Спецкурсы «Бастион» для журналистов, работающих в экстремальных условиях, прошел корреспондент «Ставрополки»

Мы - заложники

Автобус въехал на военный полигон, углубился в лес, и мы вдруг заметили, что на редких тропках стоят люди с видеокамерами и фотоаппаратами, направленными на наш «Мерседес». У меня заныло под ложечкой. Интуиция не обманула, но было слишком поздно. Послышалась стрельба из автоматического оружия. В открывшиеся двери в мгновение ока с дикими криками ворвались незнакомцы. Они были в черных масках с прорезями для глаз и с автоматами Калашникова.

- Головы вниз! - заорали незваные гости. - Телефоны сюда!

До некоторых пассажиров не сразу дошло, что они круто попали «на ТиВи». Такие тут же удостоились ощутимого тычка или удара. Один из бандитов быстро шел по салону с полиэтиленовым пакетом и собирал мобильники. Я тоже хотел отдать свой айфон, поскольку прекрасно знал из личного опыта, приобретенного во время теракта в июне 1995 года в Буденновске, что за малейшее неповиновение можно схлопотать пулю в лоб. Но только я шевельнул рукой, чтобы достать трубку из кармана, как получил по голове.

«Не двигаться!» - прорычал террорист. А затем схватил меня за ворот джинсовой рубашки и вышвырнул из автобуса. Я пролетел несколько ступенек вниз и распластался на земле. Ко мне присоединились и другие заложники. Машинально хотелось осмотреться и узнать: что же, черт возьми, происходит?! Но тут захватчики стали сбивать нас, будто баранов, в одну кучу, не переставая грозно напоминать: «Голову вниз! Не поднимать!».

Кричали они громко и постоянно, причем зачастую давая нам совершенно противоречивые команды «встать!» или «сесть!». Весь этот ужас сопровождался непрерывной стрельбой в воздух и землю рядом с тобой. Мелкие куски почвы вперемешку с травой летели в глаза и нос, заставляя резко вздрагивать и сжиматься в комок.

Непередаваемое волнение от шока, оглушительного страха и внезапно усложнившейся жизни усиленно раскачивали сердце, колотившееся как ненормальное. Тем временем нас заковали в пластиковые наручники, поставили цепочкой с вытянутыми руками, касавшимися спины впередиидущего, и погнали вперед.

- Бегом! Выше ноги!

Все начали спотыкаться, потому что бежать с низко опущенной головой и высоко поднимаемыми конечностями (как бы это сказать?) не совсем удобно. Спина моего товарища вдруг вильнула в сторону, и я рухнул на колени.

- Встать! Бегом! - озверел бандит и треснул меня в бок автоматом. Я задыхался. Кровь бешено пульсировала в висках, рискуя от напряжения разнести на осколки черепную коробку.

- Сесть! На колени!

Мы падали ближе друг к другу — таково было непременное условие наших конвойных. Вокруг меня от непривычной физической нагрузки усиленно дышали коллеги. Мы не видели своих соседей и не знали, кто находится рядом.

- Вперед, на коленях! Идти на коленях!

Это был настоящий ад — передвигаться в таком положении по острым камням, рассыпанным тут и там, да еще вверх по горе. Это было фантастически, немыслимо больно! И когда подобная команда повторялась во второй и третий раз после очередных перебежек, хотелось просто сдохнуть и не подняться. Но самое страшное случилось, когда на нас надели хлопчатобумажные мешки. Стоя «буквой зю» на коленях и упершись локтями в грязь, со сдавленной диафрагмой и тряпкой на голове, мое существо, казалось, окончательно перестало дышать. Сквозь небольшое оставшееся открытым пространство внизу мешка я смотрел на траву и пробирающегося в ней с добычей муравья. И я ему позавидовал в ту секунду! Удивительная вещь — ты прекрасно понимаешь, что это учения, но они настолько реальны, что по-настоящему переживаешь все происходящее. Вдруг к горлу подкатил комок и на глаза навернулись слезы. Хотелось закричать, зарыдать, выплеснуть из себя давнюю затаившуюся душевную боль.

