Путешествия Александра Пушкина на Кавказ в новой книге Виктора Кравченко

Внимательный читатель «Ставропольской правды», возможно, помнит статью с таким же названием, которую писатель опубликовал в нашей газете к 180-летию гибели поэта. Уже тогда образ Пушкина - литературного первооткрывателя Кавказа для России - жил в душе и творческих изысканиях В. Кравченко. Но, как признается Виктор Николаевич, первым просился на бумагу материал о Грибоедове, к тому времени уже собранный и систематизированный. Отложив все остальные дела, даже отказавшись от регулярных экскурсий, которые неутомимый краевед много лет проводил по литературным и историческим достопримечательностям, он сел за книгу «Русский зять Грузии». Кстати, именно за этот труд, посвященный А.С.  Грибоедову, писатель по итогам 2017 года отмечен премией губернатора Ставропольского края в области литературы им. А.Т. Губина.

Ну а потом он все-таки вернулся к Пушкину. Разумеется, известно немало достаточно подробных крае-ведческих публикаций о пребывании Пушкина на Кавказе. В том числе и ставропольских авторов, например книга пятигорского краеведа Н. Маркелова «Пушкин и Северный Кавказ».

- Но мне хотелось окунуться глубже, от Ставрополя и Кавказских Минеральных Вод - в Закавказье, потому что эта тема мне лично особенно близка даже географически, - рассказывает В. Кравченко. - Я достаточно долго жил и работал экскурсоводом в Грузии, знаю там каждый поворот знаменитой Военно-Грузинской дороги, каждое селение на ней… Хотя с той поры прошло уже более двадцати лет, у меня и сегодня это все перед глазами. В сердце живо много воспоминаний…

А зацепки к новым поискам ему дал сам Пушкин в знаменитом «Путешествии в Арзрум». Там каждая страница вызывает столько удивительных исторических, литературных, персональных ассоциаций. Кроме того, повинуясь этим ассоциациям, краевед решил скрупулезно поработать с черновыми вариантами пушкинских текстов. Наверное, мало кто их открывал детально, и когда писатель окунулся в этот материал, нашел там весьма любопытные для своей темы дополнительные сведения. Все это собиралось, извлекалось по крупицам. К примеру, Кравченко обратился к нескольким вариантам стихотворения, навеянного чувством к Марии Раевской, будущей жене декабриста, которой юный Пушкин был очарован в своем первом кавказском вояже. Варианты эти отличаются гораздо более выраженной эмоциональностью. Краевед также решил позволить себе некоторые элементы художественного вымысла, но не надуманного, а обязательно привязанного к характеру реальных событий, конкретных людей. При этом живые диалоги персонажей здесь выполняют одновременно и информационную задачу, и служат формой художественной подачи материала.

Пять лет назад, выпустив книгу «Братья Пушкины на Кавказе», В.  Кравченко ставил себе целью написать прежде всего о брате поэта Льве Сергеевиче, который сам по себе весьма колоритная фигура той эпохи, ранее мало освещенная, находившаяся в тени великого брата. И вот теперь можно было полностью сосредоточиться на Александре Сергеевиче. Чтобы через самые крохотные детали убедиться, какое громадное впечатление сопровождало Пушкина в его кавказских странствиях и встречах. Впечатление, как раз сделавшее его литературным Колумбом Кавказа. Современники, первые читатели путевых записок поэта, открывали для себя целый неведомый экзотический мир. Описание калмыцкой степи, горячих и кислых целебных источников, кубанских и ставропольских станиц, занимательные беседы с атаманами в Екатеринодаре, особенности казачьего говора и напевов... Все это было так ново, так необычно. Причем во втором путешествии Пушкин уже был на десять лет старше, войдя в новый творческий возраст - возраст осмысления, обобщений, раздумий.

Естественно, что в главе о второй его поездке нельзя было обойти тему Грибоедова, с которым так стремился поэт встретиться на Кавказе. Ведь именно под впечатлением долгих петербургских разговоров с Грибоедовым Пушкин загорелся идеей поехать на Кавказ. А если помнить о том, что власти его никуда не выпускали, есть кое-какие основания полагать, что Пушкин ехал в Тифлис с надеждой быть принятым там на работу Грибоедовым. Посредничество друга - видного дипломата могло открыть ему путь за границу, в Персию. Увы, их встрече не суждено было состояться, известие о страшной гибели Грибоедова рушит эти тайные планы. По возвращении Пушкину пришлось еще объясняться с печально знакомым нам шефом жандармов Бенкендорфом: тот весьма настойчиво интересовался, «по чьему изволению» предпринял он сие путешествие...

Не могла эта книга обойтись и без глав, связанных с декабристами, служившими на Кавказе. С многими поэт не просто был лично знаком, но связан дружескими узами. Конечно, невозможно переоценить важность и человеческую трогательность этих встреч с товарищами юности. В Георгиевске поэт застает, например, капитана лейб-гвардии Измайловского полка графа Владимира Мусина-Пушкина, ехавшего с неким Шенвалем, эти имена не раз повторяются в «Путешествии в Арзрум». Далее они уже ехали все вместе в одной коляске, вместе преодолели перевал, вместе въехали в Тифлис. Надо помнить: их общение было не просто болтовней скучающих попутчиков, но беседой двух интереснейших личностей. Вспомним, из какой семьи вышел граф: это ведь его отец - виднейший деятель своего времени, популяризатор и собиратель древности, открывший для нас «Слово о полку Игореве»… По сути, благодаря авторитету отца сын-декабрист был помилован императором, прослужив на Кавказе всего год, сделал потом блестящую карьеру… История декабристов тесно переплетена с Кавказом и Ставрополем. Многие из них служили здесь, прибыв после сибирской ссылки. И считали за счастье попасть в этот далеко не мирный край!

Родившийся в Тбилиси нынешний наш земляк Виктор Кравченко учился в школе № 3 столицы Грузии, а школа эта находилась на улице имени Пушкина… Там каждый камень мостовой дышит стариной и историей. Это незабываемо. Вернуться в эти благословенные места хотя бы на страницах книги - уже счастье для литератора и историка. А уж если еще и вместе с Пушкиным...