Жителей Ставрополья держат за решеткой, чтобы раздуть громкое дело

«От сумы и тюрьмы не зарекайся», гласит народная мудрость, страшная в своей безысходности. И действительно, попасть в жернова репрессивной машины легче легкого самому законопослушному человеку. А вот выбраться оттуда, как говорится, в целости и сохранности удается единицам. Потому как злостные и безнаказанные нарушения прав человека стали уже нормой в нашем обществе. К такому выводу можно прийти, прослушав доклад уполномоченного по правам человека в крае Алексея Селюкова, с которым он недавно выступил в региональном парламенте. Показательно, что на протяжении пяти лет, с 2011 по 2015 год, вал жалоб в аппарат омбудсмена неуклонно сокращался (за пятилетку – на четверть), а вот в прошлом году снова пошел в рост.

На первой ступени пьедестала антипочета жалобы на судебную и правоохранительную систему. Констатирующие, что беззастенчивое и демонстративное нарушение прав граждан сотрудниками этих ведомств, с момента возбуждения уголовного дела до вынесения приговора, поставлено на поток. Поток мутный, разрушительный и неконтролируемый, остановить который не хватает ни политической, ни какой-либо другой воли.

Сейчас аппарат уполномоченного разбирается с очередным обращением по поводу вопиющего нарушения следствием и судами прав и свобод граждан нашей страны. Но обо всем по порядку.

Как известно, приобретение квартир для детей-сирот, в том числе и на вторичном рынке, согласно ФЗ-44, относится к категории госзакупок. В Ставропольском крае закупкой социальной недвижимости занимается министерство имущественных отношений. С 12 февраля 2015 года министерством проводились аукционы на приобретение квартир для сирот на единой общероссийской электронной торговой площадке. Открытой и общедоступной, подчеркну, площадке. То есть любой желающий может не просто посмотреть, но и подать заявку на участие в этих торгах, ведь пунктом 4 статьи 3 этого же закона установлено, что участником торгов, предлагающим свою недвижимость к продаже, может быть любое юридическое или физическое лицо. Казалось бы, вот он, возможный вариант обеспечения жильем нуждающихся. Однако и тут есть небольшая загвоздка. Ведь не секрет, что в селах края продать квартиру или дом не так-то просто. А при отсутствии необходимых знаний для участия в электронных торгах и вовсе нереально. Поэтому люди зачастую пользуются услугами посредников, как юридических фирм и риэлторских контор, так и подкованных в этом вопросе граждан, специализирующихся в этой сфере.

Купим домик сироте

Так вот, в начале прошлого года минимущества СК объявило тендер на покупку квартиры для ребенка-сироты в селе Дивном. Приобрести жилплощадь, которая будет соответствовать установленным законом требованиям, ведомство было намерено за 1 миллион 67 тысяч рублей. Увидев эту заявку, жительница Ставрополя Наталья Погребная, трудившаяся торговым представителем одной из компаний и подкованная в деле госзакупок, решила на этом заработать. Полистав газету с объявлениями, она обнаружила, что некий пенсионер А. Скогорев из Дивного продает свою квартиру. Приехав к мужчине, Наталья узнала, что хочет продавец за свое жилье 700 тысяч рублей. Однако на тот момент квартира находилась в нежилом состоянии, и об участии в торгах не могло быть и речи. Ведь в нашем случае квартира или жилой дом должны соответствовать ряду требований: то есть быть благоустроенными, обеспеченными водой, светом, отоплением, сантехникой, в квартире должен быть чистовой ремонт. Попросту говоря, заходи и живи! Денег на проведение ремонта у хозяина квартиры не оказалось. Зато было страстное желание ее продать.

И чтобы выполнить все требования заказчика (минимущества края), женщина предложила пенсионеру сделку: она за свой счет делает в квартире ремонт, устанавливает стеклопакеты и сантехнику, клеит обои и прочее, помогает Скогореву составить документы для участия в торгах. А он после продажи квартиры и получения денег, ежели все состоится, возместит ей все расходы. Плюс небольшие комиссионные.