Тогда, 18 лет назад, я так же лежал на земле...

Буденновск, 14 июня 1995 года

Несколько часов назад город захватила банда Басаева. Террористы разгромили местный отдел внутренних дел, расстреляли мирных жителей, похозяйничали в здании местной администрации, собрали с улиц и из близлежащих домов заложников и конвоировали плененную колонну из сотен невольников в районную больницу. В первые минуты нападения я с включенным диктофоном шел на звуки боя, не имея понятия, что же происходит за пару кварталов от центральной площади города. Это был первый в истории страны масштабный теракт, и тогда никто не знал, как действовать. Не исключая, как потом оказалось, руководителей государства, силовиков и народных избранников. Я чудом остался жив, укрывшись в доме совершенно незнакомого человека...

Когда в центре города все стихло, я встретил на площади отца. Мы выяснили, что нашей мамы, работавшей в здании администрации, нигде нет, и отправились домой в надежде найти дорогого человека там. К нам присоединился и тогдашний редактор районки, он жил неподалеку. Мы прошли всего один квартал, и как раз напротив здания городского ДК в нас начали стрелять. Пули летели откуда-то сверху и справа, может, стрелок залег на крыше «очага культуры»? Разбираться было некогда — мы втроем, как по команде, грохнулись в кусты, будто они могли нас спасти. Неизвестный продолжал упорно за нами охотиться — пыльные фонтанчики от пуль взрывались уже перед носом. Тогда я закричал: «На счет «три» встаем и бежим!». И сразу же начал считать вслух. Это надо было видеть! Три мужика (а двоим-то уже за пятьдесят лет!) вскочили и бросились в таком темпе, что и спортсмены бы позавидовали. Но едва мы миновали несколько метров, как перед нами из-за торгового вагончика появились четверо человек в штатской одежде. С пистолетами. Остановиться мы уже не могли и неслись на них по инерции. Неизвестно, кто испугался больше. Когда «штатские» поняли, что мы не боевики, а перепуганные насмерть горожане, то стали махать нам оружием в сторону центрального сквера, дескать, сворачивайте туда. И вовремя — откуда-то с рынка забубухал пулемет.

Через полчаса, пробравшись закоулками, мы оказались в своей квартире. Мамы не было, и соседи ее не видели. Телефон не работал. Батя твердо отрезал: «Идем назад, к администрации!». На обратном пути в центр в нас уже никто не стрелял. Люди говорили, что мелкие группки бандитов рассредоточились по всему городу, но к тому моменту, наверное, они тоже подтянулись к районной больнице, где и начали разворачиваться основные события.

Площадь уже не была огорожена, и мы вошли в здание администрации. На первом этаже пол был усеян разбитым стеклом, в луже крови валялась перевернутая детская коляска. Мы с отцом медленно поднимались на пятый этаж по широким лестничным маршам, готовясь увидеть самое для нас страшное. Дверь в корректорскую была распахнута. Вот мамина сумка и ключи от квартиры, вообще-то, она никогда и нигде их не оставляла. На двух письменных столах лежало по листочку бумаги, на которых корявым почерком кто-то нацарапал: «Свободо или смерт!» (много позже мы их сдали в музеи — местный и московский). С пола я поднял две гильзы от автомата.

Все! - вырвалось у отца. - Ее точно убили.

Теперь в этом не сомневался и я, однако попытался слабо возразить: «Но тела-то нет!». Батя меня уже не слушал. Не помню, как мы добрались домой. Мне нельзя его было оставлять одного. Он был на грани нервного срыва, не разговаривал и постоянно смотрел перед собой невидящим взглядом. Они с мамой к тому времени прожили в браке 36 лет и практически никогда не расставались. Это была страстная любовь, и эти два человека уже давно являлись, по сути, единым духовным целым. Что я мог ему сказать? Я тоже молчал. В квартире он сел на кровать и просидел так несколько часов, пока не начало темнеть. Вдруг уже где-то в десять вечера тишину комнаты разорвал телефонный звонок. Мы оба подскочили — ведь телефоны до этого нигде не работали! В доли секунды я оказался рядом с аппаратом и рванул на себя трубку.

