Иван Паршиков: 23 февраля

Утро как утро, начало рабочего дня:

- Иван Юрьевич, на какой день выпадает двадцать третье? - оторвала меня от созерцания военных новостей в Интернете заглянувшая в кабинет кадровичка.

- Да без проблем, Татьяна Александровна, - в поисковик забил праздничные дни. - Выпадает на выходной, а отгул за него в майские праздники приплюсован, - объясняю, и тут товарищи-отставники, числом с отделение, сигналом вызвали на перекур.

А как вы хотели, даже малая работа начинается с большого перекура - армейский закон никто не отменял! Курим мы на улице, согласно новым веяниям борьбы с табакокурением. И вот меж затяжками я задал товарищам вопрос:

- Мужики, что для вас значит 23 февраля?

- Да как для лошади свадьба, - засмеялся Ефимыч, выходец из замполитов, - пока служил, всегда работал в этот день.

- Это у всех вояк праздники так, - оживился отставной особист Эдуард, не курящий, но поддерживающий компанию. - Современное трактование 23 февраля - типа «мужской день»!

- А я вот помню, мальчишкой был, говаривали, мол, взятие Перекопа, - это Леша, сухопутчик, полез в дебри истории. - Потом образование РККА и победа над Германией. От Перекопа все же отошли, оказалось, его батька Махно брал. Орден Красного Знамени у него за это под номером три или где-то рядом.

- В вопросе о награждении Махно орденом следует исходить из следующих фактов, - вставляет в узор разговора свое Саша, кап-два, из подводных «Нептунов». - Что, кроме сомнительных воспоминаний Галины Кузьменко, жены батьки, об этом событии в распоряжении исследователей нет абсолютно никаких данных, даже косвенно указывающих на возможность награждения батьки. А по двадцать третьему? Припоминаю, что наш директор школы категорически осуждал поздравления мальчиков девочками на двадцать третье февраля. При этом не был военным ни разу.

- Это наш праздник - праздник воинов и прекрасных воительниц! - возвышенно заговорил отставной летчик Петрович.

А что с летунов взять? Одно слово - высота!

- И уже без разницы, как и почему эта дата появилась. Главное - она стала знаковой. Но повторюсь, 23 февраля - это уже самостоятельный бренд, переживший все попытки его забыть. И не только у нас, но и на той же Украине. Нет уже ни армии советской, ни флота. А праздник остался. Праздник защитников Отечества. И если для нас он изначально День СА и ВМФ, то для новых поколений он уже в другой форме. Но хорошо одно: и тогда и сейчас это День защитника Родина. Пока праздник будет, будет и Родин, - это я уже сумничал.

- Сейчас это мужской день в пику 8 Марта. Но если в СССР это было логично - почти все мужчины служат, служили, будут служить... То сейчас как-то грустновато, - вставил свое Николай, сухопутный офицер.

- Это уж как с детского сада повелось, - еще один пехотинец, Дима, заговорил. - Везде культ военного - защитника... Да и игры такие были... 23 февраля было логичным продолжением. Потом все изменилось.

- День Советской армии и Военно-морского флота. Без вариантов для меня! - сказал, как выстрелил, молчавший до этого артиллерийский отставной Пал Станиславович.

Замолчали все, ведь этими словами полковник подвел итог того, что у многих было в душе: «День Советской армии и Военно-морского флота». Уже в офисе я спросил у женщины-коллеги:

- Анна, а для тебя что 23 февраля?

- Канун 8 Марта. У меня именно так, - и засмеялась заливисто.

Начал работать, а в голове крутится: «Двадцать третье февраля, двадцать третье февраля, День защитников Отечества».

Хм, и все же, что для меня значит двадцать третье февраля? Конечно, день Советской армии и Военно-морского флота, ведь половина службы прошла под знаменами той армии.

Лето 1984 года. Группа советских войск в Германии. Полк связи к вечеру вернулся с двухнедельных учений на зимние квартиры. Успели технику в боксы поставить, оружие сдать, проверить документацию, людей в баню отправить, сами по домам к семьям отправиться, а уже ближе к полуночи зазвонили. «Боевая тревога!» - механический голос в телефонной трубке.

Чертыхаясь, в форму впрыгнул, успел до появления посыльного с оповещением. Дело знакомое!

Машины уже из парка рычащими змеями вытягивались в колонны. Чуть далее ревели танковые двигатели. Оружие, секретные бумаги получил и к колонне побежал.

Построились, комбат выслушал доклады ротных, довел маршрут, напомнил о поддержании связи и дал приказ на марш. Тронулись с богом. Глянул на часы, и двадцати минут не прошло с момента сигнала тревоги. Натянул на голову каску, а то командир полка частенько обгонял колонны и проверял, все ли старшие в «железках».

Меж тем на дорогах Германии творилось невообразимое. Из всех щелей, переулков и перекрестков, лесных дорог выползала гудяще-рычащая, дымящая отработанными газами боевая техника. Везде на перекрестках регулировщики в черно-белой амуниции. И воздух дрожит (стреляет) над нами, это проносятся истребители, переходят, стервецы, на сверхзвук прямо над нами, намекают, мол, не пыли, пехота, мы вас прикрываем. А в душе прямо песня: «Вот это армия! Вот сила и гордость за принадлежность к русской армейской машине!».

Оказалось, вечером в ГСВГ прибыл маршал Куликов, главком Варшавского договора, и поднял по боевой тревоге Группу войск. Нашу Вторую гвардейскую танковую армию бросили на юг Германии. Так начинались очередные учения, на время которых, я думаю, натовцы с дрожью впрыгивали в окопы с мыслями: «Чего там еще Иваны задумали!?».

Так что это день той Советской армии, в первую очередь день, когда нас поздравляют женщины, дарят подарки и накрывают столы! Естественно, день тех, для кого играют «Прощание славянки» на проводах в армию, или слова сына: «Пап, а кто, если не мы?» - это он просил разрешения на поступление в кадетский корпус.