Скогорев и Погребная ударили по рукам. Наталья и ее гражданский муж Василий Козак своими силами и за свой счет в короткий срок привели квартиру в божеский вид, помогли пенсионеру принять участие в аукционе, составив для него всю документацию. И, поскольку квартира Скогорева оказалась единственной, предложенной для этих торгов, минимущества ее приобрело. Конечно, не с бухты-барахты: в Дивное выезжала целая министерская комиссия, которая, обследовав жилье сначала до ремонта, а потом после него, постановила, что оно соответствует всем требованиям, в том числе и ценовым. Все стороны остались довольны: и пенсионер-продавец, который не мог продать свою квартиру почти год, получивший наконец свои вожделенные 700 тысяч рублей, и министерство, приобретя квартиру, соответствующую требованиям по цене и качеству. И сирота, которому эта долгожданная квартира впоследствии передана по договору найма. Ну и, конечно, Наталья с Василием, весь «навар» которых, за вычетом денег, истраченных на закупку материалов и подготовку документации, едва составил 100 тысяч рублей.

«Афера века»

И тут как гром среди ясного неба прозвучало известие, что в отношении Погребной возбуждено уголовное дело за мошенничество в крупном размере, да еще и организованной группой. То есть, по мнению заместителя начальника отдела Главного следственного управления ГУ МВД России по Ставропольскому краю С. Залесского, который (вот чудеса юриспруденции) возбудил уголовное дело по своему же собственному рапорту, Погребная совершила мошенничество, продав квартиру Скогорева министерству по завышенной цене, нанеся тем самым ущерб бюджету края на 360000 рублей. Да не просто продала, а, цитирую, «по сговору с неустановленными должностными лицами из министерства имущества Ставропольского края». По мнению следствия, эти самые неустановленные должностные лица тайно (!) сообщили Погребной об объявлении аукциона на покупку квартиры, стоимость заявки, а она, пользуясь этими конфиденциальными сведениями, подыскала квартиру и продала ее по завышенной цене, обокрав тем самым бюджет.

Но, как уже упоминалось, вся информация о госзакупках, цене контракта и прочих нюансах торгов находится в открытом доступе в сети Интернет – знакомься не хочу. Тогда какие у следствия претензии к продавцу или посреднику при продаже жилья? При наличии у сотрудников следственных органов знаний закона о закупках для госнужд никаких претензий быть не должно. К тому же А. Скогорев подтвердил на следствии и отсутствие у него средств на ремонт квартиры, и то, что женщиной своими силами сделан ремонт, ею подготовлены все документы, необходимые для участия в аукционе, и продавцом по договоренности возмещены понесенные расходы.

О том, что в отношении нее возбуждено уголовное дело, Погребная узнала, когда на рассвете к ней в дом нагрянула полиция и увезла на допрос. Во время допроса Наталья рассказала, как все происходило, однако эти показания следствию не понравились. Где, мол, крупная рыба из министерства, с кем вы действовали в сговоре? Давайте-ка, милочка, подпишите, что мы вам надиктуем, не то пожалеете. Однако подписывать эту филькину грамоту о якобы сговоре с чиновниками, ни с одним из которых не была и близко знакома, Наталья отказалась. Потому как оговаривать ни себя в совершении несуществующего преступления, ни тем более незнакомых ей людей ей не нужно.

За что и поплатилась – ее тут же, как говорится, «закрыли». И поместили в ИВС – посидеть и подумать. А когда она и на следующий день ничего «не надумала», Залесский направил в Ленинский районный суд ходатайство об аресте Погребной, сообщив судье о том, что Погребная хочет воздействовать на свидетелей, уничтожить доказательства по делу и заодно сговориться со своими сообщниками о том, как ввести следствие в заблуждение, оставив с носом всю систему российского правосудия. И хоть ни единого доказательства всех этих злостных намерений суду предоставлено не было, Наталья Погребная была взята под стражу. Через несколько дней по тем же самым основаниям и по той же самой схеме был арестован и ее сожитель Василий Козак.

