«Нетакаякаквсе»

Как известно, чаще «нетакойкаквсейностью» страдает прекрасная половина человечества. Она больше подвержена влиянию общественного мнения и сиюминутных интернет-трендов. Чем заметнее и интенсивнее становится это новое пагубное явление, тем ощутимее тоска по таким привычным и понятным некогда бомбитам. Те хотя бы были честны и прямолинейны в своей вопиющей пустоте и никчемности, а также искренни в ставке на внешность и дешевую популярность. «Нетакимкаквсе» этого мало.

Пытаясь быть немного не от мира сего, они так далеко зашли в оттачивании культа собственной оригинальности, что потеряли изначальную цель и начали просто собирать атрибутику. Занялись тем, чтобы казаться, а не быть. Отстраненность же, которая навязчива в своем стремлении быть замеченной, есть не что иное, как показуха.

Показушность никуда не делась, она просто поменяла сферу распространения и потому стала менее уловимой, так что ненаметаный глаз легко спутает ее с самобытностью. «Нетакиекаквсе» не останавливаются на банальном шмотье и аксессуарах, хотя и рады услышать оду в честь своих новеньких балансов или чокера в три оборота. Вдобавок к этому в их инстаграмах должно быть то, что отличает их от остальных на духовном уровне, – томик стихов Бродского (символизирует склонность к меланхолии), оранжевый Буковски из серии «Альтернатива» (символизирует маргинальность), крафтовый блокнот, чашка утреннего кофе и цитата о странных и одиноких людях. Ах, да, и «гвоздь программы» – нестандартные эстетические фетиши (привет, тамблер): фото рук с вздутыми венами, бледных худощавых ключиц, темных кругов под глазами, искусанных до крови губ и прочей ненормальности и болезненности.

По сути, все по-прежнему соревнуются в том, кто круче ничего не делает и чье потребление более высокого уровня. Можно слушать хорошую музыку под влиянием моды, так и не обнаружив эстетической разборчивости в других областях. Можно много читать и слыть эрудитом, но так и не выйти на качественно новый уровень. Любимая книга у среднестатистической «нетакойкаквсе» – «Над пропастью во ржи». Очень удобный выбор. Книга не требует усилий, она не нагружена сложной идейной подоплекой, и у нее очень простой язык, потому что повествование ведется от лица подростка. При этом упрекнуть будет не в чем: роман – классика, которая стабильно держит строчку в разных книжных топах и дает моральное право притязать на наличие литературного вкуса. Можно посмотреть уйму действительно классных западных сериалов с харизматичными циниками в главных ролях, но пытаться им подражать недостаточно, чтобы стать классным самому.

Аккаунт «нетакойкаквсе» в инстаграме или аск.фм – эдакая ярмарка тщеславия, маленькое царство для самоутверждения и самолюбования. Здесь «нетакая-каквсе» может компенсировать отсутствие здорового чувства юмора штампованными шутками и мемами из Интернета и регулярно грубить в ответах и комментариях, пытаясь прикрыть злобой свою закомплексованность. А если кому-то это не понравится, закатывать глаза и говорить, что адресат не уловил сарказма. «Нетакойкаквсе» невдомек, что если насмешку не понял никто кроме автора, то это не насмешка вовсе, а демонстрация собственного бессилия. Что умение по-настоящему саркастически парировать прямо пропорционально уровню интеллекта. И что попытки убедить всех (и в первую очередь себя) в независимости от общественного мнения на такого рода площадках смотрятся уныло и жалко. Так же, как и регулярное неуместное употребление англоязычных словечек, которыми, by the way, сегодня никого не удивить. If you know what I mean.

Необходимость заявить о себе перед противоположным полом тоже никуда не делась, просто методы стали изощреннее, и на смену банальному удачному селфи пришел женский популизм: «нетакаякаквсе» любит футбол, доту или другое мужское в привычном понимании увлечение. Но главное, «нетакаякаквсе» при каждом удобном случае стремится показать, что она это любит – здесь и пролегает тонкая грань между истинным интересом и позерством.

«Нетакиекаквсе» любят примерять на себя образ бунтарей и мятежников – мол, они в одиночку смело шагают против системы стагнирующего традиционного общества, в котором так трудно быть собой (или кем они там пытаются быть). И не смотрите, что их таких «в одиночку» идет целая толпа – все равно трудно шагать, даже в нью балансах.

Но ведь бунт не в том, чтобы учиться на экономическом, юридическом (или, если повезет убедить родителей в своей необычности, на «фэшн-дизигнера») и слыть при этом творческой личностью, фотографом, фаундером-кофаундером. Смелость не в выкрашенных в голубой цвет волосах и не в выбритых наголо висках, не в пирсинге и кедах со светящейся подошвой.

Бунт – это всегда сопряженный с риском добровольный отказ от комфорта в пользу верности своим убеждениям. Бунт – сбежать вслед за рыбным обозом учиться в Москву, будучи мальчиком из крестьянской семьи, имя которого сегодня носит главный университет страны. Бунт – в середине девяностых надеть хиджаб, когда и чужие, и свои за такое сразу приписывали к «ваххабиткам-террористкам-сепаратисткам». Наверное, быть первой и единственной девочкой в летном училище тоже бунт. Я знаю таких людей. «Нетакие-

каквсе» к ним не относятся. К рабочим Кировского завода – тоже. Так что все эти жалкие потуги быть не такими, как все, – не бунт и не мятеж, а самый что ни на есть конформизм, который зиждется на местечковых трендах. И мнить себя андеграундом, когда мы все несемся по одному и тому же бурному потоку мейнстрима, как минимум недальновидно.

Вся эта наносная прогрессивность и неординарность – это старые добрые понты, просто более завуалированные, менее кричащие и якобы не жаждущие услышать одобрение и гул рукоплесканий восторженной публики. Якобы.

Не хочу всех стричь под одну гребенку (а что ты сделаешь, если хочу), и вполне возможно, кто-то, подпадая под мою поверхностную характеристику, в то же время представляет собой личность куда более сложную и многогранную, чем эти несколько язвительных пунктов. Но такие «кто-то» – лишь единицы. Большинство же тех, кто соответствует описанию, – массовый тираж, который не выдержит повторного издания.