Архиепископ Феофилакт: Воспоминания ветеранов – это живая проповедь

-Я здесь для того, чтобы от всех наследников Великой Победы поблагодарить вас за подвиг, - пояснил в самом начале встречи архиепископ. - А также для того, чтобы протянуть вам свою руку. Русская православная церковь готова оказать духовную и материальную поддержку каждому ветерану.

Владыка считает, что память о Победе и победителях – это душевный подвиг, которого нынешнему молодому поколению зачастую недостает.

Поэтому воспоминания ветеранов бесценны. Они являются «живой, настоящей проповедью», заключил архиепископ Феофилакт и выразил готовность ответить на любые вопросы членов совета ветеранов.

Одним из первых слово взял фронтовик-пограничник Антон Зеленский:

- В нашей семье было пять братьев – двое погибли на войне. Я с боями прошел всю Украину - от Харькова до границы с Молдавией. 29 марта 1944 года наша часть первой вышла на Государственную границу Советского Союза. Я видел Украину разрушенной, обез-доленной. Видел, с какой отвагой советские солдаты форсировали Днепр. Сегодня на Украине живут семь моих племянников и племянниц. И у меня не укладывается в голове, как мог киевский митрополит просить у президента США оружие, якобы для того, чтобы защищать Украину от России.

Глава епархии поблагодарил ветерана за этот «очень печальный» вопрос и пояснил, что речь идет не о канонической церкви, которая была и остается миротворцем, а о раскольниках, что действуют на территории Украины.

- Эта незаконная церковь возникла в ответ на призыв политиков: «Независимой Украине – независимую церковь». Среди ее прихожан очень много людей с националистическими взглядами. Именно оголтелый национализм толкнул так называемого священнослужителя на поступок, который не укладывается в христианском сознании.

Что касается выступления фронтовички-медсестры подразделения морских пехотинцев, сражавшихся на Малой Земле, Евгении Крупеня, то ее воспоминания архиепископ Феофилакт назвал весьма поучительными и заверил, что будет к ним обращаться на встречах с молодежью. Евгения Дмитриевна рассказала: когда шли ожесточенные бои за плацдарм на побережье Черного моря у крымского города Керчь, стояла невыносимая жара, а пресной воды не хватало. Единственный полуразрушенный колодец находился на нейтральной полосе. К нему и фашисты спускались с прибрежных круч за водой, и наши бойцы ползали с котелками и фляжками. Многих там настигли пули врага. Поэтому командование категорически запретило без разрешения приближаться к колодцу. Но как-то, изнывая от жажды, пожилая женщина из их части ослушалась: взяла два ведра и поползла к колодцу. Женщина доползла до колодца, вытащила веревку, а на конце нет котелка, которым черпали воду.

- Потом она рассказывала, - вспоминает Евгения Крупеня: «Стою я на коленях, заглядываю в колодец, соображаю, как бы набрать воды. Вдруг замечаю рядом армейские ботинки. Подняла глаза – стоит фашист и делает знак: молчи. Затем взял мои ведра, зачерпнул воды, протянул мне их и говорит: «Матка, шнель, шнель». Расплескав половину воды, женщина тем не менее благополучно доползла до наших окопов.

Но Евгения Дмитриевна явственно помнит и другое:

- Как-то на Украине мы вошли в хутор, из которого только что бежали фашисты. Идем по улице, вдруг слышим голос нашего старшины: «Ко мне, ко мне!». Откуда кричит – не поймем. Заскочили в ближайшую хату. Видим, на полу лежат мертвые молодая женщина и старик. А старшина все зовет нас. Вышли, заглянули за хату - он там. И приказывает нам: «Всем на колени! Смотрите и помните это до конца жизни!». Подняли глаза - на стене хаты распятый немецкими штыками голенький младенец месяцев семи-восьми от роду…

Очень обидно Евгении Дмитриевне слышать появившиеся в последнее время измышления, что, мол, советские солдаты плохо воевали.

- На Малой Земле шли страшные бои, - вспоминает фронтовичка. – Раненых было очень много. Я их стаскивала с круч на берег моря. Но днем переправлять раненых в Геленджик было невозможно: фашисты простреливали всю акваторию. Перевяжу я окровавленного бойца, уложу поудобнее, а сама бегом обратно на передовую. Часто бывало: притащу нового раненого на берег моря, а предыдущий уже умер. Как похоронить, если вокруг пули свистят? Обложу погибшего камнями, сверху – бескозырку… В

1978-м поехали мы на то место. Хожу по берегу, ищу, где хоронила погибших. И тут встречаю старушку. Та рассказала: мол, все останки, что нашли на берегу, перенесли в братскую могилу. Но до сих пор она и другие местные жительницы, пережившие войну, каждый раз после шторма выходят на берег и собирают человеческие кости...

Фронтовик, организовывавший после войны в Кисловодске неврологическую службу, профессор Иван Великанов, посетовал, что труд советских военных медиков до сих пор не оценен по достоинству. А ведь они вернули в строй миллионы солдат и командиров.

Чтобы исправить эту несправедливость, Иван Иванович собрал в одну книгу сведения о медицинском обеспечении всех крупных сражений Великой Отечественной войны начиная с трагической обороны Киева в

1941-м. Он подарил свою книгу архиепископу Пятигорскому и Черкесскому. Также фронтовик резко высказался в отношении отечественных младореформаторов 90-х годов минувшего века, затеявших приватизацию, чуть не разрушившую экономику страны.

- Вы пережили не только страшные военные годы, но и разрушение огромного могучего государства в 90-е годы, - сказал владыка. - Могу представить, с какой болью вы переживали, когда общенародное достояние ни с того ни с сего вдруг становилось частной собственностью людей, не ударивших палец о палец для его создания. За эту боль я вам тоже благодарен. Без нее трудно было бы сполна понять, что мы потеряли.

После выступлений тружеников тыла, детей войны, ветеранов Вооруженных сил архиепископ Феофилакт сфотографировался на память со всеми участниками встречи.