- Игорь! - послышался такой милый мамин голос. - Вы все живы?

- Мы с отцом дома, а про остальных я пока не знаю, - крикнул я. - Мам, ты где, что с тобой? Мы тебя везде искали!

- Я в больнице, со мной все в порядке.

- В заложниках? Мам!..

Но в ответ запикали гудки. Отец так и не услышал ее голоса, не успел. А в комнате, казалось, еще долго эхом звучало: «Мам!..».

Ставрополь, 26 мая 2010 года

Что за судьба?! Через 15 лет я снова «попал». Когда произошел взрыв, находился метрах в двухстах от ставропольского Дворца культуры и спорта, во дворе одной из многоэтажек. Громыхнуло с такой силой, что показалось, будто разорвутся барабанные перепонки. А через мгновение потрясающей тишины откуда-то сверху посыпались мелкие кусочки то ли бетона, то ли штукатурки. Сразу же завопили сирены припаркованных автомобилей. В воздухе появился характерный запах сработавшего боеприпаса, а вместе с ним и запах опасности, страха. Первая мысль, пришедшая в голову, была почему-то такой: «Подорвалась чья-то машина». Я посмотрел на часы – без восемнадцати семь вечера. Из-под арки мне навстречу вывернули парень с девушкой. Девушка громко плакала и пыталась набрать номер на сотовом.

В Зоотехническом переулке, перед небольшой каменной лесенкой, ведущей наверх, ко Дворцу, стоял огромный автомобиль ОМОНа. Возле него несколько бойцов отряда и милиционеры. На их лицах растерянность, но, несмотря на это, они работали – моментально выставили оцепление, а другие бросились к месту происшествия. Тогда еще, наверное, никто толком не понял, что произошло. С балконов и из окон соседнего дома выглядывали жильцы. Одна старушка крикнула молоденькому милицейскому лейтенанту:

- Скажите, что случилось?

- Это салют, – неудачно попытался успокоить правоохранитель, задрав голову вверх, а потом уже серьезно скомандовал: «Все уходите с балконов, закрывайте окна!».

Стало ясно, что эпицентр взрыва и самого события находился возле городского «очага культуры». Я направился туда с пакетом, полным продуктов, которые только что купил в магазине. Другого варианта у меня просто не было — я профессиональный журналист и должен собрать информацию. И вот так, с продуктами в одной руке и диктофоном в другой (благо, он всегда при мне), начал работать.

В тот момент еще можно было подойти близко к площадке перед ДК – оцепление было жиденьким и неуверенным. На бетонных плитах преддворцовой площадки лежали люди, кто-то скорчившись сидел на скамейке. И тут весенний вечер как-то разом наполнился душераздирающим многоголосьем сирен «скорой», милицейских и пожарных автомобилей. Не прошло и минуты, как врачи уже оказывали кому-то первую помощь, делали искусственное дыхание. Вот пожарный вместе с медсестрой ведут согнувшегося парня, изо рта которого течет кровь. В сторонке на камне сидит раненая девушка и смотрит невидящим взглядом перед собой. Видимо, она в шоке.

Милиция и ОМОН стали оттеснять многочисленных любопытных подальше от опасной зоны, за дорогу. Движение на самой оживленной городской автоартерии было перекрыто. Перед светофором замерли три троллейбуса (они простояли там до одиннадцати часов ночи). На площадке перед ДК несколько тел уже накрыли белыми простынями. Двое спасателей старались быстрее донести носилки с человеком к «скорой»...

Домой в тот вечер я попал поздно, поскольку в многоэтажку рядом с Дворцом культуры и спорта не пускали правоохранители, оцепившие территорию. Ужинать уже не хотелось.

