Каковы эффективность и качество работы законотворцев в России и на Ставрополье

Увы, со времен Михаила Евграфовича Салтыкова нашего Щедрина мало что поменялось. Помните (я процитирую его отрывок из «Пошехонской старины» с вольными сокращениями), как клиент с адвокатом разговаривают?

« - Ты мне скажи, как по закону...

- По закону так-то и так-то.

- Да и они ведь (то есть противная сторона) то же самое «по закону» говорят, только по-ихнему выходит, что закон-то не на нашей стороне.

- А в таком случае можно и другой закон подвести. Один закон не подходит - другой подойдет.

- Ну, положим, найдешь ты другой закон, а они тебе третий встречу отыщут.

- И на третий закон можно объясненьице написать...».

Простому человеку просто не разобраться в хитросплетении российских законов, а новые освоить так и не у каждого практикующего юриста руки доходят. Так что скажем спасибо добрым людям из Центра стратегических разработок, которые проанализировали законотворчество в сфере уголовного права за последние два года. Аналитическое исследование, если кому интересно, подготовлено Максимом Никоновым и издано под редакцией Ольги Шепелевой.

Цифры говорят сами за себя: тенденции скорее очевидны, чем неожиданны.

Если не считать поправок технического характера, то с 1 августа 2014 года по 1 августа 2016 года разные субъекты внесли 237 законопроектов по вопросам уголовного правосудия. Большая часть инициатив касалась уголовного права, но предлагались и изменения в уголовный процесс.

Анализ подтверждает распространенное среди простых людей мнение о «репрессивной» тенденции в законотворчестве: из 140 проектов 88 процентов предлагали как раз усиление уголовной ответственности. Не смягчает этот печальный факт и то, что доля законопроектов, которые становятся законами, существенно меньше общего количества инициатив. Из 237 законопроектов по вопросам уголовного правосудия законами стали только 42, то есть чуть более 17 процентов. Надо признать, отсеивались и отклонялись, отмечает автор, проекты явно популистского характера и проекты любых радикальных преобразований. Но тут у меня бо-о-ольшой вопрос: все это время авторы 83 процентов не прошедших популистских и радикальных законов думу думали в Думе и других присутственных местах, зарплаты немалые получали, а результат - хуже, чем у двоечника в ПТУ? Представьте токаря на заводе или хирурга, у которых 83 процента работы - это брак. Правильно, невозможно представить. А в законотворчестве - нормальное явление.

Но вернемся к репрессивным поправкам. Авторы исследования отмечают, что процедуры принятия законов корректируют «репрессивные» устремления некоторых законотворцев, но лишь отчасти. Процент принятых инициатив по смягчению уголовного закона вдвое больше, чем ужесточающих. Хорошо-то как. Но при этом ужесточающие законопроекты вносились в 7 раз чаще, чем смягчающие. «То на то» в этом случае не вышло. В итоге ужесточающих законов было, к сожалению, принято в три раза больше, чем смягчающих: 17 против 5.

Остается вопрос, кто вносил законопроекты и с какой результативностью. Цифры из исследования Центра стратегических разработок говорят сами за себя. К примеру, Верховный суд РФ внес 4 инициативы (2 процента от всех), приняли из них 3 (показатель успешности работы - 75 процентов). Президент РФ внес 7 инициатив (3 процента от всех), и приняли, естественно, все 7 (100-процентная успешность). Правительство РФ внесло 24 инициативы (десятую часть от всех), на выходе из Госдумы получило 14 законов (показатель успешности 58 процентов).

У депутатов и сенаторов все наоборот: хотя они внесли львиную долю законопроектов, их показатели успешности низки. Так, члены Совета Федерации РФ внесли 39 законопроектов, из которых приняли всего 3 (показатель успешности - скромные 8 процентов). А депутаты Госдумы за два года предложили целых 147 инициатив, но сами же согласились поддержать только 17 (успешность - 12 процентов).

Прошу читателей вспомнить здесь, что чаще всего отклонялись популистские и радикальные проекты. Да и авторы исследования предполагают, что низкая результативность депутатов и сенаторов обусловлена тем, что они чаще выступали с популистскими проектами или выдвигали законопроекты, не находившие достаточной поддержки.

А что в сухом итоге? Какие изменения за два года произошли в сфере уголовного правосудия? Значительное число инициатив представляло скорее реакцию на события, вызывавшие общественный резонанс. Естественно, качество подобных инициатив очень низкое. По мнению авторов исследования, значительная часть предложений не учитывала внутренней логики и взаимосвязи уголовного и уголовно-процессуального права с правом конституционным, гражданским и административным. Так что мы получили то, что и имели - нестройную систему российского уголовного законодательства, которую покрыли несистемными заплатками.

Для полноты картины авторы приводят еще один пример: за два года внесено 12 законопроектов, которые в той или иной степени направлены на усиление процессуальных позиций адвокатов-защитников. Это, считают они, свидетельство признания проблемы неравенства стороны защиты по сравнению со стороной обвинения в уголовном процессе. Увы, ни одно из этих предложений не стало законом. Справедливости ради надо сказать, что в закон не превратилось ни одно из предложений по расширению полномочий прокуратуры.

А как с законо- и нормотворчеством обстоят дела на Ставрополье? Обратимся к данным прокуратуры, которая на постоянной основе осуществляет надзор за исполнением законодательства представительными и исполнительными органами власти Ставропольского края и местного самоуправления в сфере нормотворчества.

В 2016 году выявлено 973 нормативных правовых акта органов государственной власти и местного самоуправления, не соответствующих федеральному законодательству. Наши-то бракоделы от федеральных коллег, как кажется, не отстают. В связи с этим принято столько же актов прокурорского реагирования. Воспользуемся терминологией Центра стратегических разработок и оценим результат прокуратуры как 100-процентную успешность.

В краевых и муниципальных нормативных правовых актах выявлены многочисленные нарушения законодательства. Это нарушения о порядке рассмотрения обращений граждан, о защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, об организации предоставления государственных и муниципальных услуг и порядке разработки и утверждения административных регламентов, земельного законодательства, о противодействии коррупции, о контрактной системе в сфере закупок, правил регулирования тарифов… Список можно продолжить.

Основными причинами нарушений, по мнению прокуратуры, является ненадлежащая их разработка и подготовка, а также несвоевременность приведения в соответствие с изменениями в законодательстве. И опять не могу не напомнить, все эти граждане юристы, депутаты и так далее и тому подобное ошибались за наш счет - получая зарплату из бюджетов, формируемых из наших налогов. И меня даже не утешает тот факт, что по внесенным актам прокурорского реагирования в органы государственной власти края и органы местного самоуправления 70 должностных лиц привлечены к дисциплинарной ответственности. Нарушений-то было в десять раз больше…