Сказал Марине, что надоело ничего не делать.

Она: «Как? Разве ты не доволен? Ты же много за эту неделю сделал. То, что что-то завернули, это не главное».

Короче, я договорился на очерк о каком-то старом коммунисте.

Потом долго говорили о танцах. Марина: у тебя получается свысока. Но согласилась, что такой социологического плана и дискуссионного материал нужен. Договорились, что я его немного переделаю и дам строчек 300 (max), но если понравится редактору. На том и сошлись. Поужинать не успели. Пошли в театр. Директор сам презентовал нам места.

В буфете, когда вошла Войнова, она сразу же подошла к столику в глубине и говорит: «Вадим, хочешь, я покажу тебе молодого человека, который тебя раскритиковал?» Я это услышал и повернулся. Она говорит: «Вот этот в тёмных очках». Вадиму всё было до фонаря, он пил пиво. Впрочем, его реакции я не видел и не слышал - он сидел в темноте и, кажется, ничего не сказал.

Войновой я предложил джентльменское соглашение: поменяться рецензиями и проводить их в своих газетах. Она, кажется, была немного испугана таким предложением и отшутилась - обидно будет, если твоя рецензия окажется лучшей.

Спектакль бездарный, актёры играли плохо. Я спросил у Войновой: ну и что, будешь критиковать? Она: нет, это гости, не позволят.

Сразу после закрытия занавеса публика встала и ушла. Но принимала спектакль лучше, чем первый - просто он был веселей.

Разговор в антракте с каким-то деятелем из Дон. театра, который хотел блеснуть своей эрудицией и познаниями в искусстве. Войнова засыпала его именами (ничего, нахватана в искусстве). Японские зажигалки, телевизоры и восторг до соплей от французских фильмов [это о «деятеле из Дон. театра». Не о Войновой же.].

14 июля. Встал пол-одиннадцатого. Позавтракал в «Кавказе». Потом пошёл на главпочтамт, получил и отправил письма. Купил в «Доме книги» «Зеркала» Кирсанова и 16-й том Горького. Потом прогулялся, почитал, пообедал опять в «Кавказе». В 5 часов посмотрел в «Родине» «Професс. риск» [кинофильм]. Идя домой, попал под сильный дождь. Час стоял под козырьком, ждал. Люди под козырьком менялись, а я всё стоял. Думал о людях, о себе, ждал кого-то, но чуда не свершилось.

Купил на вечер бутылку кефира и хлеб. Осталось 10 рублей.

15 июля. Завтракал в «Кавказе». Странное желание у официантов обмануть хотя бы на гривенник. А деньги сейчас приходится считать. Потом писал «Танцплощадку». Никак не могу начать писать рецензию: надо хвалить, а не за что. Ужинал и обедал в «Горке». Приехал Пётр. Считаю дни до отъезда и экономлю деньги.

16 июля. Утром сказал Марине, что спектакль был отвратным. Она обрадовалась, что рецензию писать не надо: «Зачем их зря хвалить, а ругать нельзя». Хоть и обидно, что один верный материал пропал, а всё-таки свободнее: не буду кривить душой.

Вечером Марьевский пригласил меня персонально на концерт [что за концерт, не помню]. Письмо из дома и перевод. В «Танцплощадке» получилось около 500 строк, т.е. полполосы. А Марины завтра не будет. Как я буду проводить материал через секретариат? Резать не соглашусь. Сокращать - минимально.

Был у коммуниста. Мужик, видно, ничего, интересный, но пока говорит анкетн. данные и лозунги. Завтра попытаюсь вытянуть что-нибудь этакое.

17 июля. С утра была летучка. Я, конечно же, на неё опоздал. Говорили много и не всегда, на мой взгляд, по делу. Некоторых практикантов хвалили (Селицкого и Бочарникова), об остальных умалчивали. Жора: неярок, нет проблем и т.п. (+ организационные дрязги). Марьевский: опять напомнил мне Лукьянова (хотя здесь, по-моему, ясно, что он отказался от своих слов) и сказал, почему практиканты не спорят и т.п., не устраивают скандалов. Вот только я якобы вчера устроил скандал (?) по поводу встречи с агитбригадой. Селицкого за хорошую работу зачислили на ставку. Мол, если другие будут так же активны, то их тоже зачислят.

