2,5 года суд не может вынести приговор двум жителям Невинномысска. Виновны ли?

Жизнь и свобода двух жителей Невинномысска зависят от того, как расставит знаки препинания ставропольская Фемида в уголовном деле. Обвиняются оба в нанесении тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего. То есть следствие считает, что Ренат Уразгильдеев, отец двух малолетних детей, и Сергей Подвигин избили человека так, что он впоследствии умер.

Скажете, что за тема? Ну и пусть себе Фемида разбирается. Она и разбирается. Уже два с лишним года (плюс год шло следствие). Два раза итог был «казнить» - в 2014 и 2016 годах, а в 2015 году - «помиловать» ввиду непричастности к совершению инкриминируемых преступлений с правом на реабилитацию. Судейский пинг-понг выглядит так: приговор обвинительный - апелляция - дело назад в суд, и так три раза. Вскоре должно состояться третье апелляционное рассмотрение.

С просьбой помочь в редакцию «Ставропольской правды» обратились родители обвиняемых. Кстати сказать, с весны 2013 года парни находятся под стражей, за исключением короткого периода после оправдательного приговора.

Что же случилось?

- В ночь со 2 на 3 марта 2013 года на центральной аллее бульвара Мира, - рассказывает адвокат Илья Никольский, - случайный прохожий обнаружил в бессознательном состоянии жителя Невинномысска Александра Клейна. Он скончался в больнице, не приходя в сознание. Диагноз при поступлении в лечебное учреждение - «острое алкогольное опьянение». Независимая экспертиза показала, что кровоизлияние в мозг могло случиться не только в результате избиения, но и при падении с высоты собственного роста в результате потери равновесия нетрезвым мужчиной. Заключение так и не было приобщено к делу. Загадок окажется еще много. И главная из них - почему присутствовавший при избиении друг Александра Сергей Шевцов не вызвал скорую, не обратился в полицию? Не воспринял происшествие серьезно? Лишь после смерти Клейна, 11 марта, было возбуждено уголовное дело и начат поиск «лиц, возможно, причастных к совершению преступления: один из них - славянской внешности», другой - тоже «славянской внешности», сообщалось в пресс-релизе краевого управления СКР.

- 4 апреля 2013 года, - вспоминает Тагер Уразгильдеев, отец Рената, - моего сына пригласили в городской ОМВД, чтобы посмотреть фотографии: у кого-то там украли телефон. Когда он зашел в отдел, его стали обвинять в убийстве. И тут же предлагали подписать признательные показания, ссылаясь на то, что Подвигин это уже сделал. И телефон обещали дать только после подписания признательных показаний.

Простим незнание юридических тонкостей Уразгильдееву-старшему. Но количество юридических нестыковок в следственных и судебных документах зашкаливает. Уже 4 апреля 2013 года, утверждает отец одного из обвиняемых, следственные органы объявили по местному телевидению, что подозреваемые задержаны, один из них предприниматель, другой занимается частным извозом, и оба дали признательные показания. К этому времени парни не были допрошены даже в качестве свидетелей.

С местом происшествия происходит вообще какая-то чертовщина. Судя по материалам уголовного дела, оно, это место происшествия, переезжало три раза. Первое осматривали сотрудники милиции после ЧП. Потом было второе место, которое назвал С. Шевцов. Сейчас - по новым показаниям Шевцова - в уголовном деле фигурирует третье, находящееся в полукилометре от первого. Что и куда сдвигалось? И зачем? Ответ прост: на изображениях с камер видеонаблюдения «Безопасный город», установленных в Невинномысске, невозможно распознать ни обвиняемых, ни потерпевших. Камеры зафиксировали еще 17 невинномысцев. Ни один из этих 17 не был установлен и опрошен ни на следствии, ни в суде. Кто эти люди? Что они видели в ночь трагедии? Что могли рассказать следствию?

Есть все-таки одна запись, на которой распознать никого невозможно, но следствие рассмотрело на ней и обвиняемых, и потерпевших. Дошло оно до этого просто, если не сказать примитивно. Через четыре месяца после ЧП были приняты постановления об изъятии дисков с записями. И всего менее двух часов потребовалось следователю В. Санжарову, чтобы просмотреть в присутствии понятых четыре диска с записями продолжительностью почти четыре часа и составить шестистраничный протокол осмотра. О специальных средствах, познаниях эксперта речь не шла и не идет. Их всех заменил следователь Санжаров.