Военный распорядок

Я с огромным желанием поехал на спецкурсы «Бастион». Мне хотелось получить ответ на несколько лет мучивший вопрос: правильно ли я действовал во время двух терактов? И как себя вести в подобных кризисных ситуациях «по науке»? Да еще координатор курсов, пресс-секретарь Союза журналистов Москвы Наум Аранович подогрел интерес: когда мы с ним оговаривали по телефону организационные моменты, он пообещал, что скучно не будет. А будут безумно интересные лекции специалистов, имеющих практический опыт работы в боевой и экстремальной обстановке. И многому научат занятия на военном полигоне. В общем, так оно и случилось. Тут сразу нужно отметить потрясающую организацию масштабного мероприятия: 50 журналистов и сотрудников информационных структур силовых ведомств на высшем уровне встретили, расселили и всю неделю опекали как самых дорогих гостей.

Расквартировали нас, представителей многих регионов России, Украины и Приднестровской Молдавской Республики, на базе 7-й гвардейской десантно-штурмовой дивизии (горной) ВДВ, дислоцирующейся в Южном военном округе на территории Краснодарского края. Это, кстати, было впервые за всю историю «Бастиона». Жили мы в курортной Анапе в солдатских кубриках, питались в солдатской столовой да и образ жизни вели соответствующий. В шесть утра наш сон взрывал голос дежурного по части, усиленный внутренней системой громкоговорящей связи: «Слушатели курсов «Бастион», подъем!» Через полчаса, приведя себя в порядок, мы выходили на плац, ежась от холода. Построение. Перекличка и коллективный поход на прием пищи. После завтрака большой автобус совершал 45-минутный переезд из Анапы в Новороссийск. На дорогу всегда уходило одинаковое время, поскольку автомобильные пробки нам помогала миновать гаишная машина, «ругавшаяся» громкой сиреной. В Новороссийске в обалденно красивом и комфортном конференц-зале одной из структур военного ведомства мы слушали лекции представителей Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, Союза журналистов Москвы, Минобороны РФ, Национального антитеррористического комитета, ФСБ, МЧС и Министерства иностранных дел РФ. Мы впитывали уникальную информацию, не предназначенную для широкого круга людей: как противодействовать проявлению экстремизма в СМИ и социальных сетях, как противостоять идеологии терроризма, кто такой Абу-Бакар и что из себя представлял план «Кавказ»? И, наконец, как вести информационную работу в чрезвычайных ситуациях, каковы ее психологические аспекты и что такое технологии манипулирования?

После обеда у десантников в Новороссийске нас везли на полигон «Раевский», что примерно на полпути к Анапе, готовили уже на практике к действиям в ЧС. Курсанты знакомились с назначением, общим устройством и принципом действия взрывных устройств, в том числе самодельных мин-ловушек. Нас учили поведению при попадании в район минной опасности до и после подрыва на мине, оказанию первой медицинской помощи (я потом еще долго ходил по Ставрополю и внимательно смотрел себе под ноги — а нет ли где растяжки или, может, в листве дерева спряталась зеленая и незаметная «бомбочка»).

Каждый день курсов приносил новые, яркие, незабываемые впечатления и ощущения. Какой драйв мы испытали во время некоего театрализованного представления! Тогда отрабатывались действия спецназа МВД по пресечению массовых нарушений общественного порядка. С одной стороны, участвовали 50 десантников, одетых в «гражданку» и спортивные костюмы. Они изображали «плохих» футбольных болельщиков, хулиганов и задир. Толпа выкрикивала всякие обидные словечки, шумела и буйствовала, вооружившись палками и битами. Усмирять «ультрас» должен был отряд полицейских в полной экипировке, в касках, с щитами и резиновыми дубинками. Весь кайф заключался в том, что журналистам надо было работать и освещать событие внутри толпы хулиганов. Нервы на пределе, страсти накаляются. Задиры швыряют палки и пластиковые бутылки с водой в приближающийся отряд спецназа. Полицейские неумолимо наступают, крепко сомкнув ряды, и грозно бьют резиновыми дубинками по щитам. Вдруг откуда-то появился служебный «уазик» с прицепом, резво заехал с тыла болельщиков. Из машины выскочили два правоохранителя, быстренько вытащили из тележки колючую проволоку («егозу») и преградили нарушителям общественного порядка путь к отступлению. Ловко! Тем временем обе стороны схлестнулись в нешуточной схватке. Где-то справа бабахнула дымовая шашка, едкий плотный дым моментально накрыл поле сражения. Крики усилились. И тут из дымовой завесы «нарисовался» спецназовский фургон КамАЗ. С его крыши, высунувшись из люка, в воздух стрелял автоматчик. Следом появилась пожарная машина и ударила в толпу мощной струей из брандспойта. К счастью, ни одна журналистская фото- и видеокамера не пострадала. Ребят предупредили заранее, и они смастерили из подручных средств защиту.