Зазеркалье

Все уголовное дело, по мнению стороны защиты, кишит подтасовками и натяжками, порой весьма напоминающими фальсификацию.

– Начнем с процедуры возбуждения уголовного дела, – говорит адвокат Погребной Сергей Бабичев. – При составлении рапорта об обнаружении признаков состава преступления он регистрируется в специальном журнале, после чего начальником органа следствия на рапорт налагается резолюция о том, кому поручено проведение проверки. В нашем случае процедура была нарушена, никакой резолюции на рапорте нет, поэтому, в связи с чем именно следователь Залесский проводил проверку и принимал решение о возбуждении уголовного дела, лично мне непонятно. Идем дальше. Рапорт о том, что Погребная причастна к совершению преступления и собирается воспрепятствовать правосудию, также должен регистрироваться в специальном журнале и по установленной процедуре передаваться следователю. Никаких следов регистрации и того, как этот рапорт попал к следователю, просто-напросто нет. Лично у меня складывается такое впечатление, что нужный документ быстренько составили в кабинете и вложили в материалы дела, чтобы арестовать Погребную.

Идем дальше. Следствие все время упирает на то, что Погребная вступила в сговор с «неустановленными должностными лицами». И кто эти лица, следствие не может выяснить вот уже полгода. В связи с чем возникает резонный вопрос: а был ли мальчик? Что касается процедуры закупки. Если, как считает следствие, квартира была продана по завышенной цене, то почему в камере СИЗО не оказались продавец жилья и члены комиссии министерства, принимавшие квартиру? При чем тут посредник?

Кроме того, нет ответа на главный вопрос: с чего вообще следствие решило, что квартира, проданная Скогоревым, не стоит заплаченных за нее денег? Делали экспертизу? Нет. Выходит, определили на глазок, не видев этим самым глазком продаваемое жилище и близко.

– Следствие в одном и том же постановлении вменяет Погребной в вину установление завышенной цены квартиры продавцом Скогоревым и тут же опровергает собственные домыслы, ссылаясь на приказ министерства строительства, дорожного хозяйства и транспорта Ставропольского края, в котором, между прочим, установлена стоимость 1 кв. м жилья для села Дивного 32340 рублей. Так что цена квартиры Скогорева общей площадью 37,8 кв. м должна составить 1222452 рубля. Получается, Скогорев по договоренности с Погребной продал минимущества собственную квартиру на 155 232 рубля дешевле, чем ее реальная рыночная стоимость. Так где тут мошенничество и кража бюджетных денег? Есть ли вообще состав преступления? Мы неоднократно заявляли о том, что сделка по продаже квартиры проведена законно, в настоящее время никем не оспорена, перед аукционом данную квартиру осматривала комиссия министерства, которая дала заключение о том, что квартира отвечает всем необходимым условиям, на аукционе эта квартира оказалась единственной, никого из сотрудников министерства не принуждали купить именно эту квартиру, оставив без внимания другие варианты.

Фантазии для суда

Под арестом Наталья и Василий находятся уже около полугода. И судьи послушно раз за разом удовлетворяют ходатайства следствия о продлении срока содержания. При этом все жалобы защиты оставляют без внимания. Адвокаты обвиняемых уверены, что творящийся беспредел имеет подоплеку. Возможно, заключающуюся в том, что уголовное дело высосано из пальца с дальним прицелом – раскрыть якобы громкое коррупционное преступление. И арест Василия и Натальи – это банальный способ оказать психологическое давление с целью дать так необходимые следствию обвинительные показания в отношении «неустановленных лиц».

И я с ними вполне согласна. Ведь, как известно, взять подозреваемого под стражу, а тем более бесконечно удовлетворять ходатайства следствия о ее продлении можно по четко сформулированным в законодательстве основаниям. В частности, если следствие располагает сведениями, что человек может скрыться, может угрожать свидетелям или еще как-то повлиять на ход дела. Несмотря на то что в судебных заседаниях представители следствия не раз признавались, что у них нет никаких доказательств, а только предположения, судьи эти фантазии почему-то принимали за чистую монету. А между тем Конституционный суд РФ в своем постановлении от 22 марта 2005 г. № 4-П указал, что мнение органа предварительного следствия о наличии оснований для избрания меры пресечения, предусмотренных УПК РФ, должно быть мотивированным, а не основываться на ничем не подтвержденных утверждениях следователя.