18 июля. Получил перевод - 20 р. [из дома, разумеется]. С утра договорился с Мариной насчёт командировки в Пятигорск. Еду в пятницу утром. В Ставрополь возвращаюсь во вторник. Задание - Ленинский урок на заводе им. Кирова. May be, кое-что ещё попутно. А остальное время (суббота и воскресенье!) гуляй себе по лермонтовским местам. Там время, надеюсь, пролетит незаметно. Но мало денег. Получил гонорар - 19 рублей (за 5 материалов!) - мало, но почему? На дорогу - 25 рублей, т.е. остаётся 38 - 25 = 13 рублей на 8 дней. Это, конечно, мало, особенно если учитывать жизнь в Пятигорске. Завтра напишу письмо домой, чтоб выслали ещё рублей 10-15. И с этим нужно завязывать.

19 июля. Дописал Потапенко [старый коммунист, очерк о котором я писал] (320 строк, проверить все данные можно в краеведческом музее). С Пятигорском так: Жора поговорил с Марьевским и сказал мне, что поедем с Васей Кизиловым вместе. Одному, значит, не доверяют. Это, впрочем, к лучшему. Веселей будет и хлопот меньше.

20 июля. С утра поехали в Пятигорск. Приехали, пообедали в ресторане «Машук». В горкоме нам сообщили, что Ленинский урок будет во вторник, т.е. всё затягивается. Но событий здесь будет много. Пока остались. Живём в общежитии пед-института. Общежитие отличное. Попали на банкет в горком (коньяк и шампанское). Потом пошли в рейд по общежитиям. Народу много. Общежития неплохие (рабочие), но другие участники рейда недовольны. Вернулись поздно. Наверное, придётся задержаться в Ставрополе.

21 июля. Пошли в горком с утра, никого там не дождались и пошли в милицию. Когда вернулись - Игорь [видимо, первый секретарь Пятигорского горкома комсомола] (Игорь Калинский. - Ред.) уже уехал на пост № 1. Пошли пообедали (в «Дружбе»), потом экскурсия в домик Лермонтова, потом пешком на Машук (до портрета Ленина [был тогда такой портрет то ли выложен, то ли нарисован на склоне Машука - довольно высоко, издалека был виден]), Эолова арфа, грот Лермонтова, грот Дианы, Академическая галерея, источники. В 5 часов опять в горком и опять не застали Игоря. Пошли в кино (на «Дачу»), потом в «Юность» - ничего, потом в «Дружбу» [видимо, кафе или рестораны], потом Вася оборзел и стал клеить девочек. Ничего не получилось, вернулись в 12 часов ночи (без материала).

22 июля. С утра пошли в горком. Нас подбросили в п/л «Машук» к болгарам. Ребята от 10 до 14 лет. Начал вопросы задавать Вася. Задавал очень банальные вопросы и беседа совсем не шла (вернее, шла между самими болгарами). Раз он начал, я стоял просто так, хотя отлично знал, как заинтересовать ребят, посмеяться с ними. Это очевидно. Но Вася действует как таран, прямолинейно: никакого удовольствия от интервью. Потом посетили место дуэли Лермонтова. Все фотографируются на фоне памятника, смеются, хотя надо стоять, молчать и думать... Здесь же киоск, торгующий снедью. Противно.

Потом в общежитие, помылись. Пошли к Провалу, но опоздали. В парке «Цветник» почти «водяное общество». Все ходят с чёрными кружками («Кавказ»), в которых стаканчики для питья. Слушают музыку. Всё довольно ординарно. Но наверняка здесь зреют, рождаются и расцветают конфликты не хуже лермонтовских. А может быть, нет? Тогда зачем они живут?

Потом кафе «Юность». Очень интересно. Особенно то, что рассказывал Игорь. Независимость от плана и т.п. Сегодня вечер, нам оставили столик. Сначала было очень невесело: плоские реплики с эстрады, отвратительная игра оркестра (хотя репертуар неплохой) и т.п. Потом выпили, проявились местные нравы и понеслось.

К концу начали «балдеть»: шейк свое-образен однообразием, но визжат. Под конец пошли лезгинки (и 7.40). Нас обслуживала очень милая официантка, но ей очень тяжело. Кстати, ни одной симпатичной девушки.

Мы заказали 200 коньяку, бутылку «Ркацители» (больше ничего нет), второе, салаты, а потом я, наверное, единственный в зале взял кофе (всего 10 р.) Вася, конечно же, подклеился к какой-то девке. Звал меня с собой, но я не пошёл. Я бы перестал себя уважать, если бы так поступил... В конце - пьяные японцы - что за шваль сюда привели? [Ещё и японцы?!] Добрались домой. Завтра нужно постепенно завязывать.

P.S. В общежитии спросили, не ходили ли мы к девочкам из 71 комнаты? Что за идиотизм?