В следующие дни мы, пригибаясь, бегали за бронетранспортером, используя его как защиту от интенсивного «огня». Проходили изнуряющую полосу препятствий, пробираясь по шатким мостикам и качающимся бревнам. Перевязывали «раненых». И так каждый день до восьми вечера! Приезжали в Анапу и падали без чувств на жесткие солдатские кровати. Я искупался в море лишь единожды, в первый день, а потом элементарно не было сил добрести до пляжа. К окончанию курсов мы уже сами автоматически выстраивались в две шеренги и ходили строем хоть в столовую, хоть по полигону. Настоящая дрессировка, то бишь военная выучка! И мы действительно стали понимать, как действовать в кризисных ситуациях. То есть организаторы и преподавательский состав «Бастиона» великолепно достигли главной цели проекта.

Прививка от паники

...И вот во время одного из занятий я получил ответ на свой вопрос. Поведение в двух терактах, невольным участником которых я стал, обрисовал психологу курсов Алексею Захарову. Он, профессионал высочайшего класса, возглавлял группу по реабилитации населения в Беслане, прошел чеченские войны, «горячие точки», такие как Кизляр, Первомайское, и даже далекие вильнюсские события 1991-го. Алексей Валерьевич дал положительную оценку моим действиям. Да, я все сделал правильно!

Самое важное, что в критической ситуации нельзя поддаваться панике, а необходимо делать что-то конструктивное, - объяснил А. Захаров.

- Если у человека, пусть даже интуитивно, вырабатывается какая-то схема поведения и он начинает ее реализовывать — все, порядок! Включается и мыслит мозг, а эмоции отступают на второй план. У жертвы обстоятельств увеличиваются шансы спастись и выжить. Вы ушли от эмоционального восприятия к профессионально-сознательному. Очень часто компенсаторным фактором у людей, попадающих в стресс, является протест. Ваш внутренний протест вылился в конкретную конструктивную деятельность: вы определили для себя, что не согласны с этой ситуацией, но будете действовать так, как действовали. А тупиковый, неконструктивный протест приводит к повторной травме.

Вывод психолога поддержал автор, разработчик и основатель проекта «Бастион», сотрудник Управления информации Министерства обороны РФ полковник запаса Геннадий Дзюба. Он также назвал цель наших практических занятий прививкой от чрезмерной паники и неадекватных действий. Но порекомендовал беречь свою жизнь и помнить об ответственности перед родными, близкими и редакцией.

Готовых рецептов, естественно, не существует, - сказал Г. Дзюба, - но представители СМИ, прошедшие «Бастион», уже ко многому готовы.

Экзамены

Все журналисты успешно сдали экзамены и получили сертификаты об окончании курсов. Один из экзаменов врезался в память больше других. Нашу группу долго везли по грунтовой дороге полигона в фургоне военного автомобиля. Нас швыряло, как картошку. Наконец машина остановилась, мы выбрались из кузова. Построились. Майор заботливо заметил: «Вы все испачкались, можете отряхнуться». Его тонкий прикол дошел не сразу. В ту же секунду из-за деревьев с громкими воплями и автоматными очередями выскочили вооруженные люди в масках. В голове молнией пронеслась мысль:

- Господи! Нет! Только не это! Ведь нас уже брали в заложники, и во второй раз я этого просто не вынесу!

Но все мы уже лежали в грязной луже, прижимая голову к животу.