Примостилось солнышко на плечах

Примостилось солнышко на плечах

Кругом – баштан.Я, маленький бутуз,

Подняв над головой «винтовку»-грабли,

Пытаюсь «кукурузник» сбить, но груз

Не по плечу. Наткнувшись на арбуз,

Я падаю и плачу. Крибле-крабле.

 

Семнадцать лет спустя, уже старлей,

Стишки кропаю о любви и небе,

В котором я ни разу так и не был.

И служба наша «наливай да пей»:

Никто не делит на врагов, друзей,

Будь ты русак, хохол или еврей.

 

Теперь, через каких-то сорок лет,

Над степью, над поселком, сбившись в стаю,

Пугая раскрасневшийся рассвет,

Неся на крыльях не любовь, а смерть,

Мои орлы железные летают.

 

Степь – широка. Алеет зло закат.

Лежат в пыли растерзанные грабли…

А я, пытаясь все вернуть назад,

Шепчу слова молитвы: крибле-крабле…

***

Моя небесная отчизна,

Не торопись меня вернуть.

Путь от рождения до тризны

Пусть будет долог. Этот путь -

Моя крутая одиссея,

Моя земная колея

И поле битвы, что засеять

Я должен. Только я.

***

Когда я вновь вернусь сюда,

Вас здесь не будет.

Другими будут города.

Другие люди

В них будут жить, любить, страдать,

С судьбою спорить.

Когда я вновь вернусь сюда

Небесным скорым

На старый маленький вокзал

В разгаре лета,

В моих измученных глазах

Не будет света.

И будет некому назвать

Меня поэтом.

И буду счастлив я, друзья,

При всем при этом.

***

Надкушенным яблоком падает август

В ладони сентябрьской девы.

У лета уже не узнаешь всю правду

О том, кто и где мы.

Потеряно время.

Провалены явки.

Раскрыты пароли и коды.

Сыграли уже все погожие ставки.

Теперь непогода

Расправит мышиные бледные крылья

И с бешеным ветром на пару

Затеет нешуточную камарилью,

Устроит над солнцем расправу.

А мы - не любители ветреных трелей -

Сбежим под покров коктебелей.

***

Прошлое как черновик -

Набело не перепишешь.

Яндекса поисковик

Вряд ли поможет найти

Счастье, любовь – то, чем дышишь,

То, чем живешь по пути

К смерти.

А штамп на конверте

Лишь подтверждает цитату

Об адресате,

Что выбыл.

Люди, как глупые рыбы,

Ищут, где глубже и чище.

Кто-то найдет, кто-то ищет

Весь человеческий век.

Между аптек, ипотек

Ищет свой black и свой jack

Маленький человек.

***

Повзрослели. А толку?

Об этом с тобой мечтали?

Ниткой вслед за иголкой

года потянулись в дали.

Не в просторы степные,

а в клетку своей квартиры

мы попали. Чумные,

в плену у судьбы, дезертиры.

Мы сорим без умолку

словами, мечтами. Сами

ниткой вслед за иголкой

летим по прямой, кустами,

оставляя от жизни

шматки да куски-ошметки.

Покидая отчизны,

обманутые сиротки

повзрослели. А толку?

Об этом ли нам мечталось?

Нитка здесь. Нет иголки.

На сердце – одна усталость.

***

У нас в селе, откуда ни идешь, приходишь к храму.

Как все дороги в Рим, так наши – в храм ведут.

За ним, чуть в глубине, с некрашеною рамой

Огромного окна сельпо. То там, то тут

В бутылочной траве видны следы попоек.

Намолены места: обычно на троих.

Народ здесь работящ, но падок на спиртное.

И не всегда домой доходит на своих.

За магазином – клуб. При нем библиотека.

Закрыто все давно. И заколочен вход.

Такая селяви в селе. Приметы века:

Молись, ешь-пей, батрачь до ночи на господ,

Но книжек не читай. От них одни напасти.

Смотри футбол, хоккей. Пей пиво. Бей жену.

С соседом говори через забор о власти.

А книжки – это зло. Допустишь слабину –

Узнаешь, что почем: что врет всё телевизор,

Что мир вокруг велик и светел человек,

Что жизнь полна причин для счастья и сюрпризов,

Что мыслей громадье, но короток твой век.

Поэтому и нет у нас библиотек.