- А еще одна запись пропала, - рассказывает правозащитник Александр Горшенин. - Это запись с камеры, которая в ту ночь тоже работала, об этом заявил в суде капитан полиции Горобинский, обслуживающий сервер видеонаблюдения, ее видели и сотрудники полиции, и обвиняемые. Вот она бы представила прямые и бесспорные доказательства того, кто виноват в смерти Александра Клейна.

Не меньшие заморочки и со временем. Таксист, проезжавший мимо места ЧП и видевший лежавших на земле людей, сообщил об этом диспетчеру и попросил его вызвать полицию. Время этого звонка - 0 часов 48 минут. А обвиняемые попали в поле зрения камер видеонаблюдения только через несколько минут.

На все эти и другие обстоятельства суды, закончившиеся обвинительными приговорами Уразгильдееву и Подвигину в 10 и 9,5 года лишения свободы, просто не обращали внимания. В лучшем случае был исключен из числа доказательств дополнительный протокол допроса потерпевшего Шевцова, произведенный в Подольске, куда он двинул, как мне кажется, от греха подальше. Шевцов не признал собственной подписи и утверждал на заседании суда, что протокол был рукописным, а в дело он был вложен в виде набранной на компьютере и отпечатанной копии. Даже то, что Шевцов в судебном заседании говорил, что видел обвиняемых до опознания в помещении следственного комитета и точно знал, что их заводят на опознание, осталось в материалах судебного разбирательства как непреложный факт.

А ведь еще в сентябре 2014 года прокурор Невинномысска А. Васильченко в постановлении о направлении этого уголовного дела на дополнительное расследование подчеркивал, что в нем «собранные доказательства объективно не подтверждают наличия в действиях обвиняемых признаков инкриминируемых преступлений... и не являются бесспорными доказательствами вины обвиняемых». А видеозапись камер наружного наблюдения «является субъективным мнением следователя, не имеющего полномочий давать экспертное заключение». То, что нужно сделать, прокурор изложил на трех листах мелкого компьютерного набора. Следствие не сделало ничего, утверждает А. Горшенин.

Оправдательный приговор судьи Невинномысского городского суда В. Вознесенской только анализирует все погрешности, чтобы не сказать другого слова, расследования. В нем делается вывод: «Вышеисследованные доказательства, ни каждое в отдельности, ни в своей совокупности, не доказывают причастность Подвигина С. и Уразгильдеева Р. к совершению преступления, а лишь подтверждают факт совершения в отношении Клейна А. и Шевцова С. преступления... Обвинитель не смог привести достаточных доказательств виновности подсудимых, которые бы позволили суду вынести обвинительный приговор, а мнение обвинения о том, что подсудимые виновны в данном преступлении, является лишь предположением, не основанным на достоверных доказательствах».

Но, как мы уже знаем, два других судьи посчитали иначе. Известно, что судьи у нас судят по закону и внутреннему убеждению. Закон - один, а внутренних убеждений у служителей ставропольской Фемиды оказалось несколько. Судейский плюрализм - это, конечно, не криминал. Если бы три года не находились за решеткой, возможно, невиновные люди. А вот следовательские недоработки, которые тоже длятся три года, настораживают.

И последнее. Исполнительный директор общероссийского общественного движения «За права человека» эксперт уполномоченного по правам человека в РФ Лев Пономарев, ознакомившись с письмом родственников Уразгильдеева и Подвигина, после оценки документов, ими представленных, обращается к председателю Ставропольского краевого суда Евгению Кузину:

«Убедительно просим Вас обратить особое внимание… на ход производства по уголовному делу... обеспечить независимость и беспристрастность состава судей судебной коллегии при его рассмотрении... не допустить нарушения основных прав и свобод обвиняемых и требований закона».

И дело в конечном счете не в запятых, которые должны быть правильно расставлены в фразе «Казнить нельзя помиловать». Дело в духе и букве закона, которые пока, как мне кажется, в этом деле не в ладу ни сами с собой, ни с реальной действительностью. И превращаются маленькие запятые в знаки преткновения...