23 июля. Поговорил с директором (с заведующим) кафе «Юность». Не всё так у них хорошо, но всё же неплохо. Потом поехали на завод им. Кирова. Оказалось, что урок состоится 25. Подарили нам книги и значки. Потом позвонили Марьевскому, тот сказал, чтобы обязательно завтра написали, так как в субботу пойдёт в номер. Игорь с ним договорился, что всё-таки 25, а 26 утром на своей машине он нас отвезёт в Ставрополь (приедем к 5 часам утра).

Тогда я позвонил Казанку и сказал, чтобы на 29 он мне купил билет. Потом были в кинотеатре «Машук» («Совсем пропащий»). Вася опять подклеился к какой-то девице и пошёл с ней, взяв у меня предпоследний трояк. Завтра хочу один забраться пешком на Машук.

25 июля. Встал в 8 часов, умылся, позавтракал и без 20 минут 9 пошёл на Машук. Вроде не хотелось сначала, но я вспомнил Славика [Осипова, моего однокурсника и друга], который, будучи в Пятигорске, обязательно побывал бы на вершине и обязательно пешком. Сначала шёл через какой-то сад у подножия, потом начался подъём, порой до 40-50 градусов. Шёл то через кустарник, то через лес, то просто по заросшему травой склону. Всюду выглядывала слоёная основа горы и она казалась очень ненадёжной. Порой в лесу было необычно и немного жутковато, как в молодости. Я человек городской и для города - взрослый. Зрелость наступает с покорением вершин. Духовных вершин я покорил уже много, а вот физических, осязаемых, географических - очень мало.

Сегодня я счастлив. За всю дорогу к вершине не встретил ни одного человека. За 50 минут добрался. Последние метры я преодолевал уже по железобетонной лестнице. Иногда оборачивался и смотрел вниз - картина с каждым разом всё великолепней и циклопичней, а даль - туманней. Телебашня наверху очень маленькая - метров 90. Три мужика косили траву на вершине около станции подвесной дороги. Кафе, «Сувениры» были ещё закрыты. Обошёл всю вершину.

Назад спускался по другой тропе, потом по шоссе, которое ведёт к вершине, и снова по тропе, через въезд к месту дуэли. Снизу я уже лучше воспринимал те места, которые прошёл наверху. А не поехать ли сейчас в Ессентуки?

Поехали. Съездили в Ессентуки - 20 минут на электричке. Ничего особенного - маленький и, по-моему, неинтересный городок. Очень много лечащихся, все пьют воду. Вернулись в Пятигорск. У меня очень устали ноги. Это от восхождения на Машук. Сходили в «Кавказ. здравницу» [местная газета «Кавказская здравница»] насчёт фотографа, а потом в кино. По-

ужинали в общежитии тем, что купили, вымылись. Пятигорск уже порядком надоел. Сейчас обязательно надо написать один материал, а Вася - на свидании.

25 июля. С утра поошивались в горкоме, потом на завод. Ленинский урок прошёл отвратительно. Стас [не помню такого] - интересный мальчик, но простой чересчур. Фотограф нас наколол. Сейчас пишем «Урок». Вася очень ревностно к нему относится, взялся писать главную часть. Ради бога. Только я не думаю, что он напишет лучше меня. Потом - мне нужна только подпись под этим уроком (может быть, это будет разворот). И наконец, я очень хочу в Москву, надоели уроки, Пятигорски, Вася, газеты и прочее.

26 июля. Приехали полдесятого. В дороге Игорь рассказал много интересного. Сдали «Лен. урок», сдал «Юность». Марьевский подписывает командировку (в минусе в 3 р.). Перевод в 10 р. Пётр взял билет на 29. Слава богу. «Танцплощадку» не ставят из-за нехватки места. Сбацал дневник практики. Завтра завяжем со всем.

27 июля. Итак, последний день. Слава богу! Собрал все газеты, проштамповал их. Какая-то стеснённая обстановка в редакции. Написал о молодожёнах. Зашёл к Войновой. Они с Ирой [и Иру не помню; видимо, сотрудница отдела культуры «Ставропольской правды»] (Ирина Пирогова. - Ред.) угостили меня шампанским, пожелали доброго пути, много рассказывали о себе, звали на следующий год в свой отдел культуры. Засиделся я там, а вернулся - все уже ушли. Оставил Марине записку насчёт газет (чтобы послали) [газеты с моими материалами, которые выйдут после моего отъезда - мне они были нужны для отчёта о практике] и поблагодарил её за всё. Осталось протянуть два дня. Но как хорошо, что я свободен.

29 июля. 17.05. Тронулись. Наконец-то. Вчера и сегодня ходил, отправлял книги [так много книг накупил, что пришлось отправлять их в Москву почтой], спал и т.п. Еле могу сдержать радость. Теперь Москва. Завтра полдесятого вечером.