А уж для того чтобы содержать человека под стражей дольше полугода, нужны вообще железные аргументы. А не тот детский лепет, который продемонстрировало следствие 3 марта этого года, когда выходило в суд с очередным ходатайством о продлении срока в СИЗО Погребной и Козаку.

Несмотря на то что судебный процесс, согласно законодательству, должен был проходить в открытом режиме, ибо не подходил ни под один случай, когда процесс может быть закрытым, судья Ленинского райсуда И. Гиевая, руководствуясь известными только ей соображениями, решила иначе. Попросив вон, несмотря на протест адвокатов, всех, кто пришел на процесс: родственников, друзей, коллег Погребной и Козака и журналистов, следящих за этим делом.

Тем не менее, видимо, понимая, что хватила через край, ее честь в постановлении написала, что рассматривала ходатайство следствия в открытом судебном заседании. Все, мол, честь по чести, как предписывает закон, без нарушений и ущемления прав граждан.

Так что о происходившем за заботливо закрытыми ее честью дверями приходится судить по тексту судебного постановления и словам адвокатов.

– Суд мотивировал свое решение оставить подследственных под стражей на срок свыше полугода особой сложностью уголовного дела, – отметил С. Бабичев. – Обосновав это тем, что по нему допрошено 15 свидетелей, проведено четыре экспертизы, объем уголовного дела составляет 10 томов. То есть допрос 15 свидетелей за полгода следственной группой из четырех человек – какая-то непомерная нагрузка? Во-вторых, какие четыре экспертизы проведены? Ни одной за полгода! Следствие только спустя пять с лишним месяцев (!) с момента возбуждения уголовного дела удосужилось назначить три экспертизы! Которые никто еще не проводил. И неизвестно, когда проведет.

Театр абсурда

Кроме того, каждые два месяца, выходя с ходатайством о продлении срока содержания под стражей, следствие обосновывает необходимость этого одними и теми же обстоятельствами: мол, нужно допросить одних и тех же трех свидетелей, устроить им очные ставки с Погребной и Козаком. И судьи согласно кивают головами. Неужто они не читали разъяснения Пленума ВС РФ от 19 декабря 2013 г. № 41, где черным по белому написано, что при рассмотрении ходатаиств о продлении срока содержания под стражеи суду следует проверять обоснованность доводов органов предварительного расследования о невозможности своевременного окончания расследования. В случае когда такое ходатаиство возбуждается перед судом неоднократно и по мотивам необходимости выполнения следственных деиствии, указанных в предыдущих ходатаиствах, суду надлежит выяснять причины, по которым они не были произведены. Если причина заключается в неэффективнои организации расследования, это может явиться одним из обстоятельств, влекущих отказ в удовлетворении ходатаиства.

Все это уголовное дело напоминает именно театр абсурда. Даже если на долю секунды предположить, что Погребная и правда обманула государство на 360 тысяч рублей, то сумма ущерба не настолько огромна, чтобы держать человека под стражей больше полугода. Не маргинала, не рецидивиста, не асоциальную личность, не злостного нарушителя закона! Человека, на иждивении которого сын – студент очного отделения, родители-инвалиды. Женщину, не имевшую ничего, кроме благодарностей по месту работы и положительной характеристики по месту жительства. История самых громких коррупционных скандалов зачастую говорит, что даже сотни миллионов причиненного ущерба дают основния оставить подозреваемых под домашним арестом или подпиской о невыезде.

Как ни горько это осознавать, но живет наша система правоохранения и правосудия «по понятиям». Озвученным в «Бандитском Петербурге» легендарным Антибиотиком: «В наше время можно украсть велосипед и все здоровье отдать в тюрьме. А можно воровать вагонами и всегда оставаться на плаву. В России красть составы гораздо безопаснее, чем велосипеды, это я тебе конкретно говорю».